Парижский салон — это регулярная художественная выставка парижской Академии изящных искусств, начавшая свою деятельность во второй половине 17 века. Она существует и по сей день, вот уже на протяжении трёх столетий. Попасть в салон хотел каждый художник, жаждущий славы. Допущенные к выставке приобретали известность, их картины покупались, а тех, кого благосклонность жюри обходила стороной, отвергали. Какое-то время на рамы отвергнутых картин даже ставили печать «R» (фр. Refusé) — отказано. Таким художникам приходилось трудиться в поте лица вплоть до следующей выставки, чтобы снова попробовать продвинуть свои работы.
Эта борьба за заветное место, а иногда и борьба против самих жюри салона, являла миру новые таланты, способствовала зарождению прогрессивных направлений и постепенному ослаблению старых.
У жюри существовали определённые академические требования к картинам. Каноны диктовали художникам что и как изображать. Одобрялись картины с хорошо показанным объемом, едва заметными мазками, плавными переходами приглушённых цветов. Людей считали необходимым изображать идеализированными, не уделяя должного внимания всем деталям натуры. Ценились аллюзии на классические сюжеты, а далекие от сентиментальности, повседневные - считались пошлостью.
В 1863 году жюри салона было скептично как никогда: из 5 тысяч работ, представленных тремя тысячами живописцев было отвергнуто более 60%.
Одной из них стала картина художника Эдуарда Мане "Завтрак на траве". Современного зрителя в этой картине, вероятно, мало что смутит, но в 19 веке, когда она предстала перед жюри, Академия отвергла её с отвращением.
Мане хотел пробиться в салон со своим творчеством, которое не соответствовало канонам Академии. Тем не менее, опираясь на них же, он взял композицию и сюжет с классических картин, на которых были изображены обнажённые женщины в рамках мифологических и библейских сюжетов — никакого намёка на пошлость или сексуальность. Казалось бы, ну и в чём тогда проблема?
Дело в том, что Мане переместил эти сюжеты в свою современность. Он изобразил обнажённую девушку на пикнике с двумя молодыми мужчинами, одетыми с иголочки, грубо говоря, с хипстерами того времени. Некоторые отметили и особый взгляд одного из мужчин на девушку. Картина казалась пошлой. Это вывело жюри из себя.
К тому же, Эдуард Мане даже и не пытался соответствовать Академическим канонам в технике письма. В картине нет ни единого плавного перехода, свет и тень отделены чётко прослеживающимися линиями и контрастны друг-другу. Зелень и фон изображены крупными фактурными мазками, вместо тонких лессировок.
Картину категорически забраковали.
Тысячи отвергнутых картин привели к конфликту между жюри и художниками, слухи о котором дошли даже до правителя Франции — Наполеона Третьего. Он, желая показать себя с либеральной стороны, настоял на организации выставки-антипода Парижского салона. Она получила название "Салон Отверженных". Участие в нём было добровольным, а картины оценивали посетители. Художественное сообщество восприняло эту идею с восторгом, но, с другой стороны, теперь перед ними стоял выбор: участвовать — значило отдать свои картины на суд публике, а отказаться — признать победу жюри в этом конфликте.
Выставка вызвала большой ажиотаж и привлекла к себе гораздо больше публики, чем официальный салон, но реакция людей и газет была скорее негативной, многие полотна подвергались насмешкам. Тем не менее, "Салон Отверженных" стал важным этапом в истории искусства, предвещавшим большие перемены и зарождение нового, современного искусства.
Так, будучи реакцией на политику парижских салонов, в 1884 году был создан "Салон Независимых". Это свободная выставка современного искусства, организованная Обществом Независимых Художников, которое действует и в наши дни. Работы на этих выставках не оценивались жюри, а художники не награждались, все оценки давали сами зрители. Таким образом, новое искусство начало планомерно идти в массы, находя всё больше последователей и поклонников.
В "Салоне Независимых" участвовали такие знаковые художники, как Винсент Ван Гог, Эдвард Мунк, Анри Матисс, Поль Синьяк, Амедео Модильяни и Марк Шагал.
Так Парижский салон, в то время оплот академизма, послужил началом нового искусства, которое меньше чем за столетие развилось в совершенно удивительные формы.
