Нынче не в моде докапываться до сути капиталистического способа производства, которая обычно затушевывается такими определениями, как «постиндустриальное общество», «экономика знаний» и т. п., а в учебной литературе этого не принято делать тем паче. Несмотря на это попытаемся предельно кратко передать, на чем строится капитализм с марксовских времен, то есть с XIX века и показать, что суть его с тех пор практически не изменилась.
Для лучшего понимания начнем издалека. В первобытном обществе все люди были абсолютно равны друг другу. Не было никакого неравенства и разделения в обществе. Жили присваивающим хозяйством (охотой и собирательством), которое давало пищи ровно столько, сколько было нужно, чтобы выжить. Строго говоря, даже меньше: слабые не выживали, так как им не хватало причитающейся доли, равной долям всех других. Таков был механизм естественного отбора в первобытном обществе, еще не обособившемся от природы.
С появлением примерно 10 тысяч лет назад земледелия и скотоводства (производящего хозяйства) пищи впервые стало хватать всем и даже оставались излишки. С этого момента, по большому счету, все и началось. Часть людей поняла, что можно не работать самим, а лишь присваивать результаты чужого труда. Первоначально такое присвоение осуществлялось только в виде войн, когда одно племя нападало на другое и грабило его: уводило скот, захватывало рабов и т. п. В ходе этих войн появился слой людей, которые присваивали себе больше, чем другие. Они стали возвышаться над остальными. Это были воины и выделившиеся из них вожди, а также разного рода служители культа (колдуны, шаманы, жрецы и пр.). Так в обществе впервые возникает неравенство (расслоение).
Война, как известно, дело хлопотное. Там и убить могут. Поэтому со временем придумали систему поумнее, поспокойнее, но не менее доходную – государство. Вожди стали царями, конунгами, дожами и т.д., установили законы, которые их защищали, и налоги, которые должны были платить те, кто занимается собственно трудом. Поскольку войны все равно были частыми, и всегда имелось много должников, как бы само собой, естественным путем, появилось рабство. При рабовладельческой системе рабовладелец присваивал себе результаты труда раба (эксплуатировал его), насильственно заставляя работать.
Такой порядок держался тысячелетия. Но все же рано или поздно было замечено, что рабы работали все хуже. Они стремились халтурить, ломать орудия труда и т. п., и, что особенно плохо – они стали поднимать восстания.
Поэтому в Римской Империи господа догадались, что дубина – не самое эффективное средство. Они придумали систему, при которой раб получал свой участок, мог заводить семью и оставлять себе часть урожая. То есть у него появился стимул трудиться лучше. Таких новых рабов в Риме называли колонами. Из них постепенно возник крепостной крестьянин, появление которого уже связано с зарождением нового уклада жизни – феодализма. Феодал – это владелец (не собственник) земельного участка. Он делит его на части и отдает в пользование крестьянам. Последние трудятся на своих участках, им принадлежит их дом, инструменты, скот, у них есть семья. За все эти привилегии крестьяне отдают своему феодалу часть урожая или платят деньги (оброк), а также работают на него определенное количество дней в неделю бесплатно (барщина). Последняя, кстати, в некоторых странах, (например, в России) доходила до 6 дней в неделю. В общих чертах так выглядел феодализм.
Но время и жизнь не стояли на месте. Вследствие большого роста населения в позднесредневековой Европе сильно повысился спрос на товары. Ремесленники-цеховики не могли его покрыть. Предприимчивые люди стали соображать, как же заработать на неудовлетворенной части спроса, ведь это сулило сказочную прибыль. И способ был-таки найден (впервые – в конце XIV века в Италии): купец закупал сырье (например, шерсть), а после развозил его по домам крестьян. Последние за деньги делали из сырья продукт или полуфабрикат (например, нить). Это уже был наемный труд – признак нового общественно-экономического строя – капитализма. Наемный работник трудился намного лучше, чем крепостной крестьянин, так как его мотивация была гораздо выше. И здесь мы подошли к важному моменту.
Первые капиталисты (купцы), поняв, насколько выгодно использовать труд наемного работника, целенаправленно или спонтанно, стали прилагать усилия к тому, чтобы любым способом создать широкий слой наемных работников. То есть людей, которые лишены любых средств производства - пролетариев. Самый яркий пример явила Англия. Здесь в XVII веке произошла революция, главным результатом которой стала ликвидация феодальной и внедрение капиталистической собственности на основное средство производство в то время – землю. После революции всякие ограничения были сняты, и хозяин земельного участка мог делать со своей землей все, что ему захочется. А хотелось ему выгнать со своей земли всех крестьян, огородить участок забором и разводить на нем овец, шерсть которых пользовалась большим спросом.
Этот процесс известен как огораживания. Его результатом стало изгнание крестьян со своих земельных наделов. Этим бывшим крестьянам больше ничего не оставалось, как продавать свой труд тем, кто изгнал их с земли. Кроме земли эти люди сосредоточили в своих руках и другие средства производства: мануфактуры, банки, торговые компании и т.д. и т. п., став капиталистами. Чтобы не помереть с голоду, пролетарий вынужден был идти работать за плату на капиталиста. Другого варианта просто не было, поэтому, в сущности, пролетарий (наемный рабочий) – это тот же раб, просто методы его эксплуатации несколько более цивилизованные. Вместо кнута или дубины работает экономическое принуждение, которое, как уже отмечалось, еще эффективнее для нанимателя.
Вот тут-то и началось действие закона прибавочной стоимости. Капиталист, пользуясь безвыходностью положения рабочего, оплачивал (и оплачивает) только часть того труда, который производит рабочий. Остальную же часть его труда он забирает бесплатно. Именно она и составляет прибавочную стоимость. Таким образом, деньги, пущенные их владельцем на покупку товара особого вида - рабочей силы – способны создавать прибавочную стоимость.
При этом прибавочную стоимость делят на абсолютную – это примитивное увеличение продолжительности рабочего дня сверх необходимого рабочего времени (например, рабочий полностью воспроизводит стоимость своей рабочей силы за день за 4 часа, а работает он 10 часов). Рабочий день мог бы быть и больше (и он был больше), но законы, принятые под давлением рабочего движения, под влиянием факта существования СССР как первого социалистического государства, накладывают ограничения. Однако есть еще и относительная прибавочная стоимость. За счет различных методов, а также достижений науки и техники (разделение труда, производство товаров крупными партиями, усовершенствование технологий и т. п.) сокращается время, необходимое для воспроизводства работником стоимости своей собственной рабочей силы. При сокращении этого периода времени и неизменной продолжительности рабочего дня доля прибавочного рабочего времени, соответственно, растет. Именно в этом лежит корень заинтересованности капиталиста в росте производительности труда рабочего, поскольку это приведет к возрастанию разницы между временем, необходимым на воспроизводство работником стоимости своей рабочей силы и продолжительностью рабочего дня, а значит к росту прибавочной стоимости, которую забирает капиталист.
Интересно читать данные ученых о принятых в разное время нормах прибавочной стоимости. Маркс дает как пример соотношение 6 ч к 6-ти в 12-ти часовом рабочем дне, то есть норма составляет 100%. Но это далеко не предел. С ростом производительности труда и наукоемкости производства эта норма растет, причем кратно. В частности, в некоторых отраслях промышленности США в середине XX века она превышала 1000%.
В этой связи отметим, что термин «постиндустриальное общество» не должен вводить в заблуждение. Это ни что иное, как этап развития все того же капитализма. Все средства производства продолжают оставаться в частной собственности капиталистов, а сильно возросшая вследствие компьютеризации и роботизации производительность труда позволяет держать на предприятиях гораздо меньше людей, чем ранее. Таким образом, прибавочную стоимость производят в значительно большей, чем 100-150 лет назад степени не люди, а машины (роботы). Вследствие этого сфера производства высвободила большое количество бывших рабочих, которые перешли в «третичный сектор» или «сферу услуг», став индивидуальными предпринимателями или людьми свободных профессий. Казалось бы, это прекрасно, эксплуатации конец. Но не следует обольщаться. Подобные характерные для «постиндустриального общества» явления наблюдаются главным образом в так называемых «развитых» странах – США, Япония, Западная Европа и еще в ряде уголков мира (типа Сингапура или Южной Кореи). Это совершенно не случайно, поскольку они являются теми центрами, которые снимают сливки с глобальной экономической системы. Иначе говоря, глобализация позволяет им выкачивать ресурсы из других стран и за счет этого создавать островки «постиндустриального развития» у себя.
Контраргументом к сказанному может быть то, что капиталисты ведь не просто так забирают всю прибавочную стоимость, им ведь надо содержать средства производства, платить налоги, обеспечивать охрану труда и т. п. Но это вряд ли состоятельный аргумент, поскольку всем хорошо известно, из какой среды выходят миллиардеры – из среды рабочих, или владельцев банков и заводов.
Таким образом, принятую сегодня в отечественном обществознании концепцию о трехступенном развитии общества (традиционное, индустриальное, постиндустриальное) знать, конечно, надо. Но при этом забывать о марксистской трактовке исторического развития и о законах капитализма, открытых Марксом, точно не стоит.