Чтобы снова встать на ноги мне потребовалась неделя. Всё это время Мама гостила у Тёти, но как только я поправилась она уехала. За это время я успела к ней привыкнуть и её отъезд стал для меня настоящим испытанием.
- Мамочка! Не уезжай! Пожалуйста! Я не хочу оставаться у Тёти с Дядей! Они… они заставляют ходить меня в ту, другую школу! - я всхлипывала, чем доставляла маме невыносимые страдания.
Пожалуй, она впервые так ясно осознала что решение о том, что мне будет лучше в Москве было неправильным. С другой стороны, что она могла поделать? Она никогда не смела перечить своему мужу и моему Отцу, а он и мысли не допускал о том, чтобы забрать меня обратно в Харьков.
- Мы уже обсудили с ними этот вопрос и ты теперь будешь ходить только три раза в неделю. Общаться с Ильей ты тоже можешь, но только не вместо учёбы. Мне нравится, что ты ходишь в религиозную школу. Там учат хорошему, я уверена. И конечно в твоем возрасте хочется гулять, но Мари, детка. Сейчас время учиться. Отдыхать будешь летом. Мы придумаем где тебе будет лучше всего.
Она поцеловала меня в щёку, крепко обняла и открыла дверь:
- Не скучай тут! Передам Папе привет.
Мама отправилась в аэропорт, села на самолёт до Патайи и улетела. А я не знала, как скоро я снова увижусь с Мамой и тем более с Папой. В месте, где по идее располагается душа, стало пусто и гулко. Словно в глубокой пещере. Эхом отзывались мамины слова о том, что в школе при секте учат хорошему. Разве это хорошо, когда Пастор стоит перед подростком без трусов? Наверное, да. Но почему мне кажется что это неправильно? Что так не должно быть.
Временами мне снилось, что я, Пастор и Юля с Ларисой собираются в кабинете у Пастора, раздеваются и трогают друг друга, а он смотрит и гладит себя между ног. Когда я просыпалась мне хотелось помыться после этого сна.
Опустив голову я медленно побрела к себе в комнату . Достала подаренные кисти, акварель и бумагу. “Что бы такого нарисовать?” Первое, что пришло на ум - это одноклассница Лиза.
Я начала набросок простым карандашом: непропорциональное тельце, большая с бантами голова, платье. Затем взяла кисть и начала раскрашивать фон чёрным цветом. Затем и саму Лизу: розовое платье, розовые банты, ярко-жёлтые волосы и красные губы. С минуту поглядев на рисунок и вспомнив свой первый день в школе я принялась закрашивать девочку с розовыми бантами черным. “Ненавижу!”
- Лиза! Лиза! Что с тобой!?
Девочка сидела за кухонным столом и сильно кашляла. Лицо начало краснеть, затем синеть. Мать подбежала с криками и начала стучать по спине. Хватать её за талию сзади и трясти. Всё произошло за считанные минуты. Девочка обмякла словно тряпичная кукла и закатила глаза. Прибывшая скорая подтвердила причину смерти: всё произошло в результате удушья.
Механическая асфиксия. Лиза просто подавилась куском мяса. Она всегда вела себя плохо за столом. Торопилась быстрее поесть и скорее отправиться играть со своими куклами.
Когда окончились каникулы, классная руководительница сообщила всему классу ужасную новость: Лиза Румянцева, которая вот уже несколько месяцев училась на домашнем, скончалась. Для ребят это стало настоящим шоком. Кто-то даже заплакал.
Учителя в учительской обсуждали какой дикой смертью погибла эта милая девочка. Какого теперь её маме, которая не сумела спасти свою дочь. Как ей теперь с этим жить и всё такое прочее. Кто-то робко предположил, что может это на семью наслали порчу. Ведь не бывает так: ела и через пару минут бездыханное тело. Ужас, просто ужас.
В связи с этим событием всех детей собрали в актовом зале, чтобы почтить минутой молчания школьницу. Мари - Анна стояла рядом с Ильёй. Она крепко сжала его руку, а он вопросительно посмотрел на неё:
- Мне надо тебе что-то рассказать, - прошептала она
- Мне тебе тоже!
- Встретимся после уроков за гаражами.
- Хорошо.
Занятия окончились и вот Илья и Мари-Анна стоят и смотрят друг на друга:
- Начинай. Ты первая, - сказал Илья.
- Я.. я не знаю даже, это наверное глупости всё, может я это придумала. Короче, несколько дней назад я её нарисовала, ну, теми красками которые ты мне подарил…
- Кого её?
- Лизу! Вот. Я её нарисовала и закрасила чёрной краской. А вдруг это я виновата?
- Ничего себе… я тебе почти тоже самое хотел рассказать!
- Ты тоже её рисовал?
- Нет. Я Вадима рисовал. Я комикс начал рисовать, карандашами, которые ты мне подарила. И вчера ночью к нам из полиции приезжали, спрашивали про него. Мама с папой сильно испугались, я подслушал что им полицейский говорил. Так вот, Вадима нашли в подвале, где мы с тобой прятались. Мёртвого! Кто-то его избил и переломал ноги, представляешь?! И бросили там!
- Не может быть! , - я была в ужасе от такой новости,но одновременно мне стало как-будто бы хорошо. В голове начала прокручиваться одна и та же навязчивая мысль: “так ему и надо!”
Я испугалась этой мысли и решила перевести разговор на Лизу. - Так что ты думаешь? Это мы? Я убила Лизу, а ты - Вадима?
- Я не знаю, но это очень странно. Давай сходим в тот двор, где мы гуляли раньше с ними?
Не зная зачем, мы отправились во двор, где Вадим избил Илью. Зашли в подъезд со сломанным домофоном. В пролете между вторым и третьим этажом сидели ребята. В центре стояло несколько бутылок водки. Никто не разговаривал, как обычно это бывало. У всех был траур.
- Всем привет, - Илья смотрел на ребят и ждал что кто-нибудь ответит. Но все продолжали молчать. Смерть Вадима потрясла их. Только один парень по имени Андрей посмотрел на нас и жестом указал на бутылку водки.
- Пейте, - сказал Андрей. Он взял два пластиковых стаканчика и налил водку примерно до половины. Было видно, что Илья не хочет пить, но раз мы пришли больше ничего не оставалось, кроме как пить вместе со всеми.
Мы взяли свои стаканчики. Я никогда не пила водку и даже не могла представить что меня ждёт.
- Пей залпом и дыхание задержи, - прошептал Илья.
Я зажмурила глаза, задержала дыхание и поднесла стаканчик ко рту. Выплеснула содержимое в рот и проглотила. Язык, щёки и горло начали гореть. Меня затошнило. Я открыла глаза и смотрела на то, как корчится Илья. Видимо с ним случилось тоже самое.
- Давай сюда. Ещё налью. - сказал Андрей.
Всё повторилось. После третьего раза у меня начала кружиться голова и появилась жуткая тошнота. Но Андрей продолжал наливать нам с Ильей, как-будто нам не по 13 лет, а по 16 как ему. Я села на ступеньки и положила голову на колени. Меня тянуло в сон. Живот ныл, хотелось чего-нибудь съесть.
- Слышь, малая! Ты жива? - промямлил Андрей. Он сам уже порядком набрался.
- Да.. нет, мне плохо, - когда я закрывала глаза мне казалось что меня кружит на центрифуге.
- На пей, - Андрей снова протянул стакан с водкой.
- Я больше не могууууу, - протянула я.
- Надо помянуть. Пей.
Подняв глаза на Андрея я невольно ощутила его интерес ко мне.
Оглядевшись я увидела, что кроме нас двоих больше никого в подъезде нет. Видимо я ненадолго отключалась. Но Илья? Он что, меня бросил?!
- Агделья?, - язык заплетался и я с трудом произносила слова.
- Чегооо?, - протянул Андрей. - Не надо нам никаких Лья. Иди-ка сюда.
Он обхватил меня за шею и резко дернул на себя. Мы оказались лицом к лицу и меня обдало горячим дыханием с запахом переработанного желудком спиртного и сухариков “кириешки”.
Язык воткнулся в мой рот и как-будто хотел добраться до моего горла. Я упиралась, но он держал крепко. Через какое-то время ему надоело, что я сопротивляюсь и не отвечаю ему.
- Тупая малолетка. Пошла отсюда нахуй. Это из-за тебя Вадима убили!
Андрей осекся, словно произнес что-то от чего он сам пришел в ужас.” При чём тут она?” - подумал Андрей. Но вслух сказал: - Пошла вон и больше тут не появляйся.
Я с трудом встала и начала спускаться на первый этаж держась за пыльные, выкрашенные в темно-зеленый цвет, перила. В это же время открылась обитая коричневой клеенкой дверь и из неё вышел мужчина средних лет. Он посмотрел на меня и понял что я пьяная. Начал громко ругаться на тему того, какое жуткое поколение растет, чем привлек внимание Андрея. Он спустился и не долго думая ударил мужчину в нос. Хлынула кровь, мужчина начал что-то кричать про полицию, но Андрей уже убежал. А я не выдержав больше карусели в голове села на лестницу и снова отключилась.
________________________________________________
Галлюцинации, когда шабиш бензином очень классные. Бензин подходит любой: с заправки, для зажигалок Zippo. От клея совсем не так. Клей я не люблю. Шабить лучше всего на природе, но сейчас ноябрь и приходиться прятаться в подвалах. Там же мы и живем чаще всего. Домой приходим только когда кончаются деньги, а попрошайничать лень.
Дома Мама и Папа вечно пьяные, вокруг валяются консервные банки, пустые пластиковые бутылки из под пива и стеклянные из-под водки, куча газет. Мама не расчесывалась уже около недели. Несмотря на то что время перевалило за три часа дня - она спит. Отец отправился в магазин за едой. Воняет кошачьей мочой, повсюду на газетах жёлтые подтёки. Кошка Манка громко мяукает - она не ела дня два.
- Маам, мама! Просыпайся, - я трясу маму за плечо. Она не реагирует. - Маам, а где пульт от телевизора?
- Анька! Отвали от меня! Вечером у нас гости, мне надо поспать!
Я оборачиваюсь к брату и пожимаю плечами: телевизор не посмотреть. Без пульта он не включается. Мы идём с ним на кухню через длинный коридор. На коммунальную кухню. Может получится стащить чего-нибудь поесть у соседей, только незаметно. В кухне соседка бабушка Лида. Она всегда нас подкармливает.
- Драсти баб Лид, - громко здоровается мой Брат.
- Здраааствуйте мои хорошие!, - бутерброды будете?
- Конечно, - улыбаюсь я, предвкушая вкус докторской колбасы. Но увы, колбаса какая-то дешевая с кусочками жира. Что ж. Не повезло. Но хоть какая-то еда.
- Вам бы умыться, деточки. Идите-ка вы в ванну. Мать-то ваша спит пади, пьянь!
- Она не пьянь, - огрызается мой Брат, при этом жуя заботливо нарезанный бутерброд.
- Пьянь! И ещё какая! Не возьмется за ум я на неё социальную службу натравлю! Вы же голодные вечно, грязные. Да кто ж так детей растит?!
На кухню вошёл Папа.
- Ну, что вы баб Лид, зачем нам службы? Сейчас мы накормим и помоем детей.
Папа трезвый, но ещё не вечер. Он достает кастрюлю из подписанного шкафа “Леви”, наливает воду и ставит на свободную конфорку. Из пакета достает упаковку с пельменями и молоко. У нас загораются глаза! Скорей бы поесть!
- Сначала помойтесь, потом еда. Они всё равно ещё вариться сколько будут! И уберитесь в комнате! К нам гости вечером придут. Бегите давайте.
Папин голос мягкий, не приказной. Его хочется слушаться, когда он трезвый. Скоро наступит вечер и нам снова придеться идти ночевать в подвал.
Однажды, когда приходили гости, какой-то мужик весь в наколках начал приставать к моему Брату. Хлопал его по попе, трогал за промежность. Родители этого не видели, им было не до нас. С тех пор, когда к нам кто-то приходит мы идём ночевать в подвал. Для нас это как второй дом. Точнее первый. Там у нас есть свет, матрасы и одеяла (это мы по чуть-чуть выносили из дома), стопка изрисованных журналов и игрушки.
С тех пор, как папу уволили из консульства прошло 6 лет. Без объяснения причин. Просто в один прекрасный день попросили его написать заявление по собственному желанию. Нам пришлось вернуться в Россию. Какое-то время мы жили в Пензе, потом в Архангельске, в какой-то деревушке, но нигде не получалось задержаться надолго и в итоге мы всей семьей переехали в Санкт-Петербург и поселились в одной из комнат в коммунальной квартире в Купчино.
Как-то незаметно для нас с братом наша семья скатилась на самое социальное дно. Мы так и не смогли понять почему родители полюбили водку больше, чем нас.
Приближался вечер. Мы убрались в комнате, мама проснулась и мы сели кушать за стол. Пельмени были вкусные, правда их оказалось немного для четверых. Мама недавно лишилась работы и деньги теперь водились только у Папы. Иногда мы с братом сдавали бутылки или ошивались около Церкви Георгия Победоносца, где выпрашивали мелочь, составляя конкуренцию местным бомжам. На вырученное мы покупали кока-колу и шоколадки. Но чаще это был бензин и пакеты.
В дверь громко постучали. Это была бабушка Лида, она пришла сказать что к Маме с Папой пришли гости и ищут их по всем комнатам. Мы с братом недолго думая накинули верхнюю одежду, я обула свои потрепанные кеды и мы выскочили из дома, торопясь пробраться в свой подвал и начать шабить. Как я уже говорила, дышать бензином нам жуть как нравилось.
Пробравшись среди джунглей из подвальных труб мы добрались до нашего места, разлили по пакетикам оставшийся бензин и начали вдыхать. Бензиновые пары через лёгкие попадают в мозг и начинается сначала легкое головокружение, затем краски становятся ярче. Но слишком глубоко вдыхать нельзя - можно потерять сознание. Я сделала резкий вдох, ещё один и ещё один. Посмотрела на брата - у него начали расти огромные уши. Я засмеялась, но смех был как-будто бы чужой, он звучал откуда-то слева и сверху. Брат смотрел на меня и ему было совсем не смешно. Смотрел он как раз в левый верхний угол.
Он громко закричал, чем сильно напугал меня. Я повернулась, из угла на меня смотрел какой-то жуткий монстр: гигантские жёлтые глаза, вытянутая и оскаленная морда. Он смеялся и клацал зубами. Мы застыли от страха на месте. Я не могла пошевелиться и хоть что-то произнести. Но тут вдруг Брат громко засмеялся. Он показывал в угол и ржал. Я ничего не могла понять. Свет в подвале моргнул и мы погрузились во тьму.
- Это глюки, Анька!, - сказал Брат
- А что со светом? Я тебя не вижу.
- Лампочка перегорела. У тебя остался бенз?
- Да, немного. Я наверное подышу ещё.
- Тебе не страшно?
- Неа. Не боюсь я монстров. Людей боюсь только.
Я не успела это произнести, как яркий свет от фонарика ударил мне прямо в лицо.
- Так, так, так. Кто это у нас здесь?
Мне не было видно говорившего, зато Брат сумел всё разглядеть.
- Анька. Это менты!
- Чё ты сказал?! - послышался звук удара по лицу. Полицейский обратной стороной ладони наотмашь ударил Брата по щеке. Их было двое. Нас схватили и потащили через весь подвал на улицу. 5
Стояла тихая ноябрьская ночь. Воздух был как-будто раскаленный морозом. Снег ещё не выпал и вокруг царственно заправляла грязь. Под луной застывшие подтеки грязи смотрелись причудливо: тут и там в свете фонарей блистали извиваясь лужи.
Мы послушно сели в полицейский “бобон” и нас повезли в районное отделение выяснять кто мы и что делали в подвале.
- Фамилия, Имя, Отчество, - спросил у меня полицейский.
Мы сидели в отдельной маленькой комнате. Длинный стол, вокруг стулья. Стены выкрашены в коричневый цвет. Его лицо спокойное. Глаза карие. Я внимательно смотрю на него и мне почему-то хочется, чтобы он улыбнулся.
- Анна Сергеевна Леви.
- Год рождения?
- Тысяча девятьсот девяноста пятый.
- Клей или бензин?
- Бензин, - я опустила глаза.
- Родители где?
- Дома.
- Пьют?
- Немного. Где мой Брат?
- Где надо. Вопросы я тут задаю. Значит посидишь тут до утра, утром позвоню родителям чтобы пришли тебя и забрали.
- Но..
- Молча, я сказал!
Через какое-то время в комнату зашел другой полицейский. Он, в отличии от того, что меня допрашивал, улыбался. Но улыбка его была какая-то.. нехорошая в общем. Что-то меня напугало в нём. Рот наполнился кислыми слюнями, голову заломило в районе затылка.
- Привет, девочка. Как тебя зовут?, - он протянул руку и начал гладить меня по голове.
- А..Аня, - я посмотрела на него исподлобья.
- Давай Аня я не буду прикидываться добрым дядей, а ты не будешь маленькой девочкой. Ты уже не маленькая, вон сиськи какие уже торчат. Сняла быстро штаны и трусы.
У меня и впрямь уже обрисовалась грудь и я догадывалась, что мальчикам это место нравится. Мы часто с братом смотрели фильмы, где девушки с обнаженной грудью занимаются любовью с парнями, но я и представить не могла что это так скоро произойдёт со мной.
Я послушно начала стягивать джинсы. “Видимо так надо”, - пронеслось в голове, но тут в комнату зашел тот, что задавал мне вопросы.
- Ты совсем ебанулся? - прорычал он. Она же ребенок! Ей 13 лет!
- Слышь Илья, шёл бы ты отсюда нахер.
- Чё ты сказал?! Нахер? Ща ты у меня полетишь туда!
Двое полицейских сцепились и начали друг друга избивать. В порыве злости один из них замахиваясь случайно ударил меня, я отлетела к стенке, ударилась головой и потеряла сознание.
________________________________________________