Но вообще, хочу сказать, что инструкторская работа – это занятие очень творческое, лишённое всяких шаблонов и не предсказуемое.
1)Выполняю самый первый контрольный полёт по прибытию к новому месту службы, в 33 ЦБП Морской авиации СССР в городе Николаеве, на освоенном бомбардировщике-ракетоносце ТУ-16. Проверяет мою технику пилотирования командир полка полковник Воронков. Я в зашторенной кабине на четвёртом развороте почувствовал его руки на штурвале. Честно скажу, испытал, не шок, конечно, но удивление крайнее. Безо всякой необходимости лётчик, который моложе меня лет на 10, на одну ступень ниже по квалификации, вдруг вздумал мне помогать пилотировать или исправлять ошибки, которых нет. И это в Центре, который должен быть эталоном методики лётного обучения в Морской авиации СССР. Возмущению моему не было предела: «Воронков, если Вы не уберёте руки со штурвала, я Вам доверю сажать самолёт, но сам к штурвалу не притронусь». Руки тут же были убраны, полёт завершён с оценкой «отлично».
Потом я досконально разобрался в этом «феномене». Полковник Воронков, сам того не замечая, привык, выпуская многочисленных слушателей Центра на ТУ-16 и ТУ-22м3,2 в первый самостоятельный полёт на новом для них типе ЛА, держать руки на штурвале, причём не мягко, как того требует методика лётного обучения, а достаточно жёстко, что проверяемый лётчик эти руки чувствовал. Пришлось командиру полка «разжевать» пагубность его привычки. Сначала он «обиделся», а потом ничего, стали даже друзьями.
2) Фронтовой бомбардировщик ИЛ-28, восстанавливаемся ночью при ночном минимуме погоды после перерыва. Задача – после двух контрольных полётов вылететь самостоятельно и начать набирать, точнее, добирать необходимое количество посадок на 1-ый класс. Сидим на грунтовом аэродроме, зима кончается, а минимум – это на Балтике очень капризная вещь. То он стоит неделями, а то простоит смены полторы и пропал на месяц. В общем, меня, как «нарушителя воинской дисциплины», а по простому «раздолбая» (Читайте опус «4 полковника – по штуке на посадку». Я, кстати, там указал неполный список наказанных за моё «разгильдяйство»: мне – НСС (неполное служебное соответствие); начальника штаба ОАЭ – сняли с должности; и по «слухам» - по выговору от Командующего заработали командир транспортного полка полковник Воскресенский и наш командир ОАЭ подполковник Кондрашов В.С.; РП подполковника Новикова наказали властью командира полка) планировали, как правило в конце плановой таблицы, а потому в когорте лётчиков, которых готовили на 1-ый класс, я шёл в отстающих.
В общем, стоит железный минимум 200 на 2, система ОСП, даже РСП нет. Нижний край облачности 200 метров, верхний 400-450 метров, под облаками видимость 2 км, а за облаками полная луна. Полёт получается очень интересный. Идёшь по верхней кромке при лунном свете, на посадочном курсе входишь в облака, перед ближней приводной должен увидеть снежную полосу и нормально усадить самолёт. Меня контролирует командир соседнего звена капитан Хижняк Анатолий Васильевич. После его контроля у меня спланировано 4 самостоятельных полёта. Если я их выполню, то наберу 12 самостоятельных посадок, и тогда на следующую лётную смену можно планировать специальную, а потом и контрольную проверку техники пилотирования и боевого применения на 1-ый класс. И вот со мной какая штука приключилась:
Выхожу на посадочный курс, ныряю в облака, и наваливается на меня сильнейшая иллюзия, что самолёт летит с левым креном под 90 градусов. Я бросаю взгляд на АГБ, по нему убеждаюсь, что крена нет, и выправлять ничего не надо. Но как только посмотрю на курсовые приборы, руки сами начинают рефлекторно выводить самолёт из крена, которого на самом деле нет. А поскольку на курсовые приборы при заходе на посадку приходиться смотреть много, я всё больше и больше смещался вправо от оси посадочного курса, и никакие подсказки инструктора не помогали. В общем, в первом полёте я вывалился из облаков 70 метров справа, во втором – 120 метров. Потом пришлось с креном под 30 градусов выворачивать на ось посадочного курса, чтобы успеть его занять до точки выравнивания.
Бежим после посадки по полосе, Хижняк: «Плохо, Чечельницкий, запрашивай ещё полёт». И я понимаю, что тогда я не успею слетать свои 4 самостоятельных полёта. А это значит, что на следующую лётную смену я лететь на спецпроверку ещё не буду готов. И я неожиданно для себя самого как заканючу: «Командир, Анатолий Васильевич, не надо третьего полёта. Поверьте, я всё схватил, я справлюсь». Эту фразу я повторил три раза, мы как рулили на траверзе КДП. Дальше надо было или отворачивать на стоянку, или рулить на предварительный старт для выполнения ещё одного контрольного полёта.
«Ну, смотри у меня», - внял моим молитвам Хижняк, - «Попробуй только не зайти сам, выпорю. Давай на стоянку». А в эфир выдал: «351-ый пойдёт сам». «Принял», - ответил РП, - «По плану».
В общем, сам я слетал на оценку «отлично». Пилотировал очень собранно, иллюзий уже не было. Дальнейшие события показали, что интуиция меня не подвела. Если бы я задержался на одну лётную смену, то 1-ый класс бы не получил. Минимум ушёл, мы ещё неделю проторчали на грунтовом аэродроме Нурмси в Эстонии. А потом пришло тепло, и пришлось срочно уносить ноги на базовый аэродром Храброво, что под Калининградом. Теперь, когда я, бывает, поднимаю тост за командиров и инструкторов, которые нас учили летать, то обязательно вспоминаю и командира звена Хижняка Анатолия Васильевича, хотя сделали мы с ним всего два контрольных полёта ночью при минимуме погоды.
А чтобы вы лучше прочувствовали то, что этот инструктор для меня сделал, не побоявшись пойти на риск выпустить меня самостоятельно после двоечного выполнения полёта, приведу такой пример. Года через три, уже будучи в чине зам.комэски я всего на одну смену отстранил лётчика Толю Яценко от полётов и послал его на ПРП (помощник руководителя полётов на СКП – при необходимости помогает лётчикам совершить мягкую посадку) за то, что он опоздал на самолёт. Ужинал видите ли. Я без ужина просидел в «спарке», ожидая его пол часа. В итоге, вместо двух запланированных контрольных полётов ночью при минимуме погоды мы успели выполнить только один, т.к. дело было в конце лётной смены. Вот эта одна пропущенная лётная смена, когда он на СКП смотрел, как летают другие, ему дорого обошлась. Минимум ушёл, и первый класс он получил на полтора года позже по сравнению со своими однокашниками. Я ему потом честно сказал: «Знал бы, что так будет, наказал бы, объявив выговор, но кто ж мог знать, что погода с нами сыграет такую шутку.
Что-то мы всё о полётах, да о полётах, блин, а как же песня: «Первым делом, первым делом – самолёты, ну, а девушки? А девушки потом»…