Мы сидели возле большого костра и грели озябшие руки. Я вытянул к огню ноги в сапогах.
Сапоги, нет, не ноги, были старенькие, с парой дырок, поэтому внутрь часто попадала вода, сушить было просто необходимо.
- Ну, Гришка, смотри, так досушишь, что ссохнутся они, и снять потом не сможешь, только вместе с ногами, - засмеялся Кондрат. - Было пару случаев таких, я слышал...
- Ну тебя, брешешь опять, - отмахнулся я от товарища и, надвинув на глаза кепку, прикорнул.
Конечно, мухота и комары мешали, но когда спишь в сутки всего два-три часа, на все плевать.
Сколько я успел поспать, не знаю, но проснулся оттого, что ступни мои что-то сжимает.
- Едрен-батон, - проворчал я, присаживаясь.
Сапоги мои, будто услышав слова Кондрата, ссохлись. Сколько я не пытался их снять, ничего не выходило.
- А я говорил, - проворчал Кондрат, который эту ночь должен был стоять часовым.
Я попытался походить, ну куда там...как в тиски попал...Кондрат, все это время пристально за мной следивший, посоветовал:
- А ты по росе походи в лесу, не хай они опять размякнуть и снять сможешь.
Я молча направился в лес, надеясь, что ночная роса поможет мне стянуть эти сапоги.
Чтобы не запнуться за какую-нибудь корягу, я то и дело чиркал спичками, по пути ругая себя за то, что не послушал Кондрата.
В очередной раз озарив спичкой себе часть пути, я опешил: под кустами сидел старик.
Он испугался не меньше меня, поэтому громко вскрикнул и пару раз перекрестился.
- Ты чего здесь, дед, забыл? - взяв себя руки, строго спросил я.
- По грибы пошел и заплутал, - ответил старик, но по бегавшим глазам я понял, что он врет.
- Ночью? - напирал я.
- Да нет, ты что...днем пошел...заплутал, - проворчал дед, было видно, что разговаривать со мной он не особо и рад.
Старику было за семьдесят, щуплый, маленького роста, и с большой бородой.
Он мне кого-то напоминал...но кого, я вспомнить никак не мог.
- Откуда ты, дед? - уточнил я. - Мы тут костер жжем, можем обогреть да едой поделиться.
- Из Дубравушек, - сухо ответил старик. - А вы, это кто? Никак партизаны?
- Они самые, - отчего-то радостно хмыкнул я. - Пойдешь со мной, - уже не так добро зазвучал мой голос, потому что я наконец-то понял, откуда знаю старика.
Дед замялся, но кивнул в знак согласия. Не показывая вида, что знаю его, я зашагал к костру, совсем позабыв о том, что мне жмут сапоги.
По пути думал о том, что если бы не белая борода, я бы сразу узнал этого мужчину.
Как только мы подошли к костру, я, ничего не говоря, схватил свою винтовку:
- Стой где стоишь, дед! Я тебя узнал!
Ребята, проснувшиеся от моего голоса, удивленного переводили взор с меня на старика и обратно.
- Это дед Федор из Дубравушек, полицай...ну рассказывай, старик, сколько ты наших советских граждан помог немцам в Германию переправить? - грозно произнес я. - Поди со счета сбился?
- Ты, верно, меня с кем-то спутал, хлопец, - залопотал Федор. - Обвиняешь не пойми в чем...пожалуй, я пойду...
- Нет, Федор, на этот раз я уйти тебе не дам. Тебя наши и так обыскались. На этот раз не уйдешь...
- Да почем же ты, Гриша, знаешь, что это тот полицай? Тот вроде малость другой был, - возразил Кондрат.
- А у меня память фитографи...тьфу ты, фотографическая. Я раз увижу, не забуду. И вот этого помню отлично, - кивнул я на Федора, который медленно пятился к лесу.
Но уйти мы ему не дали. Доставили к командиру отряда. Пусть он сам и разбирается.
- Только сапоги мне его оставьте, - попросил я. - У него добротные...а у моих срок вышел.