- Я вычитал, что свою первую режиссерскую работу вы поставили в 5 лет, когда делали домашнюю постановку.
- Да, такое действительно было, говорят, что никто не рождается с желанием стать режиссером, ведь это та профессия, которая приходит с годами, но я видимо стала исключением из правил. Действительно, дома был домашний театр, были друзья, которые приходили в гости или с которыми проводили лето. И каждое лето было ознаменовано тем что сейчас Люся придумает что-то новое и ставился кукольный и какие-то другие спектакли, ставились спектакли по мотивам прочитанного, это был такой широкий корпус, начиная с «Одиссеи» и Шекспира. Шекспир очень удачно был поставлен кукольным театром, и картонный корабль, который драматически разваливался в процессе, поскольку там с кораблекрушения все начинается… Да, как-то это пришло с детства все… и не ушло.
- А если серьезно, как вы считаете, когда началась ваша режиссерская карьера?
- Меня на самом деле до сих пор смущает слово «карьера», но я до сих пор помню момент: институт, студенческие спектакли, самодеятельность, в которой я стала очень быстро не просто участвовать, а что-то ставить сама. И последний курс филфака - это, обычно, подготовка диплома, но я же была занята подготовкой спектакля по Маяковскому, и мы этот спектакль сразу же показывали на международную аудиторию, и спектакль неожиданно выстреливает, хотя мы мало что умели в те годы, но как-то с такой душой, с таким надрывом это делали, что зал мы довели до слез и оваций и в зале прозвучала где-то фраза: «А девочка-то режиссер», и вот этот момент стал для меня переломным, и вот тут я задумалась: «Действительно, а не режиссер ли я».
- Вы выпускник Тульского педагогического университета?
- Да, факультета русской филологии.
- Если я правильно помню, театр «Мюсли» появился в Тульском государственном университете. С чем вызвана перемена места?
- Да, некоторые пертурбации, изгибы биографии привели к тому, что я пришла с этой идеей в Тульский государственный университет, изначально на гуманитарный факультет, поскольку гуманитарные науки ближе всего, наверное, к понятию театра, и предложила себя как режиссера. Практически сразу пришла очень пестрая смесь людей не только с гуманитарного факультета, не только с факультетов Тульского государственного университета, студенческая такая дружная компания, в которой все кипело и бурлило, поэтому мы называемся «Мюсли».
- Вы в 2016 году о профессиональном образовании и режиссуре говорили следующее:
«Я считаю, что у режиссёра должно быть высшее образование, не обязательно связанное с театром. Потому что я не работаю с профессиональными артистами – я учу людей играть в театре, поэтому педагогическое образование в этом смысле пошло мне на пользу. Я знаю, как выстраивать занятия, могу внятно объяснить, что я хочу получить на выходе эксперимента, что именно нужно делать, чтобы получился хороший спектакль».
- Не могу сказать, что я не согласна со своими словами, в 2016-ом я дельные вещи говорила, но давайте сразу определимся: я не считаю, что режиссеру не нужно режиссерское образование. Это моя личная боль, с которой я хочу что-то сделать. Я считаю, что нужна какая-то выучка, нужна какая-то школа в хорошем смысле. Но при этом я продолжаю считать, что режиссерское образование должно быть не первым. При Советском Союзе брали людей, у которых уже некое образование есть. Человека с каким-то жизненным опытом , с каким-то багажом знаний, умений, навыков. Человек, который может что-то людям сказать. Если актеру еще позволительно быть пустым сосудом, который наполняют в зависимости от нужд спектаклей или кино, то режиссер всё-таки должен быть человеком что-то знающим, понимающим… И да, до сих пор рада, что именно так все сложилось, потому что филфак дал мне огромную базу гуманитарных знаний. Педагогическое образование включает в себя знание психологии, возрастной психологии в том числе, и умение работать с людьми, умение разрешать какие-то конфликты и представление о методике преподавания, о том, как строить задание. Это незаменимая совершенно штука, и, по-моему, хорошо было бы каждого режиссера через это прогнать хоть в каком-то смысле.
- Что такое хороший спектакль лично для вас?
- Хорошее уточнение лично для меня, потому что «за всю Одессу» я не скажу. Для меня это спектакль, который заставляет думать, и над которым думали, когда ставили, то есть спектакль не едет по каким-то рельсам «так надо, так принято, так положено». У нас была хорошая формула в педагогике, относящейся к построению урока: расчёт и вдохновение — некие два крыла, две составляющих. И для меня хороший спектакль — это тоже такая смесь: острая, парадоксальная, неожиданная режиссерская мысль, некий конструктор, который я должна как-то разгадать, и в тоже время нечто, что меня затрагивает до глубины, к чему я могу подключиться и сказать: «да, это про меня».
- Является ли успех со зрительской стороны важным аспектом в понятии «хороший спектакль»? Может ли хороший спектакль существовать отдельно от зрителей?
- В теории, наверное, всё может, потому что все мы помним истории великих, которых освистали при их премьерах, но мне кажется, совсем полное непонимание зала говорит о том, что ты чего-то недоработал как режиссер. Всегда будут люди, которым понравился или не понравился спектакль, но спектакль существует сейчас, в данном конкретном зале для этих конкретных зрителей. Он играется один раз, даже если у спектакля какая-то долгая история, то каждый раз он новый и мне кажется, что если он в зрителей не попал, значит что-то не так, значит надо думать, то есть всё-таки какого-то понимания хотелось бы добиться в глазах зрителей, хотя бы их части.
- Ваши первые европейские гастроли, если не считать Одессу, были в Испании, да?
- Да.
- И там вы ставили «Тормашки»?
-Да-да-да.
- Про данный опыт вы говорили следующие:
«Это было удивительно. Играть перед другим менталитетом, другой культурой. Было очень интересно, насколько нас поймут».
Немного справки для наших читателей: «Тормашки» это клоун-мим-пантомима, блестящая работа, одна из лучших работ «Мюсли», но мне кажется, «Тормашки» как раз более европеизированы, если так можно выразиться, например, там есть персонаж Мистер Сендман, его прототип — фольклорный герой из западной Европы. Не кажется ли вам, что для западного человека «Тормашки» как раз более подходящие, нежели для русского?
- Кажется, естественно, поэтому мы их так активно и возим. Это действительно очень европейский спектакль, там, если копать, очень много отсылок в европейской культуре и мифологии, начиная с античной, сама модель мира очень европейская. Но, собственно, что в этом плохого? Мы действительно говорим с людьми на том языке, который им понятен. На универсальном языке пантомимы и танцев. Мне было бы очень любопытно сыграть «Тормашки» для азиатской аудитории, потому что там другие культурные коды, системы координат, и та символика, которая считывается нами однозначно, там может иметь какие-то другие ассоциации. Примитивно говоря, у нас выходит девушка в белом платье и фатой - мы все понимаем, что это невеста, что сейчас будет история про какую-то любовь, про какую-то случившуюся или не случившуюся свадьбу, а для Японской культуры белый цвет может иметь другие ассоциации, другой ассоциативный ряд, и свадьбы там выглядят иначе и т.д.
Мы же на африканской земле играли те же «Тормашки», ездили в Марокко, где как раз столкнулись с не европейской культурой, и там имели бешеный успех, поэтому мне кажется, эта штука уже не столь европейская, сколько общемировая по восприятию, и по географии.
- Хотелось бы про как раз международное поговорить. Вы - член международной ассоциации мимов?
- Да
- Как это произошло? Как так получилось?
- Есть такая прекрасная ассоциация, я о ней узнала: они проводят ряд мероприятий, фестивалей и конгрессов, под эгидой этой организации проходил фестиваль монодрамы и пантомимы в Сербии (Белграде), и я туда отправила заявку со спектаклем «В коробке», где играет наша актриса Дарья Зайцева, и мы там приняли участие. Я познакомилась с президентом этой ассоциации Маркусом Стояновичем, который учился по школе Марселя Марсо, и он предложил мне вступить в организацию, и я с большим удовольствием это предложение приняла.
- Членство, вроде как, обязует что-то выполнять какие-то задания. Какие есть задачи у члена Международной ассоциации мимов?
- Там, на самом деле, не столько задачи, сколько привилегии, например, они проводят конференции, проводят встречи мимов из разных стран, фестивали те же, сейчас они запустили, когда все сидели в изоляции, прекрасную культурную акцию «Актеры против коронавируса», и я тоже поделилась своим пластическим спектаклем «Маленький принц», то есть это такая общность, которая поддерживает друг друга и зрителей.
- Есть ли еще русские граждане в данной организации?
- А вот я, кстати, не знаю, но я понимаю, что должны быть, потому что организация международная, она охватывает очень много стран, но я полного списка не видела, но думаю, что я там не единственная.
- В 2019 году в Туле проходил первый Международный театральный фестиваль «GingerFest». под вашим руководством. Насколько разительно отличается работа режиссера от организатора фестиваля, насколько было тяжело перестраиваться?
- Перестраиваться нет, я бы сказала, масштабы больше, но суть-то в широком смысле слова та же. Если мы сейчас говорим о режиссере, который работает с любительскими коллективами, я не берусь судить, как живут люди, работающие в профессиональном театре с полной командой, но режиссер любительского театра, он же, в первую очередь, и организатор. До того, как ты начнешь какие-то свои творческие идеи воплощать на сцене, надо элементарно людей собрать в одном и том же месте, в одно и то же время, организовать какую-то материальную составляющую спектакля и потом уже на этом всем поприще творить. Фестиваль - это все тоже самое, только в сто раз более интенсивно: надо собрать в одной точке людей из разных стран, их обеспечить по пирамиде Маслоу - расселить, накормить, напоить, погулять по городу и уже потом заботиться о какой-то творческой составляющей. Как всегда, видимая зрителю маленькая верхушечка составляла всего 2%, а сам фестиваль и подготовка к нему заняла много месяцев работы, но результаты того стоят.
- Вы своим результатом довольны?
- Безусловно, это огромное счастье, и я очень надеюсь, что всю эту историю продолжим, потому что очень хотелось бы в Тулу привезти международный фестиваль, показать театры из разных стран, как оно бывает. Первый результат все ожидания превзошел, и первый блин оказался не комом. Сейчас, как и в прошлом году, мы планировали все это делать в сентябре, и у нас уже есть выбранные коллективы, которые ждут своей возможности увидеть Россию, но коронавирус внес некоторые коррективы в нашу жизнь. Но мы туляков без праздника театрального не оставляем, поэтому осенью нынешнего года мы решили делать некий тульский этап фестиваля. Мы в скором времени объявим прием заявок, соберём местные коллективы, которые смогут до нас доехать. Международный формат мы соблюдем за счет неких прямых включений и прямых трансляций, онлайн-мастер-классов с нашими иностранными друзьями, и тот коллектив или те коллективы, которые окажутся самыми яркими и впечатлят жюри больше всего, получат гран-при и примут участие уже в самом фестивале, до которого доедут все наши замечательные иностранные коллеги, и всё это произойдет в апреле 2021 года, когда мы все на тульской земле и встретимся.
- Последний вопрос о «GingerFest», и мы перейдем к блицу. Пройдя через все эти тернистые испытания фестиваля, не думаете ли вы, что «GingerFest» - пик ваших возможностей? Думаете ли вы, что можете совершить ещё нечто большее?
- Вообще у меня в планах стать императором Вселенной, и я над этим работаю. Всегда больше хочется, разумеется. Мне очень интересно с зарубежными коллегами поработать в каком-то творческом проекте, организовать за пределами родного города. Мне хочется устроить некие совместные коллаборации, например, нашего театра с каким-то иностранным и сделать некий совместный проект. Всегда есть к чему стремиться, всегда есть, куда расти, и я над этим работаю.
- БЛИЦ. Пластический спектакль или пантомима?
- Пластический спектакль.
- «Феникс» Цветаевой или «Кровавая свадьба» Гарсии Лорка?
-Ну сейчас по ситуации, «Кровавая свадьба», душа в Испании, простите.
- Алексей Басов или Евгений Маленчев?
- Евгений Маленчев. Большое уважение к обоим авторам, но сейчас на душе больше то, что делает Евгений.
- Самая значимая для вас награда?
- Пожалуй, спец-приз жюри в Боснии. Это была первая из крупных международных наград, и её взяли подростки. Мы доказали, что можем с подростками не меньше, чем со взрослыми.
- Три ваших лучших ученика?
- Однако… Всех вспомнить, Господи… Скажем, Настя Пастушенко, человек очень яркий и характерный актер, человек, действительно любящий театр.
Даша Зайцева, очень мощная пластическая актриса, блестящий мим.
Давайте из совсем прошлого возьмем исполнителя роли Казановы в предыдущем составе. Игорь Тархов, человек, который эволюционировал от совсем-совсем начинающего актера до очень мощного психологического артиста.
- Три лучших российских музыканта?
-Борис Борисович Гребенщиков, Хелависа Наталья Андреевна и, давайте назовем менее известного зрителю человека, Екатерина Болдырева. Вот такое будет трио.
- Из всех людей, когда-либо живших, с кем бы вы хотели встретиться?
- Федерико Гарсия Лорка.
Смотрите полную видеоверсию интервью в официальной группе «Вконтакте» творческого пространства «Девятка», а также на нашем YouTube-канале. В Инстаграме Девятки много всего интересного.