Автор: Николай Соснов
Подголовник черного кожаного кресла манил откинуться и закрыть глаза. Монотонное подмигивание сломанного потолочного плафона гипнотизировало. Трофим дернул левым плечом, проморгался, с усилием оторвал спину в белом халате от кресла и уткнулся в книгу. Взгляд, как за соломинку, уцепился за жирное заглавие «Инфекционный мононуклеоз» и потянул буквы, подобно бусинам на четках.
Практикант-помощник врача сельской поликлиники Трофим Сундиев имел право спать этой ночью. Одноименный медбрат приемного отделения филиала районной больницы, дежуривший в регистратуре, права такого не имел. Если опять приедет «скорая», Трофим должен быть на посту и разбудить всех, кто дрых сладким сном, начиная от охранника-пенсионера Иваныча и заканчивая молодым доктором Тамарой Викторовной Беловой, чьим практикантом он и числился.
Между охранником и врачом, а на самом деле над ними, в списке на побудку значилась еще пожилая медсестра Жанна Анатольевна, которой Трофим по-настоящему боялся. Когда привезли ту пьяную девчонку, Трофим дремал на кушетке и не услышал дверного звонка. Скоропомощники соображали быстро и знали нужные телефоны. Жанна Анатольевна получила сообщение, спустилась вниз, открыла двери бригаде, которую сопровождал полицейский патруль, а потом зашла в прозрачный киоск регистратуры, где за картотечным шкафом и обнаружила Трофима. Втык он получил наизнатнейший.
Иваныч почивал в подвальной диспетчерской видеонаблюдения. Тамара свернулась калачиком на диване в ординаторской на втором этаже. Там же на сестринском посту, как символ служебного долга, восседала с журналом «Селянка» в руках Жанна Анатольевна. Она обещала следить за Трофимом и при следующем же косяке добиться нехорошего отзыва о нем в институт. Студент шестого курса лечебного факультета Трофим Сундиев, имевший два «хвоста» за пятый курс и переведенный «условно» до зимней сессии, такого позволить себе просто не мог.
Поэтому Трофим вместо целебного сна упрямо штудировал учебник профессора Васильева «Инфекционные болезни». Пособие двадцать лет назад написал его нынешний экзаменатор. Каждые пять лет оно переиздавалось с внесенными временем правками, и все знали, что сдать профу, не выучив учебник от корки до корки, просто нереально. Итак, мононуклеоз…
В Путевском филиале районной больницы имелось всего два отделения: приемное и терапевтическое с поликлиникой для взрослых, акушерским кабинетом и травмпунктом. Детей при необходимости обслуживала поликлиника рядом со школой, а госпитализировали их в соседнее село. Ради экономии состав ночной дежурной смены приемного отделения совмещался с командой терапевтического и состоял из врача, двух медсестер и обязательного охранника. При этом одна сестра сидела в терапии, а другая в регистратуре приемника. Сегодня такой «сестрой» был медбрат Трофим Сундиев.
В Путевку он попал случайно. Пока бегал по кабинетам, проходя квест на сохранение в институте, разобрали почти все практики. Пришлось брать, что дают. Главврач Горшкова предупредила:
- У нас острая нехватка медсестер. Займешь ставку на два месяца — возьмем и на практику. Иначе катись колобком.
Деваться было некуда. Июль Трофим отпахал просто медбратом, в августе же числился еще и практикантом. Приближался сентябрь, а с ним возвращение в институт и жуткая переэкзаменовка у профа. Тот в свои семьдесят три лицом походил на мумию без бинтов и славился беспощадностью. Чтобы он поставил Трофиму «три», декан ходила умасливать профа лично. Старик согласился, но предупредил:
- Осенью задам четыре вопроса. Два по инфекциям, два по любому предмету на мой выбор. И если вместо определения лейкоцитарного профиля опять услышу мычание, уж извините…
Итак, глава «Сыпной тиф»…
Трофим вернулся к чтению и успел продвинуться до бруцеллеза, когда настойчиво зазвенело устройство вызова персонала. Кто-то стоял на крыльце и нажимал кнопку. Снова «скорая»?
Трофим вгляделся в фигуру, маячившую за остекленным дверным блоком. Два мощных фонаря от козырька над крыльцом давали достаточно света, чтобы он оценил низенького плотного мужичка в черном. Черная и теплая не по сезону куртка, черные джинсы, черная бейсболка без символики. Нет, это не медик. Кто-то из местных явился за экстренной помощью?
Хрупкий мир с путевской шпаной Трофим буквально выстрадал. Сразу по приезде он получил счет, выставленный сельскими хлопцами за то, что он, Трофим, человек городской и студент, а, значит, праздный и богатый негодяй, обязанный в возмещение неоплатного социального долга покупать пацанам пиво и сигареты. Платить Трофим не желал, но и превращаться в завсегдатая местного травмпункта не собирался. Поэтому откровенно признался во всем Иванычу.
- Эх, молодо-зелено! - Мощный старик, огромный, словно гора, и все еще ловкий, как повзрослевший щенок на третьей охоте, хлопнул Трофима по спине так, что тот чуть не согнулся в три погибели.
Срочную Иваныч отслужил в войсках дяди Васи, потом мерз и потел стрелком ВОХР на железной дороге и в речном порту. На пенсии ему не сиделось, вот и устроился, как он выражался, «давить массу» в больнице.
- Ты погоди, пока наркоманы не навестят в поисках дозы, - продолжил Иваныч. - Раньше алкашня за спиртом захаживала. Теперь чаще ищут таблетки. С вменяемой пацанвой мы договоримся. А вот с торчками придется держать ухо востро.
Назначенная Трофиму «стрелка» в итоге не состоялась. Иваныч нанес несколько дружеских визитов в семьи наиболее авторитетных хулиганов и напомнил суровым отцам шпанят, что обеспечение поселка медицинскими кадрами в их собственных интересах, а участковый, между прочим, зимой никогда не замечает, как они за белкой в лес без лицензии шастают. Летом же он в упор не видит какие именно грибы собирают путевцы, что из них варят по ночам в полузаброшенных сараях и куда сбывают полученный продукт.
- А если приезжих медиков начнут грабить и бить, к нам никто и не сунется работать, - рассуждал за рюмкой Иваныч. - Хотите без больницы остаться? Или, может, чтобы участкового сверху поприжали после жалоб и скандалов? Ему ведь прозреть ничего не стоит, если зад хорошенько подпалят. С промыслов ваших он имеет дырку от бублика. Человек тоже городской, на квартиру здесь зарабатывает по земской программе, и просто понимает, как правильно поступать. Живи и жить давай другим. А мы соображаем? Нам это надо?
Отцы согласно качали головами: нам не надо. Надлежащая работа в молодежных массах была ими проведена, и от Трофима отстали.
Трофим в свою очередь повел себя толково — перед местными лишний раз не мелькал, за девками не бегал, в единственный деревенский кабак не ходил, нелегально столовался в больничном пищеблоке, а свободные вечера проводил за учебниками в четырехквартирном служебном бараке, где ему выделили отдельную комнату. В соседях сплошь числились семейные коллеги из земской программы, все с младенцами, так что для учебы условия образовались идеальные — детские крики не давали заснуть по ночам, но пьянками и плясками Трофима от книг не отвлекали.
Тем не менее, лица местных уголовников и люмпенов Трофим помнил наперечет. Толстяк в черном был не из путевских. Но глаза у него матерые, цепкие и наглые, за версту несет гопотой. Значит, точно залетный.
Трофим покинул свой стеклянный ящик и через холл, светло-зеленые стены которого тут и там покрывали информационные доски и рекламные плакаты лекарств, прошел в тамбур. По пути машинально поправил на журнальном столике жиденькую стопку прошлогодних еще номеров поселковой нерегулярной малотиражки. С первой страницы на Трофима с признательностью посмотрел районный глава, чей фотопортрет в меховом «пирожке» красовался над жирнющим заголовком «С наступающим, Путевка!». Включив домофон, Трофим спросил:
- Чем могу помочь?
Толстячок постарался изобразить на лице вежливую радость. Получилось так себе — как если бы удав вдруг расплылся в улыбке, сохранив при этом холодный немигающий взгляд.
- Девушка тут у вас лежит, - сообщил он Трофиму. - Аня Королюк. Ее только что пьяную привезли с обочины. Мне бы увидеться с ней.
Трофим отрицательно покачал головой. Такой вопрос он мог решить и самостоятельно, полномочия позволяли.
- Часы визитов к пациентам у нас установлены с часу дня до семи вечера, - сказал Трофим. - С трех до пяти им положено спать, но можно и тогда навестить, ругаться не будем. Только я думаю, что девушка ваша, как проспится, уедет. Ее же сюда закинули вместо вытрезвителя, чтобы на голой земле не замерзла. Пьянство мы не лечим, не наш профиль. Приходи часам к десяти и машину пригони за ней, если можешь. А то автобус от нас раз в сутки отходит в семь утра. Она еще не очухается.
- Да мне сейчас нужно! - стал настаивать посетитель. - Буквально на пять минут зайду.
- Извините, не положено, - пожал плечами Трофим.
Лицо толстяка исказила гримаса бешенства. Он сжал кулак и стукнул им в стекло. Трофим спокойно вынул из кармана халата смартфон и показал его дебоширу.
- Я сейчас копам сообщу, - предупредил он. - И не в дежурку райотдела позвоню, где трубка вечно на столе лежит, а на квартиру участковому. Он в двух шагах отсюда живет. Хочешь его разбудить?
Толстяк мигом испарился с крыльца. Трофим поплелся обратно в регистратуру зубрить бруцеллез. Электронные часы над дверями смотрового зала показывали четверть второго.
Новый звонок поймал Трофима на увлекательной диагностической теме «Посев кала на патогенную микрофлору». На сей раз за дверями стояли трое, вернее, двое спортивного телосложения и одеяния молодых людей поддерживали третьего, несколько более хрупкого. Его ноги в кашемировых брюках и явно дорогих туфлях подкашивались, лицо выражало неимоверное страдание, а белая рубашка под порванным и запятнанным пиджаком туго стянута бинтами. Трофим со вздохом отложил учебник и нажал по очереди три кнопки: сигнал охраннику, вызов врача из ординаторской и горящая лампочка Жанне Анатольевне на пост. Последнее было формально необязательным, поскольку по приемному отделению дежурил именно Трофим, но фактически очень желательным. Жанна Анатольевна все равно узнает про появление пациентов от Тамары. Не стоит еще больше портить с ней отношения.
Из-за подвесной ширмы, скрывающей спуск в подвал, появился Иваныч в мятой синей футболке с желтой в красном прямоугольнике надписью «Охрана» на спине. Он зевнул во всю мощь своих еще богатырских легких, взъерошил седой вихор и воспаленными глазами посмотрел в сторону троицы на крыльце. Вчера Иваныч вспрыснул чей-то юбилей и, разумеется, вторая побудка за ночь его отнюдь не вдохновила.
Но держался дед крепко и не жаловался. Порядок есть порядок, а порядок требовал от него быть начеку, покуда доктор не убедится в безвредности нового пациента. Кого только не привозила «скорая» в Путевский филиал: буйных алкоголиков с ножевыми ранами, любителей гнуть пальцы на грани инфаркта, ветеранов зоны с воспалением легких, передозных наркош в состоянии помешательства. Пока уродов штопали, их требовалось караулить, а именно караул и составлял смысл жизни Иваныча.
- Открываем, - лениво бросил Иваныч и брякнул ключами. Другой рукой он проверил крепление на брючном ремне пресловутого изделия ПР-73М — единственного разрешенного областным минздравом в больницах спецсредства. И то, наличие дубинки продавили силовики, а гуманные чиновники в белых халатах вообще желали оставить свою охрану без вооружения, даже без банальных перцовок, позабыв, что сами-то работают в здании, которое защищают полицейские с пистолетами.
- Ведите в третью кабинку и сразу на каталку, - сказала Трофиму подоспевшая Тамара. За ее спиной Жанна Анатольевна распахнула незапираемые двери смотрового зала. - Потом включите кислород в операционной.
Трофим понял: судя по расположению бинтов на теле пациента, ранение в грудь, и Тамара на всякий пожарный случай хочет иметь под рукой готовый аппарат вентиляции легких.
Иваныч повернул ключ в замочной скважине и толкнул одну из двух дверей. За ручку второй взялся Трофим. Далее от гибели их спасли только наблюдательность Трофима и реакция Иваныча.
Трофим обратил внимание, что правая рука ближайшего к нему «спортсмена» сжата в кулак, и на ней зловеще поблескивает кастет.
- Бандиты! - прокричал Трофим то единственное слово, которое позволило Иванычу мгновенно оценить обстановку и принять верное решение. Старик резко дернул дверь на себя и повернул ключ в обратном направлении. Его оппонент бросил «больного» и щелкнул лезвием «выкидухи». Сам «пациент» достал откуда-то из-за спины пистолет. Трофим в ужасе сжался, ожидая, что их с Иванычем сейчас просто положат через стеклопакет. Однако, парень в пиджаке двумя выстрелами уничтожил фонари на крыльце.
Двор погрузился в темноту. А затем Иваныч снял с пояса коричневую коробочку дистанционного пульта, и антивандальные рольставни моментально отделили сотрудников больницы от лже-пострадавшего и его сообщников.
- У него травмат, - уверенно заявил Иваныч. - Ничего страшного. На первом этаже на окнах везде решетки. Черный ход заперт, я проверил перед сном. Пока мы защищены, но надо срочно будить Витю. Трофим, звони.
Витя, то есть участковый Виктор Дмитриевич Кравченко, хранил в домашнем сейфе табельный «ярыгин», и — что важнее — имел на смартфоне приложение для экстренного вызова дежурной группы быстрого реагирования из райцентра в обход всех не отвечающих телефонов и длинных докладов начальству.
Трофим полез в меню смартфона и начал искать контакт участкового. Умный аппарат предупредительно вывел на экран сообщение «Нет сигнала».
- Ну, что ты возишься? - раздраженно гаркнул Иваныч.
- Не ловит сеть, - виновато ответил Трофим.
Жанна Анатольевна презрительно фыркнула и достала из кармана халата свой телефон. Однако, через минуту выражение ее лица сменилось на озабоченное.
- У меня тоже, - подтвердила она. - Тамара Викторовна, попробуй ты, у тебя областной оператор, а не федеральный.
Увы, попытка доктора также не увенчалась успехом. Она все еще бегала по холлу, пытаясь найти место для приема сигнала, а Иваныч уже бил по кнопкам стационарного телефона регистратуры. Вдруг он положил трубку и обреченно известил:
- Нет гудка. Не хочу никого пугать, но, похоже, нас отрезали от связи. Скорее всего, загасили поселковый спутниковый узел. Через него у нас и мобильники, и обычные телефоны работают. Интернет и цифровое ТВ тоже. Все ради экономии.
- Чепуха! - возмутилась Жанна Анатольевна. - Это же наверняка обыкновенные наркоманы. Они бы не додумались до такого. Да и зачем…
Тут Трофим вспомнил о визите толстяка и рассказал о нем коллегам. Выслушав его, Иваныч сделал выводы и по-военному четко сформулировал план:
- Так, ясненько. Совпадением тут и не пахнет. Мы в осаде. Здание, наверняка, плотно окружено. Они пришли за девчонкой и отступать не намерены. Она им позарез нужна, причем время не терпит. Утром для них уже слишком поздно.
- Думаете, бандиты вернутся? - спросила Тамара.
- Думаю, - кивнул Иваныч. - Вот что мы сделаем. Прекрасная половина гарнизона отправится на второй этаж к пациентам. Никого не будите, нам паника ни к чему. Вместо этого займитесь наблюдением на случай, если незваные гости решат вскарабкаться по стене и забраться через окна терапевтического. Свет не зажигать, смотреть сквозь жалюзи и шторы очень осторожно. Вы, Тамара Викторовна, следите за фасадом из окна изолятора, он сейчас пуст. Для вас, Жанна Анатольевна, лучшей позицией наблюдения за тылами больницы будет процедурный кабинет. В обоих помещениях имеются переговорные устройства внутрибольничной связи. Увидите кого на стене — без лишних судорог жмите кнопки вызова регистратуры и комнаты отдыха приемного отделения. Два трезвона мы с Трофимом обязательно услышим и придем на помощь.
- А вы чем займетесь? - строго спросила Жанна Анатольевна.
- Мы будем готовиться к отражению атаки на первом этаже, - ответил Иваныч. - Рольставни и решетки на окнах можно отжать автомобилем достаточной мощности. Так они и поступят, если не дураки. Сигнализация-то тоже через тот узел в полицию звонит. То есть сейчас ничего кроме светомузыки им не грозит. Быстро вломятся, схватят девку и сделают ноги раньше, чем наши деревенские увальни проснутся и что-то сообразят. Ну, мы-то не лыком шиты. Устроим баррикаду и вооружимся подручными средствами.
Трофим еле проглотил образовавшийся в горле жирный комок. Больше всего на свете ему хотелось отказаться, забиться куда-нибудь под стол и переждать, пока все закончится. Но подобное невозможно. Он должен вытерпеть предстоящее испытание и показать пример спокойствия и профессионализма.
Трофим не очень понимал зачем это нужно, и почему он обязан поступать так, а не иначе, однако, рядом с Иванычем сомнениям места попросту не было. Старик находился в привычной стихии и своими действиями мобилизовывал окружающих на отпор врагу. Только вот чем они будут обороняться? Какими-такими подручными средствами? Рентгеновским аппаратом в качестве лучевой пушки?
Иваныч заметил настроение Трофима и хлопнул парня по плечу:
- Не дрейфь, медбрат! Полноценного огнестрела у них, скорее всего, нет, иначе сразу бы применили. И людишек мало по-любому, раз они приезжие. Ты покарауль регистратуру, а я пока сгоняю в подвал и переключу электричество на питание от нашего дизеля. А то вырубят и будем в темноте шарахаться. Заодно гляну, может, какая из наружных камер уцелела.
В регистратуру Трофим входить не стал. За шкафами имелись два зарешеченных окна, через которые преступники могли его атаковать. Вместо этого парень уселся на диванчик для посетителей так, чтобы сквозь стекло видеть панель переговорного устройства, и первым делом принюхался не пахнет ли дымом. Конечно, со стороны бандитов глупо было бы выкуривать осажденных огнем. Это заставит поднять пациентов по тревоге и вывести на улицу несколько десятков людей. Аня Королюк окажется во власти преследователей, но и самих их увидят многие свидетели, включая набежавших путевцев.
Убедившись, что дыма нет, Трофим попробовал вспомнить что-то из текста инструкции на случай вооруженного нападения, за которую, между прочим, расписывался в каждом медучреждении, куда поступал на работу или практику. В их журналах стояли семь подписей Трофима, что он все прочитал и понял. Голимое вранье, в голове ничего не осталось. Может, сейчас почитать? Трофим вздохнул: он даже не помнил, где хранились папки с подобными инструкциями. Осторожно на полусогнутых ногах, чтобы не попасть под огонь с улицы, он вошел в регистратуру и заглянул в документы на столе. Компьютерные распечатки с графиками дежурств, папка с самодельным телефонным справочником района, карта какого-то пациента в розовых закладках — наверное, Тамара приготовила для сменщицы…
Инструкции не было. Трофим вернулся на свое место, и почти сразу из подвала появился Иваныч. На лице деда играла довольная улыбка. И было от чего радоваться — в правой руке дед держал двуствольную «вертикалку» ИЖ-27.
- Живем, Трофимка! - засмеялся Иваныч. - Вот и наше подручное средство! Ох, не зря я с утреца с Полканом на болота собрался на уточек! И патронов приготовил на весь день, два десятка штук! А эту радость я всегда у себя держу. Не люблю ментовскую резину. Бери!
Иваныч протянул Трофиму то, что принес в левой руке — короткую монтировку, к которой несколькими слоями синей изоленты прикрепил кусок велосипедной цепи. Медбрат взвесил оружие. По ощущению выходило килограмма три. Вполне себе булава. Как раз по его руке.
- Пользоваться не придется, я думаю, - заметил Иваныч. - Пойдем-ка в хранение. Посмотрим оттуда что почем. Видео они поломали.
Преимущество камеры хранения приемного отделения заключалось в ее расположении. Под нее выделили неудобную кривую подсобку, которая невесть как образовалась при одном из прошлых ремонтов. Кривизна доставляла главврачу эстетические страдания, зато сейчас Иваныч и Трофим могли наблюдать из нее аж за тремя сторонами больницы сразу. Правда окна тут были маленькие, и защищенные очень густой решеткой, так что разглядеть что-то из них ночью представлялось медбрату нетривиальной задачей.
Иваныч открыл металлическую дверь в трех коридорах от холла, и они на корточках пробрались среди вешалок с пустыми полиэтиленовыми мешками к окну, выходившему на главный больничный двор. К радости Трофима мелкоячеистая решетка не помешала ему отлично все видеть. Впрочем, радоваться было особо нечему: бандиты готовились с помощью автомобиля вырвать решетку одного из окон. Они загнали во двор единственную принадлежавшую больнице машину — серую «буханку» с красными медкрестами по бортам, обычно стоявшую неподалеку, у бетонного кубика пищеблока, в ожидании бачков с едой для столовой. Теперь один из «спортсменов» цеплял ее крюком к оконному проему туалета первого этажа, который, видимо, глянулся ему жирным слоем ржавчины на защитных стальных прутьях. Его собрат по стилю одежды оставался за рулем микроавтобуса.
Поблизости стояли лжепациент с прежним травматическим пистолетом и памятный Трофиму толстый гопник в черном, как раз заправлявший патронами куда более грозное оружие. Трофим пригляделся и в ужасе воскликнул:
- Блин, у него «калаш»!
- Тише ты! - недовольно зашептал Иваныч. - Блинов захотел! Небось, не у тещи! Это не автомат, олух! Двенадцатая «сайга». И толку от ваших хваленых шутеров? Играете целыми днями, а не можете отличить боевой ствол от гражданского!
- Все равно, очково, карабин же, а не пугач, Еремей Иванович, - снизив голос, пожаловался Трофим.
- Да не ссы, пацан! - улыбнулся старик, блеснув золотом зубной коронки в отраженном оконным стеклом свете фар «уазика». - Гладкоствольная «сайга», даже не нарезная. И он заряжает ее резиновыми четырехграммовками. Тот же родимый травмат. Не хочет лишних жмуров плодить. Правильная, надо сказать, позиция. Как раз подойдет для чистосердечного прокурору. Другое плохо.
- Что? - от нехорошего предчувствия у Трофима сжалось сердце.
- Смотри, - Иваныч показал куда-то наверх. - Видишь поочередное мерцание двух огоньков, зеленого и красного?
- Неа, - ответил Трофим, внимательно изучив глухую потолочную тьму.
- Это и нехорошо, - вздохнул Иваныч. - Они как-то сумели отрубить обе сигнализации: коповскую и пожарную. Не будет ни сирены, не светомузыки. Зайдут почти по-тихому. Ладно. Ты тут сиди и наблюдай, не высовывайся. На, вот, рацию, я на нее сигналы наших баб с переговорника переключил. Если кто полезет на второй этаж, мухой туда и сбрасывай козлину. Я, тем временем, буду стрелять из смотрового зала. Там самая просторная решетка, удобно целиться.
- В кого стрелять? - Трофиму стало страшно. Бой явно переходил в горячую фазу. На огонь Иваныча преступники ответят своим. Может и ему, Трофиму, прилететь незаслуженный привет. Ну и что, что подарок будет резиновый? Из травмата тоже укокошить можно, если карты сойдутся.
- Не в кого, а во что, - терпеливо и с хитрецой разъяснил Иваныч. - Нам же нужна светомузыка? И полиция тоже необходима. А ты помнишь, что участковый наш совсем рядом живет? И «патриот» свой служебный бело-синий держит на открытом дворе? Я ему машинку слегка продырявлю. Сигналеза разорется, Витя выскочит с «Ярыгиным», и пусть дальше сам разбирается с бандюками, а ему подсоблю, если что.
- А попадете?
- Я-то? Ха-ха. Помню, где он ее ставит. Аккурат вышибу стекло задней дверцы.
Иваныч ушел, а Трофим припал к окну. «Спортсмен» наконец закрепил два крюка на решетках и вернулся к кабине «буханки».
Из-за угла, сверкая огнями, неторопливо выехала черная «волга» советского еще образца. Такие Трофим видел мельком, когда родители смотрели старые фильмы. Раритет, блин! На нем, скорее всего, и прибыли бандюки. Наверное, тоже угнали. В Путевке полно пенсионеров, раскатывающих чуть ли не на «копейках» и «четыреста двенадцатых» «москвичах».
Далее два события произошли абсолютно одновременно. «Буханка», повинуясь отмашке «спортсмена», дернулась назад и легко вырвала решетку вместе со всем окном. Посыпались кирпичи, поднялась туча пыли. Синхронно во дворе путевского участкового на месте машины с грохотом появился цветок с белыми, красными и оранжевыми лепестками, увенчанный прихотливыми султанами дыма. Иваныч насчет своей меткости прихвастнул.
«Волга» первой ударила по газам. Следом устремилась больничная «буханка», за которой, точно консервная банка на собачьем хвосте, на цепях дребезжала ржавая металлическая решетка с куском стены. Троица незадачливых штурмовиков с криками бежала следом. Лжебольной ухитрился запрыгнуть в «волгу», «спортсмен» в «уазик», а вот пузан с «сайгой» бежал по пустой уже дороге, пока не заболело сердце.
Утро наступило в свой срок, но не принесло Трофиму облегчения. Всех отпустили, а они с Иванычем все еще маялись по разным комнатам райотдела полиции, куда их доставили еще ночью. Молодой элегантный сотрудник угрозыска Павел снова и снова гонял медбрата по тексту показаний в поисках лжи. Трофим не врал, и это раздражало унылого человека в дачном костюме, молчаливо представлявшего на допросе старшую по отношению к полицию службу.
Наконец, ближе к полудню в комнате появился еще один красивый и модный розыскник по имени Альберт. Павел и унылый вышли. Когда открывалась дверь в коридор, Трофим слышал, как орет на Иваныча участковый.
- Повезло вам, - без лишних околичностей заявил Альберт. - Мы нашли брошенную «волгу». Чего только нет в ее багажнике! Даже «лимонки» и ручной пулемет! Но ребята оказались деловые, так и не решились на большой шум.
- Что это вообще было? - спросил Трофим. Он понял, что спрашивать его о чем-то больше не станут и сам захотел хоть немного попытать полицейского.
- Банальная в сущности история, - ответил Альберт. - Приговоренный к пожизненному авторитет тихо-мирно отсиживался в нашем районе, ожидая коридора за границу. Но такие люди не могут отдыхать спокойно. Захотелось ему в кабак сходить. Он и отправился вчера ночью. Там познакомился с этой девчонкой, Королюк. Ну, шуры-муры, алкоголь неумеренно. Пробило урку на слезу, он взял и раскрылся перед ней. Потом поехали кататься. В дупель пьяные были. Она из его джипа выпала, а он и не заметил. Потом опомнился: девчонка может заложить! Послал своих орлов по ее следу, а ее уже в больничку свезли. Остальное ты знаешь. Пузана мы взяли, но он пока не раскололся, где кантуется его босс. Пойдем, провожу. Павел тебя закинет в Путевку.
- А Иваныч?
- А Иваныч с участковым приедет. У нас старый патрульный «форд» есть на грани списания. Вот на нем и приедут. А то пока государство чешется провести тендер на поставку нового «уазика»... Кстати, попал твой Иваныч. Начфин наш твердо настроен с него деньги взыскать через суд.
- Нечестно, - заметил Трофим.
- Жизнь, она вообще нечестная, - усмехнулся Альберт. - Топай.
Кроме бело-синих тачек во дворе райотдела Трофима встретили только два джипа — красная рабочая зверюга, из кабины которой ему помахал Павел, и дорогущий темно-синий «БМВ», новенький, как из стекла. В «БМВ» к седому обеспокоенному мужику садилась изрядно помятая девушка в клубном платье с дизайнерской сумочкой в руках. Трофим узнал в ней ночную пациентку.
- Это ее папа, долларовый, миллионер, большой человек в области, - сказал из-за спины Трофима Альберт. - Вот такая нечестная у нас жизнь, брат. Одни идут по ней, смеясь, другие за них кровавые счета оплачивают. Ну, бывай!
В тексте упомянуты спиртные напитки и/или табак, вредные для Вашего здоровья.
Нравится рассказ? Поблагодарите журнал и автора подарком.