Доброго вам МЯУ, дорогие мои!
Это я, Обожайчик, знаток и ценитель всего интересного, полезного и — уж конечно, вкусного. А вкусное, дорогие мои, не за горами. Дело в том, что людишки готовят много еды не просто так изо дня в день — как оно и следует по уму, а по поводу. Например, если днюха. Большинство поводов, конечно, придумано (вкусненького ведь хочется почаще), и придумано весьма кучеряво!
Ну а на днях люди ожидают очередной повод — под названием Масленица. Не пропустите, дорогие мои! Тем, кто живёт первый год, объясняю: пища на Масленицу специфическая, с бесполезными примесями из молотых семян различных растений. Но людам нравится… что ж, будем снисходительны.
Впрочем, сверху пищу обмазывают маслом, а внутрь закладывают разные разности. Иногда, конечно, полную фигню, но чаще вкусняшки: смяутану, рыбьи яйца или перепорченное в адской машине мяусо. Как видите, всё очень по-разному. А это «по-разному» называют просто и красиво — РЕЦЕПТ.
Многие люди те ещё фантазёры: постоянно подправляют рецепт на свой вкус. Чаще всего, без учёта вкуса котиков… ну, это уже философия, а мне от неё надо держаться подальше. Я ведь как начну размышлять — ничем не остановишь! Умище-то у меня ого-го… ну, всё, всё. Буквально вижу ваши недовольные физиономии.
Итак, перехожу к рассказу. Есть у меня дружбанчик, неотразимый СИМБА. Любознательный и предприимчивый молодой котик. А уж своего человека по кличке Ба он насквозь видит! Ну и вот, наступила год назад эта самая Масленица. И Ба вытащила из ящиков нужные продукты, а из шкатулки — бумажку, которая рецепт. Ща, говорит, нафигачу блинцов.
Для тех, кто в танке: блинцы, они же блины, они же блинчики, — это главное масленичное блюдо. Внешне они круглые, но их обязательно скатывают в трубочку или свёртывают платочком — иначе в рот не влезут.
Ну и вот, поставила Ба на стол штуку под названием кастрюлька, плеснула в неё молока, бухнула немного белой пыли, и покрошила сверху какой-то непонятный брусочек размером с котлету. Знаю я, что это за фигня. В моём доме она появляется раз в год, и тоже на Масленицу. Мой человек по кличке Мам говорит, что это какие-то дрожжи... Ладно, не отвлекаемся.
Помешала Ба в кастрюльке палкой, накрыла полотенцем и поставила кастрюльку около плиты, где еле теплился огонь. И ушла, дорогие мои! Не совсем, а в спальню: развалилась на кровати, вцепившись пальцами в маленький плоский прямоугольник. Вот скажите, да разве ж так можно же ж?! За пищей нужен глаз да глаз — до тех самых пор, пока она не окажется в желудке.
Зная крайнее легкомыслие своей Ба, Симба остался у плиты, хотя очень боялся (и посейчас боится) огня. Долго сидел. Часа два. Правда, Ба прибегала пару раз — проверить, «как поднимается опара», и подбросить в неё ещё немного белой пыли. Но разве ж это контроль? Одна гольная показуха. Непонятно только, перед кем.
Да… Сидит себе Симба, сидит, вдруг видит — полотенце над кастрюлькой приподнимается. Нифига себе поворот сюжета! Мой друг насторожился, даже испугался немного (он честный малый и никогда не скрывает от меня своих слабостей). Полотенце всё выше и выше…
А мало ли что это может быть! И мало ли что может произойти, если по этому не двинуть лапой! Короче, побоявшись ещё чуть-чуть, Симба бросился на полотенце, не жалея ни жизни своей, ни шкурки.
Жизнь, вроде, не пострадала. А вот шкурка… к ней прилипло. Прилипло нечто тягучее, и это нечто затащило его в кастрюльку. Согласитесь, неприятные ощущения! О чём Симба немедленно оповестил Ба, и самым гневным голосом. Та прибежала, и — застыла перед плитой. Рот открыт, глаза вытаращены, руки дрожат от негодования.
И тут в сердце моего друга закралось подозрение: ну ни капелюшечки не переживает Ба о его попорченной шкурке. А переживает она о чём-то другом, наверняка о какой-нибудь ерунде. Так оно и оказалось: Ба схватила Симбу за шкирку (грубейшее нарушение кото-прав), и, грязно ругаясь, потащила в ванную. Где начался совсем уж беспредел: она схватила щётку, чтобы «вычесать тесто из шерсти».
Как же это больно и обидно, дорогие мои! Но концовка была ещё ужасней: Ба подставила Симбу под струю воды! Он потребовал немедленно прекратить утопление себя, и, изловчившись, как следует цапнул Ба за руку. Она закричала, а пальцы разжались. Мой друг благополучно скрылся в Подкроватье — испуганный, мокрый, едва избежавший смерти… в себя приходил почти неделю. Как раз столько, сколько длилась та самая Масленица.
А Ба всё равно «нафигачила блинцов» — через три дня. И позвала посторонних людишек. И красочно описала неудачную встречу Масленицы из-за «гада усатого». Симба, конечно, сразу понял, что это было о нём… так-то, дорогие мои!