В качестве ответа на спецпроект «Афиши-Daily», посвящённый тридцатилетию со дня гибели Виктора Цоя, «Постмузыка» составила свой топ пластинок его группы.
8. «Начальник Камчатки» (1984)
Обычно выпадающей из дискографии «Кино» считается запись Цоя «46», которая являлась по сути сольным демо-вариантом «Начальника Камчатки» (по ней свежеприбывший в группу гитарист Юрий Каспарян оттачивал свои партии) — но и сам результат далёк от совершенства. Группа только искала себя, ударник и икона стиля Гурьянов не успел даже оставить след в звучании альбома, одолженный у самого Сергея Курёхина новомодный синтезатор иначе как пикалкой не назовёшь — ради редких моментов вроде адаптированной Цоем оперетточной «Арии мистера Икс» это несомненно можно слушать, но, учитывая полуразобранное пока ещё состояние группы, есть вопрос: стоит ли.
***
7. «Звезда по имени Солнце» (1989)
Записанный на студии Валерия Леонтьева, «Звезда по имени Солнце» не зря считается эталонным образцом позднего «Кино» — это последний альбом, записанный группой в здравии и полном боекомплекте; это первый альбом, созданный Цоем в зените славы. История «Звезды» чем-то напоминает коллизию с наутилусовским «Князем тишины» — только там сильные песни были испорчены всеобщим безразличием к ним что авторов, что людей, помогавших с записью, здесь же — попросту «всё не так и всё не то».
***
6. «45» (1982)
Сейчас такое для простоты можно называть прото-слэкер-роком или (что ближе к истине) слэкер-бардом; натуральная библия для тех, кому по пути с панком, но не по пути с матом — а для кого-то и вовсе способ увидеть, что подобное решение возможно.
***
5. «46» (1983)
Во внеплановых записях Цоя обнаруживается не меньше магии, чем в выстраданных и отточенных — но это вовсе ни о чём не говорит. Просто совпало, что сыгранный почти целиком в одну гитару материал «46» идеально вписывается в цоевский канон именно в таких, черновых и интимных исполнениях; с той же «Группой крови» едва бы такое прокатило — а песни вроде «Генерала» и «Пора» (да даже и «Транквилизатор», и «Дождь для нас») уже непредставимы с какими-то иными вариантами аранжировочного развития.
***
4. «Это не любовь» (1985)
«Послушали The Smiths и наконец-то отладили драм-машину», — такая максимально ёмкая рецензия может прозвучать насмешливо, но записать чёткий от начала до конца альбом в Ленинграде 1985 года и правда было геройством — даже «Аквариум» к тому моменту стало слишком стилистически носить. Во времена новой этики даже сатирические попытки отшить новоявленных молодых поклонниц («Это не любовь», «Уходи») звучат ту мач — зато лучше и точнее, к примеру, песни «Проснись» придумать сложно: не мудрствующий лукаво, но идеально в интонационном смысле задуманный и разыгранный номер про возвышенное чувство.
***
3. «Ночь» (1986)
По дороге к пресловутому супергеройству заматеревшие «киношники» попытались поиграть на территории «Аквариума»: та самая полистилистичность, романтизм с гордо поднятым подбородком, припевы и куплеты без продыху на повышенных тонах — однозначный пик Цоя и компании как локального ленинградского явления.
***
2. «Группа крови» (1988)
На «Ночи» группа звучала механизмом, за который со стороны ещё побаиваешься, что он развалится — зато на «Группе крови» уже срабатывает инерция того рода, в деятельность которой лучше своей рефлексией не вмешиваться. Впрочем, помогавший на финальных этапах записи Алексей Вишня вмешаться рискнул и, кажется, здорово помог: выбросил альбом на рынок с таким опережением, что это оказалась действительно music for the masses — аккурат перед тем моментом, как вкусами этих самых масс стало возможным управлять лишь в более хищнической обстановке.
***
1. «Чёрный альбом» (1990)
Тематически — своего рода русская помесь Closer и Disintegration, одинокий голос человека далеко за двадцать, оглядывающегося в непонятное вперёд; поначалу альбом был воспринят лишь как довесок и послесловие к цоевской дискографии — но таковым с годами видится всё меньше. Песни, на момент релиза уже известные («Когда твоя девушка больна» и «Следи за собой») безусловно слегка портят дискотеку, но удельного веса других ничуть не урезают — тем более последняя оказалась для Цоя актуальной, да и знание того, что из оммажа «Ласковому маю» песня «Муравейник» по дороге на пластинку превратилась в музыкальное посвящение New Order, даёт много баллов альбому как предмету гордости; «Чёрный альбом» — несомненная цоевская поэтическая вершина, а для доводившей его до ума группы — музыкальная.
