Я сделала большой перерыв, прежде чем приняться за эту главу. Всё никак не могла понять, описывать ли мне дальше свою жизнь или бросить и эту книгу, как я по привычке бросала всё и всех. Всегда. Уходила, убегала, уплывала куда глаза глядят. Подальше от ответственности, подальше от тех, к кому я привязывалась.
Долго настраивала себя и выбрала самое неподходящее время суток. Пять вечера, я сижу на кухне, на столе стоит чашка с кофе и пепельница из-под банки кока-колы. Закрываю глаза. Мне надо вспомнить тот первый день, когда пастор...когда. Боже, как противно.
Занятия в сектантской школе проходили по три раза в неделю: вторник, четверг и суббота. Группа мальчиков и девочек разного возраста от 8 до 16 лет. Всего нас было человек 15, никто особо друг с другом не общался и мне это нравилось. Из минусов: приходилось наизусть учить выдержки из детской Библии, срисовывать с картин святых и рассуждать на тему “Что такое Бог”.
Уроки вела женщина лет 30, по имени Наталья Андреевна. На голове она носила что-то наподобие чалмы коричневого цвета. Всё это сильно напоминало христьянскую воскресную школу, наверное, но отличительной чертой этой секты было то, что они вроде как не стеснялись наготы и изображали в своих рисунках Иисуса и всех остальных голыми. Тогда, 10 лет назад я не задавалась вопросом “Почему так?!”. Я просто принимала всё как данность. Просто листала книжечки с выдержками из Библии иллюстрированные библейскими голыми персонажами.
В своей обычной школе я стала сильно неуспевать. Было такое ощущение, будто мозг набрав скорость в детстве и разогнав меня до уровня вундеркинда, вдруг резко затормозил. К ежедневным насмешкам одноклассников примешались саркастичные замечания учителей о том, что мне пора бы перейти обратно в шестой класс. Каждый день в этой гребанной школе давался мне невыносимо тяжело.
И я бы и рада была учить уроки тщательнее, но школа при секте отнимала всё больше и больше времени. Дядя и Тётя еженедельно сообщали моим родителям, что всё хорошо, тревожится не о чем, а я в порядке. Да и что они ещё могли сказать, если я толком-то с ними и не разговаривала? Да и деньги не лишние, а то ведь родители могли передумать и забрать меня из Москвы в любой момент. Впрочем, всем было на меня плевать. Не мешаю - и то ладно.
Это был октябрь 2005 года. Середина октября. Вторник. Я шла после школы и пинала жестяную банку из-под пива. Сегодня мальчик по имени Илья стянул с меня юбку и колготки, пока я дежурила и вытирала доску. Весь класс ржал над тем, что я в мальчиковых синих трусах. Это тётка купила мне такие на какой-то ярмарочной распродаже. К шуткам про то, что я мышь, примешались какие-то совсем пошлые: весь день меня просили показать письку, заталкивали в мужской туалет и держали дверь. Я впервые пропустила урок, потому что сидела и рыдала в женском туалете.
Позже меня отчитали за это перед всем классом и назвали прогульщицей. Лиза ликовала. Я стала её заклятым врагом. Знаете, в каждом классе любой школы есть такие вот “Лизы”. На которых смотрят открыв рот, которым подражают и исполняют всё, что они скажут. Надо побить очередную “Мари-Анну” - пожалуйста. Стоит “Лизе” произнести слово и вот ты уже валяешься в куче пыли на школьном стадионе, а из носа течёт кровь. Затем час в туалете в попытках отстирать грязь и кровяные пятна, чтобы Дядя и Тётя не приставали с расспросами.
Я шла в сторону здания секты и мысленно представляла, что пинаю не банку, а Илью. Небо над головой было серым. Тяжелым, как свинец. Сегодня на занятия к нам придет Пастор и будет отбирать среди нас тех, кто станет петь в церковном хоре. Я не особо надеялась туда попасть, потому как петь я не умела. Точнее, не пробовала. Да и в целом, за мной не наблюдался никакой талант, так что прыгать выше головы я не собиралась.
На тот момент я уже познакомилась с парой девочек оттуда. Их звали Юля и Лариса, им было по 12 лет и они были сводными сестрами. Вообще-то в их семье было восемь детей. Всех содержал общий папа, а мамы были все разные. Юлю и Ларису отдали в эту школу как самых красивых и умных девочек среди всех остальных. Они мало что рассказывали про свою семью, а я и не спрашивала. После школы они прятались за гаражами “ракушками” и курили подобранные с земли окурки. Я стояла и смотрела на них и мне хотелось тоже, но только целую, настоящую сигарету. Как у взрослых.
Войдя в здание я увидела как Пастор громко ругает Юлю. Подойдя поближе я услышала только конец разговора: “Ты очень пожалеешь девочка, это я тебе обещаю!”. Увидев, что я их слушаю он резко замолчал, погладил Юлю по голове и повернувшись ко мне сказал: Сегодня у тебя чудесный день, Мари - Анна. Сегодня ты будешь причащаться.
Медленно развернулся и пошел в сторону своего кабинета по длинному коридору этого, ставшего в последствии ненавистным, здания.
Чудесный. Чудеснее не придумаешь.
Лекции про жизнь всяких святых сегодня были интересными и мой день был немного сглажен новостью, что сегодня я пройду обряд причастия. Все, кто учился со мной уже были причащены, а я снова оказалась белой вороной. И вот, наконец-то сегодня всё изменится. Пришлось ждать около часа, когда Пастор освободится прежде чем он вызвал меня к себе в кабинет.
- Проходи, Мари. Можно я буду звать тебя Мари, милая девочка?
- Да, конечно, Пастор.
-Вот и славно. Тебе что-то рассказывали о том, как именно ты будешь причащаться?
- Нет. Я спрашивала Юлю и Ларису, но они сказали, что это тайна между ними и Богом и никак нельзя об этом рассказывать.
- Всё верно, всё верно, - задумчиво пробубнил Пастор. Что же, - сказал он, расстегивая ремень на брюках, - всё что тебе нужно знать о Боге - это то, что он любит каждого, кто любит его. Я же есть посредник между тобой и Богом и ты должна меня любить так же, как и Бога. Ты понимаешь о чём я толкую тебе, Мари?
- Н..нет, мне кажется не очень, - я опустила взгляд, а в это время Пастор уже стоял со спущенными штанами и я увидела, что между ног у него болтается что-то, похоже на маленькую сосиску или вроде того. Мне стало страшно и я вдруг сильно захотела к папе.
- П..п..пастор, а можно я сегодня не буду причащаться? У меня много уроков, - выдавливая из себя слова, я заливалась краской. Я не очень любила врать, но всё что происходило сейчас казалось мне каким-то туманным сном.
- Нет! - со злостью и раздражением сказал Пастор. - Вставай на колени, Мари или мне придется тебя заставить. Наш Бог не любит ждать. Сейчас же!
- Да пошёл ты на хуй! Старый изврвщенец!!!
Я пнула его между ног и заливаясь слезами, выбежала за дверь. Ноги несли меня сами. Вокруг проплывали лица. Я бежала так быстро, как только могла. Минут за 10 я добежала до магазина возле дома. Остановилась, тяжело дыша.
В голове пронеслась мысль: “Илья дурак”. При чём тут Илья я не знала. Но думала я отчего-то именно о нём.
- Привет мышь! Куда бежишь?! - из-за угла вынырнул Илья.
- Отвали.
Я развернулась и пошла в сторону дома.
- Стой, я сказал!
Он резко схватил меня за капюшон и дернул так, что я упала в лужу. Очень сильно заболела спина. Пока я приходила в себя, он перевернул меня на живот и ткнул лицом в грязь. Сел сверху.
- Ну чё мышь, молчишь? - он засмеялся, а из меня градом полились слёзы.
- Эй, ты чего? Плачешь что ли опять? Да ладно тебе, я же шучу!
- Слезь с меня придурок!, - захлебываясь в плаче, прохрипела я.
Илья поднялся сам и подал руку мне. Я оперлась, встала и почему-то произнесла “Спасибо!”.
Хочешь до дома провожу? - ни с того ни с сего спросил Илья.
Помню, что я очень удивилась и ничего ему так и не ответила. Я направилась в сторону дома, а он поплёлся за мной следом. У подъезда он догнал меня и глядя в моё измазанное грязью лицо, сказал: “Никто тебя больше не назовет мышью, поняла меня?”
Я снова промолчала и лишь слегка кивнула.
Это был до жути странный день.
Первый день, когда моя жизнь стала походить на выдумку. На безумие. На что-то, что называют “странная жизнь”. В 13 лет я стала взрослой. Я стала ближе к Богу. К какому-то упоротому Богу. Богу, который решил поиграть со мной в карточную игру “верю-не верю”.