Найти тему
Строфа и кофе...

Существую...

***
Между раем и адом всего лишь стекло,
оно запотело - эффект сфумато.
Это даже не дверь, а большое окно,
и оно почему-то в пространство здесь вжато.

Вот представь, что ты можешь прижаться к стеклу
и смотреть из рая в адову бездну,
и почувствовать вдруг - твоему крылу
быть над бездной без бездны совсем бесполезно.

Ну, а если из бездны поднять глаза
и увидеть Эдем, и крылатые души,
вряд ли склеры сухие излечит слеза,
пламя местных страстей ад в раю обнаружит.

Так вот просто - стекло и туманная взвесь,
силуэты греховно-безгрешного стада...
Человек же для жизни нужен, видимо, весь,
а дуальным он нужен для рая и ада.

Расчлененный же дух, как изученный Бог,
вроде веришь, да свечки стоят рубль или пять,
А вопрос без ответа:
- Кого ты зажег,
чтобы он научился над адом летать?!
________________
Я хотел Вам сказать, что крылатая мысль
не для горних миров, не для грешного злата.
Это наша простая, в чем-то сильная жизнь,
и она этой мыслью нетленна и свята.
А зовущий идеей совсем не пророк,
он возможно обычный, спешащий прохожий
и пройдет, чуть задев, не глаголя урок,
а исчезнет...
Поймешь и воскликнешь: "О Боже!"

Простите, это такие стихоплетные статьи. Мы требуем новостей, а жизнь - идеи.

Подумал:

- Вот два слова - "новость" и "совесть". СО - это единение с Богом, а НО - это противопоставление.

Совесть - сопереживание вести с Ним о Его мире.
Новость - весть закрывающая обзор Неба.

Мы становимся лучше, когда взгляд уперт не в рай и ад, а в совестливые ситуации собственной жизни. Там все вместе - это горько и сладко, это история покаяний, взлетов, падений. Это многомерность - многоликое мерило самого Бога в человеке. Он не ровный и не ровня, но страстный и равнодушный одновременно - любящий судья нашей сумасшедшей жизни. Где даже слово "раз_ум" указывает на нашу ограниченность и требует два_ум, три..., четыре..., пять...

Поэтому и существуем мы совместным желанием соприкасаться идеями.

Мыслью - живу.

Лейте мысль на живущих, лейте обильней их на больных, озвучивайте мысли мертвых. Воскрешать никто не запрещал...