Лето 1961 года в Воронеже выдалось жарким. Мне было 10 лет, и я играл во дворе частного дома с котёнком. Мой старший двенадцатилетний брат Вовка Агапов играл в тени сиреневого куста в шахматы с соседом по улице ровесником Вовкой Золототрубовым. Вдали в небе показалась странная большая туча. Она была тёмного, почти чёрного цвета. Её края были сверкающего серебряного цвета. Я таких туч раньше никогда не видел. Из строящего дома вышел мой отец, Алексей Иванович. На фронте он потерял правую руку по самое плечо. Он выгнал голубей, погонял их, а когда голуби ушли высоко в небо, он зачем-то зашёл в недостроенный дом. Увидев тучу, он закричал соседскому пацану: «Вовка, беги домой, предупреди отца, пусть закрывает все окна и двери, загоняет кур в сарай, к нам страшный ураган идёт!»
Брат и сосед сложили шахматы, и сосед ушёл домой. Через две минуты вдруг налетел ураганный вихрь, который стал сгибать чуть ли не до земли молодые семилетние яблони в саду нашего двора. Напрасно отец пытался посадить голубей, выкидывая на насест крыши голубок. Стаю голубей пар в пятнадцать (отец держал иногда до ста пар голубей одновременно) унесло куда-то как мотыльков.
Стало темно. Хлынул ливень. Я убежал в старый дом и стал с кухни смотреть в окно. Дождь колотил в стекло так, что мне казалось, что оно прогибается под напором воды. Грохот от стекла усилился – это колотил град. Внезапно стекло выгнулось, как мыльный пузырь и вылетело. Со стола на пол полетели осколки фаянсовых тарелок, кружек и гранёного стакана. Сотни ледяных пуль отскакивали от стола и летели в меня. Я бросился к кровати, стоявшей в углу кухни, схватил с неё большую пуховую подушку, забрался под кровать и прикрылся подушкой, как щитом.
Град засыпал пол в кухне слоем сантиметров в десять. Вдруг всё стихло. Я вышел, поскальзываясь на толстом ковре из града, во двор. Картина была ужасная. Все посадки помидоров и огурцов в огороде превратились в кашу из града и зелени. Яблони стояли все голые, без коры. На крыше нового строящегося дома не было железных листов. Годы были трудные. Отец привозил старые железные бочки из-под бензина, их разрезали, и этими металлическими листами крыли крышу. Крыша была голая, с одной обрешёткой, без листов. На старом доме не было шифера, его расколотил в мелкую крошку град, осталась одна деревянная обрешётка. Стёкла в новом и в старом доме с западной стороны были все выбиты.
Отец вышел из нового дома, снял рубашку, вся спина его была в кровоподтёках. Когда град выбил стёкла, он схватил лист фанеры и прижал его спиной к окну, но град бил с такой силой, что пробивал фанеру и оставлял на теле отца большие кровоподтёки.
Увидев, что оба дома стоят без шифера и железных листов покрытия, и что сад и огород превратились в кашу, отец чуть не заплакал: «Господи, да если ты есть, что же ты делаешь?»
Я не понимал всей беды, но заплакал. Я думал, что котёнка во дворе убило градом. Как вдруг я увидел котёнка живого и невредимого, вылезающего из-под штабеля досок. Он успешно спрятался и переждал град. Я надел на себя трофейный немецкий офицерский френч и большие сапоги дедушки, взял деревянный самодельный автомат и разгуливал по улице, представляя, что прошла бомбёжка. Везде было то же, что и у нас. Шиферные крыши были разбиты в мелкую крошку, стёкла домов со стороны запада и севера были выбиты.
На нашей улице женщину сбило градом, прохожий мужчина схватил железный лист от чьей-то крыши и накрыл себя и эту женщину листом. Так они пролежали под листом, пока град не укатился дальше. Множество людей, загорающих и отдыхающих на берегу реки Воронеж, которым негде было укрыться, серьёзно пострадало от града и попало в больницы. Те, которые были на реке рядом с ВОГРЭСовским мостом, спрятались под мост. Остальным отдыхающим сильно досталось. Град достигал иногда размеров куриного яйца.
Мой отец решил, что стаю его голубей не только унесло ураганом, но побило градом. Он с горя напился, пришёл домой, увидел тарелку с куриными яйцами на столе, и побил их об стену.
Но, на следующий день вся стая вернулась домой на свою крышу. Пропало всего два или три голубя.
Железное покрытие нашей крыши мы нашли потом метрах в семидесяти от нашего дома, у соседей по улице в огороде, и снова установили на крыше.
За последние 60 лет я не видел никогда подобного кошмара.
Ни один из воронежцев, заставший эту катастрофу, не забыл её до сих пор.
август 2020 года
Алексей Алексеевич Агапов (Эд. Эд. Алмазов – Брюликов), г. Воронеж
