Вору Вите Треске посвящается
По жи́зни бегле́ц убеждённый,
Страда́л от режи́ма "совка́".
Во́р ста́рых тради́ций, зако́нный,
По про́звищу Ви́тя Треска́.
Четы́рнадцать ра́з осуждённый,
Из них де́вять раз за побе́г.
В свобо́ду по жи́зни влюблённый,
С судьбо́й непросто́й Челове́к.
На све́т, в три́дцать пе́рвом яви́лся,
Ноя́брьским, со́лнечным днём.
В успе́шной семье́ он роди́лся,
Бы́л ва́жный, парти́йный их до́м.
Беспе́чное Ви́тькино де́тство,
Доста́ток в семье́ и почёт.
Арха́нгельском бы́ло то ме́сто,
За э́то клику́ха прийдёт.
Репре́ссии в три́дцать девя́том,
Ку́рс жи́зни смени́ли ему́.
Ушли́ па́па с ма́мой эта́пом,
В ГУЛА́Га, большу́ю страну́.
Сгнои́ли на ка́торге ба́тьку,
Его́ бо́льше он не встреча́л.
Ходи́ла ли́шь ма́ть на свида́нку,
Когда́ са́м Треска́ отбыва́л.
Вернёмся же в три́дцать девя́тый,
Когда́ он со шко́лы пришёл.
Кварти́ра счита́лась изъя́той,
Роди́телей в не́й не нашёл.
Как сы́на наро́да враго́в,
В детдо́м Ви́тя вско́ре прие́хал.
Корми́ли та́м пло́хо его́,
Счита́ли дете́й те́х поме́ха.
Отбро́сы их был рацио́н,
Ка́к к ся́вкам поро́й относи́лись.
Сбега́ли тогда́ они́ во́н,
И в го́роде шу́стро живи́лись.
Лови́ли не ра́з паренька́,
Но во́зраст ещё неподсу́ден.
Одна́ко дожда́лся УК,
И у́зел верёвки бы́л скру́чен.
С бато́ном запа́зухой взя́ли,
В лаба́зе, Треску́ городско́м.
Два́ го́да мальчо́нке впая́ли,
Как кра́сть, что́бы ду́мал пото́м.
В бара́к зае́хал Ви́тя о́бщий,
Где́ малоле́тки и взросля́к.
Детя́м укла́д дава́лся про́ще,
А пожилы́м свети́л тухля́к.
Ка́к не подо́хнуть с голоду́хи,
Хмы́рь Лёха препода́л уро́к.
Бы́л он поо́пытней кенту́хи,
Тяну́л три́ го́да уже́ сро́к
Лишённый гла́за мусора́ми,
За взгля́д как бу́дто с хитрецо́й.
Лёха часте́нько с пацана́ми,
Чини́л духа́рикам разбо́й.
"Тяжелове́сным" же страда́льцам,
Со сро́ком бо́льше тридцати́.
Бы́ло сме́шно грози́ть им па́льцем,
Могли́ на всё они́ пойти́.
Тако́й-то у́харь и зашты́рил,
Кента́ - Хмыря́, заба́вы для́.
Витька́ никто́ же не оби́дил,
Не подпуска́л о́н до себя́.
Сло́вно как во́лк бы́л одино́чка,
Треска́ собра́лся на рыво́к.
Ква́ртал оста́лось до звоно́чка,
Но до́льше вы́терпеть мо́г.
В тайге́ оста́вшись на деля́нке,
И по́д вале́жник схороня́сь.
Стру́жкой присы́пали ребя́тки,
Коптяев лёжа жда́л, тая́сь.
Мы́сленно вы́считав мину́ты,
До перекли́чки что́б удра́ть.
Как кро́т он вы́копался бу́дто,
По сне́гу бро́сился бежа́ть.
Но бы́л недо́лог кро́сс мальца́,
Ме́тров за сто́, ла́й псо́в услы́шал.
Сдала́ падлю́ка беглеца́,
На полтора́ху ста́л сро́к дли́ньше.
Три́дцать после́дующих ле́т,
Треска́ рывка́ми бы́л на во́ле.
Са́м выходно́й он бра́л биле́т,
И не пеня́л, на свою до́лю.
Любо́вь насти́гла на больни́чке,
Где бы́л в четы́рнадцать Витёк.
К широкопле́чей медсестри́чке,
С оби́льной по́рослью но́г.
Ива́ныч в ю́бке её зва́ли,
Больно́й, сеа́нс на не́й лови́л.
Гво́зди пото́м они́ глота́ли,
Что́б в лазаре́т то́лько заплы́л.
Второ́й побе́г бы́л группово́й,
Сно́ва за "бе́лым прокуро́ром".
Шёл го́д тогда́ со́рок шесто́й,
Ви́тька счита́лся уже́ Во́ром.
Во тьме́ укры́вшись за бара́к,
Рвану́ли но́чью на запре́тку.
С вы́шки заме́тил их дуба́к,
Нажа́в два́ ра́за на гаше́тку.
Проби́ли за́лпы тишину́,
И беглецы́ в снегу́ уткну́лись.
Из ни́х свезло́ то́лько Витьку́,
Глаза́ наве́чно те́х сомкну́лись.
Четы́ре с полови́ной плю́сом,
Доба́вка к сро́ку за рыво́к.
Но для́ Трески́ бы́ло иску́сом,
Жи́зни смени́ть это́й вито́к
Проры́в подко́п из по́д крова́ти,
Ушёл в побе́г в со́рок восьмо́м.
Се́мь ле́т с поло́вой су́д нака́тит,
"Шахтёрский" оцени́в приём.
Сбега́я сно́ва в восемна́дцать,
Да́л пупкарю́ в висо́к камнём.
Влепи́л судья́ ему́ двена́дцать,
И покати́л в тюре́мный до́м.
Проде́лок но́вых опаса́ясь,
Треску́ погна́ли на эта́п.
Так по Сою́зу он ката́ясь,
Из мусорски́х сорва́лся ла́п.
Пыхте́л "столы́пин" над Печо́рой,
Братво́й масты́рился подло́м.
Гармо́нью отвлечён конво́йный,
Река́ ждала́ их под мосто́м
Сно́ва глото́к свобо́ды ха́пнул,
Коптя́ев в два́дцать во́семь ле́т.
Суд на четы́рнадцать а́ж жа́хнул
За тя́гу, Со́лнца ви́деть све́т.
По все́й стране́ Витька́ мота́ли,
Смени́л он со́тни лагере́й.
На до́лжном, Жу́лика встреча́ли,
Бы́л на слуху́ он у Люде́й.
Учи́л кита́йцев ру́сской ре́чи,
Когда́ в Примо́рье отбыва́л.
По фе́не шли́ уро́ки ве́чно,
Как жи́л, та́к и преподава́л.
В Сара́тове, где́ ле́с вали́ли,
Изы́ск прису́тствовал в жратве́
Бобра́ живо́го та́м лови́ли,
Зажа́рив по́сле на костре́.
На Воркути́нском краю́ ка́рты,
Ча́литься Во́ру довело́сь.
Спря́тавшись ло́вко в же́рле ша́хты,
Свали́ть на во́лю удало́сь.
В шестьдеся́т тре́тьем крутану́лся,
Треска́ пятна́шкой за побе́г.
Как РЦД он грузану́лся,
Сою́зных тю́рем туаре́г.
Отки́нулся в се́мьдесят пя́том,
Ма́ть не дожда́лась, умерла́.
Насле́дством ста́ла ему́ ха́та,
Где́ одному́ жи́знь не мила́.
Вско́ре нашёл себе́ подру́гу,
Пошёл рабо́тать на заво́д.
По округли́вшиемуся пу́зу,
Ребёнка по́нял она́ ждёт.
Поспе́шно с Та́ней расписа́лся,
Че́рез два́ го́да сно́ва до́чь.
Но́вый эта́п в судьбе́ нача́лся,
Пришло́сь кото́рый превозмо́чь.
Свобо́да Ви́тьке ста́ла ску́чна
Рабо́тать впа́длу задарма́.
В зако́не жи́знь ему́ сподру́чна,
Но то́лько в ка́честве Вора́.
Ста́л вта́йне он ходи́ть на де́ло,
О чём не зна́ла что́б семья́.
Менто́вка бы́стро подоспе́ла,
Два го́да да́л ему́ судья́.
Как то́лько вно́вь освободи́лся,
Жена́ сказа́ла наперёд.
Что́б бо́льше во́все не сади́лся,
Ина́че от него́ уйдёт.
Не вста́л на пу́ть Во́р исправле́нья,
Вое́нных ба́зу грабану́л.
Го́рдым за э́то преступле́нье,
Он сро́к после́дний оттяну́л.
В пра́здник побе́ды это бы́ло,
Три́ дня́ маши́ной вывози́л.
На миллио́н добра́ уплы́ло.
Трина́дцать лет он получи́л.
Центра́л Влади́мирский, Ура́л,
Режи́м тюре́мный, на три́ го́да.
Так до звонка́ Треска́ страда́л,
Вся́ с де́тства в кле́точку доро́га.
Вы́шел за го́д до нулево́го,
Полве́ка в о́бщем взаперти́.
Не привела́ жена́ другого́,
Но́ и Витьку́ не подойти́.
Доста́л ваго́нчик у знако́мых,
Поста́вил пря́мо во дворе́,
Чере́з решётку что́ на о́кнах,
Смотре́ть ка́к ли́хо детворе́.
Как он живёт тепе́рь не зна́ю,
Е́сли живо́й, то до́лгих ле́т.
В строка́х я па́мять оживля́ю,
Свечи́ кто́ Чёрной ви́дел све́т