Когда-то Н.А. Некрасов написал Л.Н. Толстому: «Человек брошен в жизнь загадкой для самого себя…» О себе Некрасов мало что рассказывал, однако действительно оставил и для современников, и для потомков загадку: как из безвестного, недоучившегося гимназиста вдруг родился известный поэт и журналист.
Отец поэта Алексей Сергеевич после Отечественной войны 1812 года как адъютант князя Витгенштейна разъезжал по разным городам. В Варшаве он встретил Елену Андреевну Закревскую, дочь титулярного советника, влюбился и женился на ней в 1817 году.
После рождения в 1821 году третьего ребёнка — а это был будущий поэт — он вышел в отставку и перебрался в родовое имение Грешнево.
Отец поэта как-то рассказал сыну родословную семьи: «Предки наши были богаты. Прапрадед ваш проиграл семь тысяч душ, прадед — две, дед — одну, я — ничего, потому что нечего было проигрывать, но в карточки поиграть тоже люблю». Характер отца отличался деспотичностью, грубыми армейскими привычками — побои крепостных на конюшне было делом обыденным.
Показательно, что, когда случился в усадьбе пожар, крестьяне не вылили на огонь ни одного ведра. Несмотря на свой крутой нрав, отец воспитал в сыне силу характера, пристрастил его к охоте, научил верховой езде.
Рассказывали, что мать поэта была мила и добра, хорошо пела, сама занималась обучением детей — глава семьи экономил на гувернантках и учителях. В 1832 году Николай поступил в ярославскую гимназию, но доучился только до пятого класса — из-за плохой успеваемости он оказался неаттестованным по многим предметам. Отец попросту забрал его из гимназии, сославшись на слабое здоровье сына, а в 1838 году отправил его в Петербург для определения в кадетский корпус. Юноша же мечтал о поступлении в университет. Некрасова не остановила угроза отца оставить его без материальной поддержки в случае непослушания, он стал готовиться к вступительным экзаменам в университет.
Почти во всех биографиях Некрасова рассказывается, что молодой поэт остался без копейки и три года жил в нужде. Но есть другие свидетельства. Так, Ф.С. Глинка пишет: «С моим братом Некрасов прожил с 1839 по 1841 год и в это время, могу удостоверить, ни в чем особенно не нуждался». Истина, скорее всего, посередине: были в жизни молодого поэта и голодные дни, и кутежи с друзьями.
Некрасов дважды безуспешно пытался поступить в университет. Первый раз только по литературе он получил тройку, по остальным предметам — единицы. Второй раз по литературе получил пять, но остальные экзамены опять провалил и оставил мечту об университете. Ощущая недостаток образования, он много читал, в публичной библиотеке штудировал научные и художественные книги. Начал писать стихи, показал их В.А. Жуковскому, который посоветовал юноше, мечтавшему издать их, не подписывать книгу своим именем, сказав: «Впоследствии вы напишете лучше и вам будет стыдно за эти стихи». С помощью друзей он издал свою первую книгу «Мечты и звуки», поставив на обложке вместо своей фамилии лишь инициалы Н.Н. Увидев, что ни одного экземпляра не продано, он скупил весь тираж и сжег. А вот о коммерческой жилке Некрасова свидетельствуют многие. Так, А.А. Краевский утверждал, что «Некрасов хоть битым стеклом торговать». А мечтал юноша о миллионе, именно столько, как он считал, ему было нужно, чтобы быть свободным.
Литературная карьера Некрасова началась с «литературной поденщины» — он много писал ради денег: хроника, заметки, статейки, сказки, рассказы, театральные обозрения… Он стал неплохим поставщиком водевилей и рифмованных фельетонов, брался и за издание литературных альманахов и проявил себя дельцом с особым коммерческим чутьем. А еще Некрасов стал заядлым картежником, азартным, рисковым. Д.П. Святополк-Мирский писал о Некрасове: «Как издатель это был предприниматель, как говорят иные, неразборчивый в средствах, и, как говорят все, жесткий и жадный. Как все тогдашние предприниматели, он недоплачивал своим сотрудникам, пользуясь их бескорыстием. Его личная жизнь тоже не отвечала требованиям радикального пуританства. Он постоянно крупно играл. Тратил много денег на свой стол и своих любовниц. Был не чужд снобизма и любил людей вышестоящих. Все это, по мнению многих современников, не гармонировало с «гуманным» и демократическим характером его поэзии». Впрочем, Некрасов иногда позволял себе быть откровенным со своими читателями:
«Не знаю, как созданы люди другие,
Мне любы и дороги блага земные.
Я милую землю, я солнце люблю,
Желаю, надеюсь, страстями киплю,
И жаден мой слух, и мой глаз любопытен,
И весь я в желаньях моих ненасытен».
В конце 1846 года Некрасов вместе с И.И. Панаевым приобрели пушкинский «Современник» у издававшего его после смерти поэта П.А. Плетнева. Благодаря появлявшимся на страницах журнала произведениям Герцена, Гончарова, Толстого, Тургенева, Писемского, Белинского, Жорж Санд, Гете, Байрона, Диккенса, Теккерея, Афанасьева, Костомарова число подписчиков быстро росло. «Современник» стал прибыльным, продержался при Некрасове двадцать лет и был ведущим журналом в России. Белинский называл себя «младенцем в коммерческом расчете» рядом с Некрасовым.
К середине 1850-х гг. Некрасов стал едва ли не самым богатым русским писателем, влиятельной персоной в Петербурге, членом аристократического Английского клуба (он состоял в нем до самой смерти — 26 лет). Он издатель лучшего журнала, любимый радикальной молодежью поэт, друг сановных особ. Постоянные обеды и ужины: клубные, ресторанные, домашние, он выигрывает и проигрывает в карты тысячи. У него повара, лакеи, егеря, он выписывает из Англии ружья и охотничьих собак и устраивает себе «грандиозные охотничьи предприятия»: барскую охоту с многочисленной обслугой и псарней. В Новгородской губернии он содержит сотни гектар угодий специально для охоты.
Если еще недавно Некрасов занимал в квартире Панаева одну комнату, то теперь Панаев занимает одну комнату в квартире Некрасова, и его карета стала каретой Некрасова, и его жена стала женой Некрасова, и его журнал стал собственностью Некрасова, который печатает в журнале любовные стихи, посвященные его жене.
Панаев оказался в положении «юридического», а Некрасов — фактического мужа Авдотьи Яковлевны Панаевой, о которой Александр Дюма говорил как о «женщине очень выразительной красоты», а Чернышевский называл «красавицей, каких мало». О ней писал брату Ф.М. Достоевский: «Я был влюблен не на шутку». Правда, И.С. Тургенев был другого мнения: «Это грубое, неумное, злое, капризное, лишенное всякой женственности, но не без дюжего кокетства существо».
Связь Некрасова с Панаевой продолжалась около десяти лет. Смерть их первенца стала тяжелым ударом для Некрасова, а смерть второго сына сломила его. Его спасла поездка в Европу и поэзия – в самое горькое и трудное время он написал столько стихов как никогда. Жизнь Некрасова была весьма обеспеченная, свободная и устроенная. «Но если бы кто-нибудь видел, как он по двое суток лежал у себя в кабинете в страшной хандре, твердя в нервном раздражении, что ему все опротивело в жизни, а главное — он сам себе противен, то, конечно, не завидовал бы ему», — признавалась Панаева.
Когда Авдотья Яковлевна стала вдовой, Некрасов, который долго добивался любви этой женщины и даже пытался из-за нее покончить с собой, не только не женился на ней, а оставил ее и стал жить с любовницами, которых брал на содержание. Одна из них — молоденькая девушка из простой семьи — стала не просто последней любовью поэта, а его венчанной женой. Некрасов стал для нее Пигмалионом: он дал ей новое имя и отчество, превратив Феклу Анисимовну в Зинаиду Николаевну, обучил грамматике, пригласил учителя французского, взял напрокат рояль.
Зинаида Николаевна вспоминала: «Николай Алексеевич любил меня очень, баловал: как куколку держал. Платья, театры, совместная охота, всяческие удовольствия – вот в чем жизнь моя состояла». Она окружила его заботой и лаской, вычитывала его корректуры, ухаживала, когда он тяжело умирал от неизлечимой болезни, и до конца его дней смотрела на Некрасова как на существо неземное.
Истинный некрасовский «Современник» оформился с приходом в журнал Чернышевского, который нередко замещал Некрасова, и Добролюбова — ему Некрасов хотел передать журнал. Некрасов выплачивал авторам солидные гонорары, часто выдавал деньги под залог будущих произведений, устраивал совместные редакционные обеды, угощал «нужных» людей, давал взятки верхушке цензурного комитета, поставщикам бумаги и т.д. Его одолевали просьбами о деньгах. Он многим помогал: ссужал деньги, иногда безвозвратно, однако по всему Петербургу ходили рассказы о его богатстве и больших выигрышах, его нередко шантажировали и угрожали разоблачениями. Так, возник скандал о том, что Некрасов присвоил себе часть дохода с книги Н. Успенского, который в результате прекратил с ним общаться. Несколько лет длились распри между Некрасовым и Герценом, который обвинял поэта в присвоении чужих денег. Размолвка между Некрасовым и Тургеневым, несмотря на их многолетнюю дружбу, привела к разрыву отношений между ними.
Некрасов находит отдушину в деревне. Он купил под Ярославлем бывшую усадьбу Голицыных Карабиху с парком и полутысячей десятин земли, привел ее в порядок и в своем кабинете, обставленном с изысканной роскошью, искал ответ — кому на Руси жить хорошо. Некрасова, конечно, упрекали в лицемерии, и в первую очередь собратья по перу — как же: пишет о нищете, а сам купается в роскоши. Другие снисходительно смотрели на это, считая, что «положение обязывает». Полярными были и оценки современников поэтического творчества Некрасова. Чернышевский называл его великим поэтом. По словам Тургенева, «поэзия в его стихах и не ночевала». Л.Н. Толстой называл Некрасова «совершенно лишенным поэтического дара». А. Фет посвятил Некрасову стихотворение под характерным названием «Псевдопоэт». В. Гаршин резко осуждал «тенденциозность» его поэзии: куда бы ни бросил свой взгляд поэт, во всем и всюду он видит только плохое и злое начало. В.Г. Авсеенко писал, что поэзия Некрасова была продиктована не сердцем, а требованиями журналистики и поддельность народного духа в ней очевидна.
Некрасов умер 27 декабря 1877 года. Несмотря на сильный мороз, несколько тысяч, преимущественно молодых людей, пришли проводить поэта на Новодевичье кладбище. Выступавшего у могилы Достоевского прервали крики из толпы: «Некрасов выше Пушкина и Лермонтова». Поэзия Некрасова, который никогда не был революционером, привлекала и вдохновляла нигилистов и революционеров, которые не способны были увидеть, что певец скорби и страданий, он «сосчитал на солнце пятна и проглядел его лучи», которые озаряли творчество А.С. Пушкина и М.Ю. Лермонтова.