Лукашенко не сможет «переждать» протесты как некую аномалию, потому что это подразумевает наличие нормы, к которой можно вернуться. Но возвращаться ему некуда: у Беларуси уже другой президент — и белорусы это знают. Теперь норма — Тихановская, а Лукашенко — аномалия.
Это как с работой: за неё можно держаться только пока она есть. Когда работа потеряна — держаться больше не за что. Забаррикадироваться на рабочем месте и надеяться, что всё пройдёт, уже не получится.
Лукашенко рассчитывал на выборы-блицкриг: разовый кризис, который можно пережить — и продолжать оставаться президентом, пусть и непопулярным. Но для этого ему нельзя было их проигрывать. Чтобы толковать выборы в свою пользу — нужны хотя бы сомнения в их результате. Но люди, проголосовавшие против, уже увидели, сколько их — и знают, что он проиграл.
Выход из кризиса легитимности возможен только через другой кризис. Перспектива попытки сохранить власть, сделав вид, что ничего не произошло — повторный кризис в виде следующих выборов.
Избежать его можно только через другой кризис, заново утвердив свою власть другим путём — например, заменив всенародные выборы голосованием Верховного совета. Или отменив президентство, установив военную диктатуру, возглавив государство в качестве верховного главнокомандующего.
И то, и другое требует ресурса власти. Это мог бы сделать авторитарный лидер, имеющий запас легитимности, утверждённый победой или даже «победой» на выборах — и они делают это постоянно. У проигравшего выборы Лукашенко этого ресурса нет.
Блицкриг Лукашенко был проигран ещё в воскресенье. Ему могло хватить штыков на подавление протеста против его победы. И пока достаточно, чтобы не признавать поражение — но только пока их хватает против протестов и забастовок.
Дальше тупика следующего кризиса он на них не уедет. На одних штыках ему ни нарисовать больше на выборах 80%, ни закон поменять, чтобы этого избежать, не удастся.
