Она не хотела рожать. За всю свою жизнь столько натерпелась, что теперь уже ничего ей не нужно было. Да и стыдно - старшей дочери, Вере, уже 25, недавно она стала мамой. У нее замечательная дочка, Маняша. Вот так, сама бабушка уже, а тут такое дело…
Детей было много. Больше 10. Младенцы умирали один за другим, а одна девочка родилась глухонемой. Утонула, бедняжка, в 12 лет. И выросли трое детишек. Вера, Петро и Александр. Мужу помощники. Дочку вот замуж отдали, внучка народилась. Куда уж лучше.
Фрося с трудом забралась на крышу сарая и прыгнула вниз. Может так получится избавиться от нежеланного, позднего ребенка? Но на удивление, ничего не произошло. Вцепился этот малыш в жизнь мертвой хваткой. Уцелел. И Ефросинья тоже не пострадала. Здоровьем они оказались крепкие.
Шел 1914 год. Скорее всего, это начало лета. Тогда и была сделана эта фотография. Манечка, первая внучка семьи Чайкиных, на руках у Веры, старшей дочери. Мальчики рядом с отцом. Саша совсем еще несмышленыш, Петро подрастет – отцу в кузне помогать будет. Глава семьи – Яков Михайлович да и она – Фрося, ожидающая рождения еще одного малыша. Не знала, не ведала эта семья, какие беды обрушатся на их головы.
В июле родится дочь Прасковья, а через месяц уйдет на войну Александр – отец Марии. Да там и сгинет. В время войны покосит их хутор эпидемия сыпного тифа. Все переболеют. Мать и отец будут лежать при смерти, но Вера выходит их обоих. А вот сама не выживет. Перед смертью она сказала матери, что не боится за Маняшу. Ведь мать у нее сильная женщина, поднимет и Прасковью, и Марию – как свою дочь. Так и вышло, росла Пана со своей племянницей, как со старшей сестрой. Маленькие, но обе с характером удались девчушки. Помогали матери по дому, в огороде трудились со свету, носили воду с ключа. Делили на двоих наряды, пели казацкие песни высокими голосами.
Вся семья дружно работала, хозяйство было справное: большой дом, сад, кузня.
В конце 1920-х их чуть не раскулачили. Спасло то, что Яков Михайлович был единственным на всю округу кузнецом. И кулаками их нельзя было считать - никого они не нанимали, все делали сами. А за кузнецкую работу брали не деньгами, а продуктами, кто что может.
Девочки выросли красивыми, работящими и скромными – завидные невесты. Отец – уважаемый человек - кузнец. Выдали замуж обеих – Марию и Прасковью. Муж Марии погиб при обвале в шахте. А Прасковья со своим Степаном прожили долгую жизнь.
Чуть не разошлись в начале семейной жизни. Пана вернулась в отцовский дом, пожаловалась на ссоры с мужем. Думала, так и останется, да не тут-то было. Вечером Яков Михайлович собрал ее вещи, и выпроводил к мужу. Больше такое не повторялось.
Через 60 лет в хутор Крымский, где они жили, приехала я – внучка Прасковьи Яковлевны – вместе с бабушкой и дедушкой, отцом и братом. Нас привели на то место, где стоял их дом. Это был заброшенный сад, полуразрушенные строения и наковальня под раскидистой шелковицей. Во время войны в доме старшего сына умерла Ефросинья, а вскоре после неё и Яков Михайлович. Прасковья и Мария обосновались в городе Шахты и домой уже больше никто не вернулся.
Сейчас нет в живых ни бабушки Прасковьи, ни ее племянницы, Марии. Но старые фотографии оживляют их историю…