«Мадонна с пайковым хлебом» Марии Глушко. Вела, люблю, горжусь ❤️
Это книга про войну за линией фронта. У защитников был тыл. А у тыла что было? Женщине, чтобы встать, нужно было сначала взять на руки ребёнка. Всех, кто рядом, старых и малых, - взять, подпереть, погрузить, впрячься, потащить.
Эта книга для меня - про материнство и отчаяние. Про пляски на костях и свет внутри человека. Про то, по каким крупицам строишь себя новую после полнейшего разрушения. В полнейшем разрушении вокруг.
И книга - лишь снятый верхний слой о женской жизни в войну. За ним - бездна. Страшная, перемалывающая и о которой предпочитают молчать.
***
Для подготовки книги нам нужна была «Роман-газета», где в 1990 году вышла первый и единственный раз «Мадонна».
Я искала журнал везде
и нашла... на Авито. Единственный.
За 50 рублей.
И уже на следующий день шла по улице Чайковского за журналом. И шла с ним обратно - вдоль Фонтанки, и все было серым, сыпался мелкий частый дождь, а💧 растворялись в воздухе.
Журнал сканировали, текст распознавали и технически вычищали. Затем - все этапы подготовки к выходу в свет. Наверное, за это время я прочла «Мадонну» раз 10. И все время со слезами.
Один крохотный фрагмент впился в меня навсегда своей многоголосной болью.
«Она бродила по перрону, <...> обошла обшарпанное одноэтажное здание вокзала, его стены были оклеены бумажками-объявлениями, писанными разными почерками, разными чернилами, чаще — химическим карандашом, приклеенными хлебным мякишем, клеем, смолой и еще бог знает чем. «Разыскиваю семью Клименковых из Витебска, знающих прошу сообщить по адресу…» «Кто знает местопребывание моего отца Сергеева Николая Сергеевича, прошу известить…» Десятки бумажек, а сверху — прямо по стене углем: «Валя, мамы в Пензе нет, еду дальше. Лида».
Чудесная Лиза Бухалова рисовала эту книгу. Первые иллюстрации были цветными. Смотрели, говорили, решили, что рисунки будут черно-белые. А цветные, отсканировав, перевели в оттенки серого.
Так что небольшая часть ч/б иллюстраций в книге на самом деле цветная.
Каждый раз, когда беру «Мадонну» в руки, я снова словно иду вдоль хмурой Фонтанки и подставляю лицо мелкому дождю.