Удалённая учёба
Весна 1970 года выдалась ранней, и нас учеников Ермолаевской средней школы, Киясовского района, что в Удмуртии, в начале апреля отпустили на весенние каникулы.
В Ермолаево была школа десятилетка, а у нас в Комсомолке, рабочем посёлке лесорубов была лишь начальная, и все школьники после четырёх лет начального обучения приезжали доучиваться в это село. Жили мы в интернате школы, за исключением 4-5 учеников, которым их родители снимали угол у местных пенсионеров, расплачиваясь за проживание возом дров и небольшой суммой денег. Интернат наш располагался на окраине села вблизи местного пруда. Это было двухэтажное деревянное здание, не совсем ещё старое, где помещались на время учёбы все нуждающиеся ученики из всех близлежащих к селу деревень. Однако, были и такие ребята которые предпочитали ходить пешком за 5-6 километров, игнорируя «интернетовский» быт, и предпочитая домашний. Ну, а нам «комсомольским», почти весь учебный год приходилось жить в интернате, принимая все «прелести» общежития, потому что от Комсомолки до Ермолаево было расстояние в 15 километров и то, которое можно было преодолеть или на тракторе, или только пешком. Дороги так как таковой не было, по полям была конная дорога, а по лесу (около 5 км.) была лишь просека.
На первом этаже интерната жили мальчишки, а девчонки на втором. И первый и второй этажи были разделены на несколько больших и маленьких комнат. Самая большая, где жили мы около 10 ребят из Комсомолки и около 8 из деревни Кумырса - была самой холодной и неуютной комнатой. Остальные комнаты 6-8 местные были небольшими и тёплыми, и выглядели более уютными. В них жили ребята из деревень Салья и Кадряково. На втором этаже у девчат было более или менее тепло. Удобства соответственно отсутствовали. Воду для умывальников носили в вёдрах и бачках по очереди из колодца, находящийся в метрах двухсот от «общаги», а до холодов - до первых заморозков ходили умываться на пруд. Туалет дощатый находился около ложбинки, в метрах тридцати и продувался ветрами со всех сторон. Дрова привозил колхозный трактор, мы ребята пилили двуручными пилами и кололи, а девочки - носили охапками и складывали поленья в дровенник. С наступлением холодов начинали топить «голландку», в нашей комнате их было две, но их тепла не хватало - в комнате было холодно.
Кормили нас в школьной столовой. Столовая была на школьном дворе. Обычно на завтрак это каша пшённая или манная, сладкий чай, хлеб, на обед - щи или рассольник, или борщ, рожки или макароны жареные, чай, хлеб`, на ужин - опять каша, чаще гречневая. Мясо или рыба в меню отсутствовали. Конечно родители старались нас загрузить из дома продуктами, но чаще это было всё скоропортящееся, а холодильников тогда не было, но на 2-3 дня пирожков домашних всё же хватало.
И когда нас пятиклассников вместе с другими учениками нашего посёлка, первого сентября 1969 года привезли и заселили в интернат я не сразу осознал, что буду жить здесь без родителей в чужой деревне. Прошло около двух недель, когда я понемногу стал привыкать к этому особому существованию среди таких же ребят, которые волею судьбы оказались здесь.
Четыре класса начальной школы в нашем посёлке я закончил твёрдым ударником - на четвёрки и пятёрки, а тут настроя к учебе, что у меня было ранее не стало. Всё в моей детской голове сводилось к тому, чтобы скорее прошла неделя, наступила бы суббота и меня с другими ребятами наш леспромхозовский тракторист дядя Миша «Тукмач» (прозвище дяди Миши в посёлке ) на санях, который был прицеплен к его трактору ДТ, увёз домой в наш родной посёлок к маме с папой. Потихоньку в учёбе я скатился на тройки и стал твёрдым оценщиком этой усреднённой цифры, и главное по всем предметам. Только редко иногда по когда-то любимым предметам получал положительные оценки. Конечно, всякое случалось и в наших «пацанских», отношениях - были стычки и драки, но никто не жаловался - всё само собой налаживалось и мы снова общались, были вместе. Мы были «интернатовскими».
(Продолжение следует).