Возле меня целыми днями крутится один и тот же контингент: Глаша, Максимка, Фуфырик, Княжна Элен, Кристина, Фрося и т.д. и т.п.
Но в доме есть несколько десятков тех, кто живёт своей жизнью, и с кем я могу не встречаться неделями. Они обитают на втором этаже. Есть при мне не выходят, ждут когда я уйду. Общаться тем более не хотят. Летом я вижу их чаще, потому что они гуляют по территории, а вот зимой нет.
Они как таинственные зимние жители в книжки про Муми-троллей. Они есть, и я ощущаю, что они рядом, но видеть их не вижу.
Иногда я ложусь на диван и лежу долго-долго не шевелясь, собаки при этом должны быть на улице, вот тогда, если повезёт, можно увидеть кого-то из них спускающимся по лестнице, чтобы выйти на улицу.
А есть ещё третья категория: не ручные, но не боятся ходить туда-сюда днём: Снегур, Леночка, две Красавицы, Муся, куча митинских Ирисок, Гюзель. Этих я вижу не реже, чем раз в два дня. Если не вижу, то начинаю беспокоится.
И вот Гюзель меня напугала. Я вчера вдруг в какой-то момент поняла, что я её уже неделю не видела! Первая мысль — умерла. При чём не дома. Может быть где-то на санаторской территории, может быть под домом. Если под домом, то я вообще никогда её не найду. А как она умирала на улице? Там же холод. Значит, она ужасно страдала. В общем, я в своей голове целую греческую трагедию нарисовала. Сегодня с утра первым делом спрашиваю ГГ не видела ли она Гюзель.
ГГ:
— Кто такая Гюзель?
— Это такой огромный пухнявый бобёр. Наверное, она умерла, в одиночестве, несчастная и забытая всеми (заламываю руки).
— Твой пухнявый бобёр на месте и каждое утро приходит первым на завтрак.
Уф!
А минут через двадцать и сама Гюзель, в подтверждение слов Галины Геннадьевны, осчастливила нас своим появлением. Убедила меня, что всё в порядке, и опять удалилась к себе в апартаменты на второй этаж.
