1
Низкий потолок заставлял четверых мужчин сутулиться. Соблюдая почтительное молчание они ждали решения человека, сидевшего за столом из темного дерева: их капитана и хозяина корабля Пи де Пало. Пол под ногами скрипел, и корпус корабля издавал глухие стоны при каждом накате сильной волны.
- Итак, капитан. Что будем делать?
Молодого человека, нарушившего молчание, звали Дьяго. Он был вторым помощником капитана на борту "Бури" и нетерпение его было очень велико. Сурового вида, высокого роста и пропорционального атлетического сложения. Его пышная каштановая шевелюра с рыжеватым отливом резко контрастировала с редкими волосенками его сотоварищей.
Он презирал такого рода советы, где каждый должен был высказать свое мнение, в то время как капитан не слушал ничьих советов, он всегда решал сам.
Сидевший поднял голову. Глаза его сверкнули, и безобразная улыбка перекосила аскетическое лицо испещренное морщинами.
- Что ты предлагаешь, Дьяго? Ты видел их пушки? И ветер, он тоже на стороне этих голландских собак.
- Я присоединяюсь к мнению Дьяго. Слушай, капитан, мы теряем время. Я...
- Заткнись, Винн. Когда я говорю, все остальные молчат.
Прерванный так бесцеремонно, командир экипажа закусил губу: злобный грубиян, старая облезлая обезьяна.
- Их корабли охранения очень неповоротливы, капитан. Днища их покрыты раковинами. Пять кораблей, которые они сопровождают - это легкая добыча. Ты представляешь ее размеры? Будет чем набить карманы, куча пиастров и...
- И нас повесят, Дьяго, какого черта! Ты забыл, что эти маслоеды союзники Англии и Испании? Что ж нам присягнуть на верность Франции?
Капитан покачал головой и повернулся к четвертому участнику совета. Это был низкорослый человек, почти карлик, с темным обветренным лицом. У него напрочь отсутствовало левое ухо и часть скальпа. Плотное тело его было напряжено и весь он походил на волка изготовившегося к атаке. Его огромные руки, покрытые густой шерстью - это были руки получеловека-полузверя. Звали его Конабор и он отвечал за вооружение и дисциплину на борту. Он открыл рот, и гортанные звуки вырвались из глубин его груди.
- Паруса полны ветра...Красный флаг...Порох в мушкетах...Сабли и топоры...Убивай! Бей! Золото...Золото! Уар ау!- карлик оживился, глаза его заблестели, и все тело его изогнулось как в судороге. Руки с крючковатыми пальцами рассекали воздух как если бы он рубил саблей одному лишь ему видимые тела, а затем полными горстями загребал золото.
- Видишь, улыбнулся Дьяго, Конабор согласен со мной.
С необычайным проворством капитан поднялся на ноги. Опираясь на стол он бросил:
- На твою ответственность, Дьяго. Ты этого хотел. Но это рискованно. Чертовски рискованно. Быстрый налет и никого не щадить. Я не хочу болтаться в петле на потеху англичанам. Тысяча пиастров из твоей доли, если хотя бы один из них сбежит. Убирайся!
Не дожидаясь больше, сопровождаемый тремя приспешниками, Дьяго вывалился из каюты наружу. Свежий бриз хлестнул его по лицу, и он засмеялся. Он был счастлив, так как наступало время, когда начинают разговаривать ружья. Колченогий мог удерживать из его доли сколько ему вздумается. Его крестная - донна Пилар будет гордиться им. И Марилена тоже.
- Итак? Его друг Татиу приплясывал перед ним от нетерпения.
- Поднимай флаг. Испанский для начала. На самый верх.
Смуглый, молодой метис, ладно скроенный, черноглазый, ударил ладонью по ладони Дьяго. Повернувшись, он начал быстро отдавать приказания команде.
- ВСЕ НА МАЧТЫ! Конабор! Порох и сабли! Винн - тафию[1] и кастеты!
Татиу был давним и постоянным спутником Дьяго. На борту пиратского судна люди беспрекословно подчинялись ему, как если бы он был самим вторым помощником капитана. Смерть - такова была участь непокорных. Каждый знал это, даже хозяин корабля, который, несмотря на небрежение молодым человеком ежедневной службой, не отваживался проявлять излишнюю суровость к этому малому, которого он сам захватил в Гренаде и затем, одним прекрасным утром 1682 года, подарил донье Пилар, взявшей над ним шефство. Татиу был большим забиякой: он был мастером задирать членов экипажа на стоянках и устраивать опасные шутки с матросами во время походов. Его мастерское владение ножом и тесаком, его храбрость и потрясающая быстрота и ловкость, были лучшей защитой для Дьяго, любившего его как брата-близнеца. Так как, подобно их хозяину, 50 флибустьеров "Бури", мерзкий сброд висельников со всего света, набранных в разных портах островов и Большой Земли, были дикими и необузданными существами, сорвиголовами, всегда готовыми взорваться при малейшем оскорблении или ином умалении их достоинства.
Их неприхотливость в быту и эффективность в бою делали их похожими на диких животных, опасных хищников, чьим призванием было убивать, грабить, развязывать жертвам языки десятками и сотнями самых изощренных способов, бороздить моря в поисках добычи и затем спускать ее в диких оргиях, до тех самых пор, пока пистолетная пуля или удар тесака не положит конец гнусному существованию этих бешеных шакалов.
Чтобы удерживать это человеческое отребье в повиновении, нужно было обладать двумя вещами: жестокостью, еще больше превосходящей их собственную, или же умом, поддерживаемым силой.
Этими качествами в разной степени обладали все четверо офицеров корабля. Но их капитан, Пи де Пало, "Деревянная нога", которого жители островов крестясь называли "Эль Демонио" – «Дьявол», без труда властвовал над ними. Слава чрезвычайно кровожадного и необычайно жестокого чудовища летела далеко впереди него по всему Карибскому морю.
Таким образом, на борту "Бури", корабле скорее пиратском, нежели флибустьерском, так как ни один торговый корабль не избегал его нападения, если в его трюмах было чем поживиться - отребье со всего Карибского моря беспрекословно подчинялись своим начальникам.
Тяжело груженые продовольствием и другими необходимыми товарами, предназначенными для изголодавшихся колоний Вест-Индии, пять торговых кораблей на всех парусах шли к далеким берегам Ямайки. Их сторожевые псы - два изящных военных фрегата, вооруженных 30 пушками, уже изменили свой курс приготовившись к бою. Их капитаны обменивались между собой сообщениями: необходимо было опасаться нападения пиратов и подлых французов, всегда скорых на предательство и обман. Это маленькое суденышко с красным флагом, стремительно приближавшееся к ним, было подозрительно. Капитаны приняли меры безопасности и приготовили орудия к бою.
Благодаря своей превосходной остойчивости и смазанному жиром корпусу "Буря" быстро сокращала расстояние, отделявшее её от двух военных судов.
Дьяго приказал части экипажа лечь плашмя на палубу судна. По команде 30 человек, вооруженных длинноствольными ружьями, должны были взлететь на фальшборт и открыть огонь. Каждый выстрел мушкета должен был найти свою цель. Таким образом, они избегнут бортового залпа фрегатов и сами откроют огонь шрапнелью. Затем в скоротечной абордажной схватке истребят экипаж судна и приготовятся к встрече второго корабля.
Было 13 часов 30 минут пополудни. В три часа пополудни флибустьер был на расстоянии пушечного выстрела от «Стаатланда». Холостой выстрел приказал ему лечь в дрейф. В тот же миг Дьяго поднял на корме пурпурный вымпел с изображением двух крыльев в виде буквы "V" черного цвета, заключенных в белый круг - личный знак Пи де Пало. В то же время красный стяг продолжал реять на второй мачте. Капитан «Стаатланда», старый морской волк, не испугался и дал залп правым бортом. Однако ядра прошли слишком высоко над флибустьером, не причинив ему никакого вреда. В то же время Дьяго подошел еще ближе и тридцать мушкетов выплюнули горячий свинец. Пораженный этим быстрым и ловким маневром и беспрестанной меткой стрельбой опустошавшей ряды его экипажа, голландец отвернул и устремился прочь, чтобы дать время «Риипу» - второму фрегату, прийти ему на помощь. Но Дьяго разгадал его замысел. Произведя ловкий маневр парусами он повернулся, и залп шрапнели из десяти его орудий произвёл жуткие опустошения в рядах противника. В борт "голландца" впились "кошки" и оглушительно вопящая лавина пиратов во главе с Татиу, как стая изголодавшихся крыс, обрушилась на палубу «Стаатланда».
В несколько минут необузданная ярость матросов "Бури" сломила слабое сопротивление голландских моряков наполовину парализованных ужасом.
Когда Дьяго, в свою очередь, очутился на палубе вражеского корабля, и устремился на капитана и его лейтенанта, единый вопль пятидесяти глоток приветствовал его отвагу. В два приема он разоружил лейтенанта и бросился к капитану. Тот был слишком стар, чтобы тягаться с молодым разбойником. Он взвел курок пистолета и выстрелил в упор. Однако Дьяго сделал шаг в сторону и пуля лишь слегка задела его руку. Развернувшись вокруг своей оси, он одним ударом сабли разрубил капитану горло.
Увидя это, голландцы, те, кто еще хоть как - то сопротивлялся, побросали оружие и запросили пощады. Палуба была усеяна трупами. От запаха крови и дыма спирало дыхание. Повсюду раздавались крики раненых.
- Быстро! сказал Дьяго обращаясь к Татиу. Этих в трюм. И задрай люки.
"Риип" уже надвигался на них. Дьяго поспешно возвратился на борт шлюпа и сделал знак командиру экипажа. Три заливистых свистка призвали матросов вернуться на свой корабль. Шестерых человек было достаточно, чтобы удерживать захваченный фрегат. Обрубив тросы кошек, шлюп отошел от «Стаатланда». Второй фрегат был не далее чем в двух пушечных выстрелах, когда "Буря" на всех парусах устремилась прочь. Голландцы были уверены в легкой победе - враг бежал от них. Они добавили парусов и пустились в погоню. Вдруг шлюп сделал разворот. С необычайной ловкостью проведя маневр "Буря" готовилась к абордажу. Пораженный такой дерзостью, Голландец повернул на два румба, чтобы удалиться немного от пирата, повернуться к нему бортом и ударить залпом когда корабли сойдутся. Но на шлюпе разгадали его замысел. Дьяго тоже слегка отвернул и расстроил маневр противника. Однако флибустьеру не удалось избежать града ядер, которые в нескольких местах продырявили паруса и нанесли урон такелажу. Одно из ядер разбило рею бизани, которая, падая, по счастью не задела основной парус, что было бы очень неприятно.
В течение часа два корабля маневрировали, обмениваясь орудийным огнём, без особого, впрочем, ущерба для обоих. Затем ветер вдруг ослабел, и шлюп приблизился к фрегату. Ведя беспрерывный мушкетный огонь флибустьер вонзил свой бушприт в снасти врага.
Дьяго во главе, верная его тень Татиу за его спиной, повели экипаж на абордаж.
Этот бой был похож на предыдущий, но отличался большей жестокостью и скоротечностью. Возбужденные сражением и тафией, выпитой перед боем. разъяренные упорством врага, не перестававшего осыпать их ядрами и пулями, толпа флибустьеров, орущих как тысяча черных дьяволов, в мгновение ока изрубили в куски голландский экипаж, ослабленный месячным плаванием. В живых остались лишь девять насмерть перепуганных матросов сбившихся кучкой на нижней палубе.
Татиу приказал переправить их на «Стаатланд» и запереть в трюме вместе с 23 плененными в первом бою.
Не обращая внимания на кровь, лившуюся из двух его ран, на лбу и плече, Дьяго ликовал. За все сражение он потерял лишь трех человек убитыми, раны других не были серьёзными. Кроме того, он ещё раз блеснул своей отвагой и удалью. Отныне старику нечему больше его учить.
Но дело еще не было завершено. Нужно было захватить пять торговых кораблей. Добыча будет знатной! И они заслужили отдых!
Пираты быстро перевязали раненых, сменили наиболее сильно поврежденные паруса и отремонтировали реи. Под руководством опытных парусных дел мастера и плотника это не заняло много времени.
За два часа до захода солнца "Буря" находилась на расстоянии двух пушечных выстрелов от "торговцев".
Будучи уверенны, что имеют дело с французским флибустьером и видя что произошло с их эскортом, капитаны "торговцев" легли в дрейф. Им приказали явиться на борт победителя и тем ничего более не оставалось как повиноваться.
С "торговцев" еще спускали шлюпки, как с мачты послышался крик сигнальщика:
- Парус по левому борту! И он идет прямо на нас.
- Тибурон! - Хриплый голос капитана раздался за спиной Дьяго и тот обернулся и взглянул на капитана.- Я беру командование кораблем на себя.
- Хорошо капитан.
Дьяго весь кипел от возмущения: как всегда старый хищник выпустил свои когти, когда все уже было кончено.
Но было в словах капитана нечто, польстившее Дьяго. Прозвище, которое дали ему матросы и которое он запрещал произносить вслух в его присутствии - "Эль Тибурон" - "Акула", произнесенная беззубым ртом капитана была для него наивысшей похвалой.
- Вот что мы сделаем...
В нескольких словах Пи де Пало объяснил свой замысел. Как только офицеры с "торговцев" поднимутся на борт "Бури", их отведут на нижнюю палубу, где и перебьют. Их экипажи будут собраны на одном корабле и под страхом быть брошенными в море, после того как с них с живых сдерут шкуру, будут дрейфовать, пока пираты не разберутся с незваным гостем - наверняка английским корсаром. "Риип" будет затоплен, на плаву оставят лишь "Стаатланд" для транспортировки захваченной добычи и 40 наиболее молодых и крепких матросов, которых отберут из всех голландских экипажей и которых затем продадут в рабство в портах Санто-Доминго. Винн еще с тремя матросами переберется на «Стаатланд», в дополнение к тем, которые были там оставлены ранее, и этого хватит, чтобы стеречь этих собак голландцев - маслоедов. И, наконец, торговые корабли, после того как содержимое их трюмов будет переправлено на "Стаатланд", будут сожжены вместе с оставшимися экипажами. После этого "Буря" направится в Санто-Доминго, затем вернется в Кампече, чтобы переждать там сезон ураганов, сделав, конечно, перед этим, на несколько дней, остановку в Кингстоне на Ямайке.
Последняя фраза капитана вызвала троекратное "Урра" из луженых глоток разбойников, так как после долгих месяцев, проведенных в море, люди заранее предвкушали разнообразные удовольствия, развеселые кутежи и чудовищные дебоши, которые сулила им продажа необычайно богатой добычи в портах "Нового Света" переполненных звонкой монетой.
Затем экипаж бросился выполнять приказания.
С запад дул сильный "Чоколатеро", горячий ветер, несущий пыль, позволивший пиратам без промедления поднять паруса. Их противнику приходилось идти против ветра. Все будет кончено с наступлением ночи. Если нет, то придется лавировать до наступления утра.
Когда Пи де Пало, прихрамывая, скрылся в своей каюте, Татиу приблизился к Дьяго и негромко сказал ему:
- Все кусается старый шакал... Когда - нибудь корабль будет наш: ты капитан, я первый помощник.
- Татиу! О чем ты говоришь ?! С чего ты вообще это взял?
- Все так говорят. Леонардо, и Мики, Натти и многие другие.
- Но почему? Он нам не мешает.
- Ты сам хорошо это знаешь, Тибурон. Когда - ни будь мы все будем болтаться на рее.
Они обменялись понимающим взглядом.
- Будь осторожен, Татиу. У Конабора везде глаза и уши. Ты знаешь чего он ждёт...
- А, этот!... Вспышка гнева озарила темные глаза метиса. - Рано или поздно...
Ребром ладони он провел по своему горлу, затем его настроение изменилось.
- Ты представляешь! Два месяца в море без нормальной жратвы и выпивки и, вдруг, вот они, корабли под завязку набитые сокровищами. Это прямо дар богов Западных морей. Что ты собираешься сделать со всеми этими богатствами? Я, продолжал он, не ожидая ответа на свой вопрос, я соберу толпу девственниц со всего Сант-Яго и научу их как нужно осуществлять принцип плодородия. Затем...
- Затем, насмешливо сказал Дьяго, подражая голосу капитана, ты выкуришь 136 сигар, ты проглотишь в два раза больше своего объема тафии, и наконец очнешься обобранный подчистую и больной как бродячая собака, в грязных лохмотьях, снятых с портового нищего. Твои девственницы сбегут от тебя, чтобы прибарахлиться в самых богатых лавках и украсить себя драгоценностями. Благодаря тебе, у которого не останется даже пыли от былых богатств.
- У меня?!
Молодые люди рассмеялись. Со стороны на них с ненавистью смотрел Конабор. Он лютой ненавистью ненавидел обоих. Их молодость, пылкость и горячая дружба, все это было невыносимо для него. Но командир артиллерии, беспредельно преданный капитану, имел и другие причины ненавидеть первого помощника, так как именно Дьяго лишил его левого уха в Мехико.
"Люцифер...Он ждет тебя, ждет!"- напевал Конабор, который приближался к ним с гнусной ухмылкой на губах и испепеляя взглядом Татиу.
- Иди к черту, Конабор, воскликнул Дьяго. Ты хочешь отведать моих кулаков?
Но карлик уже удалялся от них, подпрыгивая как кенгуру. Татиу пожал плечами, но лицо его потемнело.
- Брось, Татиу. Ты найдешь тысячу других в Мехико...
И чтобы развеять черные мысли своего друга, Дьяго, не переставая следить за маневрами обоих кораблей, начал рассказывать Татиу о красавицах Мехико и его окраин.
- Чур, Милли моя... Я хочу ее! свирепо прорычал метис. Когда - нибудь я встречусь с Люцифером лицом к лицу. Это моя женщина. Другие не в счет. Как для тебя Марилена.
-Ммм... капитан Люцифер, как ты знаешь, это чертовски большой кусок. Другого такого ублюдка вряд ли сыщешь на всем побережье Карибского моря. И никогда в жизни Пи де Пало не позволит тебе...
Крик вахтенного прервал его:
- Бригантина.. Это.. Это Фурия!
Взгляды всех обратились к северу и Дьяго быстро поднес к глазам подзорную трубу. Обе мачты и бушприт были покрыты парусами. Ошибки быть не могло: это, конечно же, была бригантина Беатрисы ле Руж, единственной женщины флибустьера в этих водах.
Немедленно Дьяго приказал сменить курс. Слегка уменьшив парусность, "Буря" присоединится к француженке. Можно быть уверенным, что за десять процентов от добычи Беатриса поможет им собрать корабли голландцев и отконвоировать их к берегам Санто-Доминго.
-Ей богу,- сказал Татиу,- В жизни не видывал столько народу в одном месте. Можно подумать, что все бродяги моря назначили здесь рандеву.
-Дьяго!
Молодой пират обернулся. Капитан махал ему рукой с порога своей каюты.
-Мне нужно тебе кое-что сказать.
Послушно первый помощник капитана приблизился. Едва дверь в каюту закрылась Пало бросил:
-Это проклятое отродье в женском обличье появилось, что бы тебя очаровать, а? Да, да.. Я знаю. Но пусть она даже не думает трогать мои пять барашков, а иначе заговорят пушки!
- Пушки? Но капитан, Беатриса...
- Шлюха! Все - шлюхи. А она их королева. Как тебе это нравится?
Дьяго ощетинился:
- Это друг, капитан. Она нам помогла однажды, вспомни. Это было в Бока дель Драго. Мы...
- Молчать! Я не перерезал ее красивую шейку и не содрал с нее живьем шкуру ты знаешь почему?
Ненависть и гнев, ударившие ему в голову заставили покраснеть уродливый шрам, пересекавший худое лицо капитана.
- Потому что меня это забавляет (он издал скрипучий смешок) Очень даже забавляет. Видеть тебя, сопливого пиратишку, распускающего хвост и пускающего слюни как мальчишка, который ты на самом деле и есть, при одной мысли, что ты можешь оказаться в ее постели...
Лицо Дьяго окаменело, брови сдвинулись к самому переносью. Его охватило желание выхватить клинок и одним ударом загнать ругательства капитана обратно ему в глотку. Тому доставляло неимоверное удовольствие провоцировать Дьяго, унижать его, особенно в присутствии посторонних. И он был единственным на борту, кто не боялся последствий.
- Ладно, ладно, успокойся, мой петушок. Ты пригласишь их на борт после того как стадо будет собрано в кучу. Я угощу их вином и отменным спектаклем. Слово Пи де Пало. Иди.
Дьяго помрачнел. Ему были отвратительны бессмысленная жестокость его капитана и эти кровавые "спектакли", которые так обожал капитан. Однако нужно признать, что экипажу они тоже были по душе.
-Еще кое что, Дьяго.
-Да, капитан.
Мой старый брат капитан Хендрик-Якобс Люцифер встретися с нами через месяц на берегах Кубы. У меня к нему есть дело. Ты скажешь Татиу от моего имени, что если он будет рыпаться, я буду рубить его по частям и он будет жрать свое мясо сырым. Ясно?
Суровый голос смолк. Дьяго услышал как за его спиной открылась дверь каюты и ветер коснулся его лопаток. Это не мог быть никто иной, как душа и тело капитана, Конабор.
-Твои приказания священны, мой капитан, произнес Дьяго с иронией. А ты, с яростью произнес он, круто повернувшись вокруг своей оси, старый вонючий козёл, не путайся у меня под ногами, иначе ты лишишься последнего уха, чертова задница. Пока, капитан.
И не дожидаясь разрешения, раскрасневшийся от ярости, он покинул каюту.
Пи де Пало с сомнением покачал головой и сел. Странно, что донна Пилар так сильно привязана к этому мальчишке, иначе давно уже все было бы по-другому.
- Иди, сказал он Конабору, который смиренно ждал у дверей. - И смотри в оба...
[1] водка
Если понравилось - ставьте лайк, пишите комментарий. Если не понравилось - дизлайк не ставьте , а лучше напишите, что не понравилось.
Я старался.