Здесь никого нет
- Уважаемые пассажиры, Метро является транспортным средством повышенной опасности… - Голос диктора вырвал меня из полудремы.
Так всегда бывает, когда едешь в транспорте, после беспокойной ночи – то в вагоне стоя поспишь, то на эскалаторе заснешь, и все это в состоянии какой-то невнятной тревожности, будто трудно дышать . Хотя я никогда раньше не замечал за собой ничего такого.
Я спустился на Парк победы в девятом часу, субботним утром. Метро было полупустым и ехать было бы даже хорошо, если бы не этот сон. Сейчас уже трудно было вспомнить подробности. Самая яркая картинка – я словно смотрю своими глазами на бесконечный коридор, мне нужно бежать ведь глаза застилает кровь, я знаю, чувствую, что там в конце туннеля стоит тот, кто спасет меня, но тоннель тянется за горизонт, а кровь медленными толчками, лениво выплёскивается из моих пальцев…
«Бррр… и привидится же такое» - я встряхиваю головой и всовываю в уши наушники, чтобы отвлечься, хотя и знаю, что с моей то неуклюжестью лучше этого не делать. Вхожу в открывшиеся двери, только что пришедшего в сторону Киевской поезда, в ушах страдает Evanescence и нет ничего удивительного в том, что я не вижу кто вошел за мной и, погрузившись в свои мысли не могу понять, почему все пассажиры пересели в другой конец вагона.
***
Первое ощущение — рука на плече. Я вздрагиваю и понимаю, что эта рука грязная, черная и вся в чем-то мокром. Может даже в содержимом помойного ведра
!? Мою догадку подтверждает запах — запах гнилых фруктов, смешавшийся с бьющим по носу ароматом карвалола.
Затем я услышал хрип из открытой глотки, такой хрип бывает если долго втягивать воздух ртом. Резкое, сильное движение рукой развернуло меня к стоявшему позади.
И тогда я ее увидел.
Увидел и отшатнулся.
Бабка, грязная в лохмотьях и нелепых разноцветных тряпках на голове. Она держала меня за плечо и при всем желании я не мог вырваться. Я был вынужден смотреть, наблюдать, за ее незакрывающимся, втягивающим воздух ртом. Ее лицо, все кроме рта было закрыто пестрой тряпкой с цветочным мотивом, тряпка была сальная со склизкими желтыми пятнами и была перехвачена на носу проволокой, так, что не было видно глаз, но этот рот... Помойка, смердящая помойка а не рот человека.
Она Вдруг сделала особо сильный, глубокий вздох и заговорила, точнее сперва зашептала, а потом вдруг начала орать:
– зззссссдессь.... ЗДЕСЬ НИКОГО НЕТ!
Она плевалась и орала, обдавала меня вонью гнилья и лекарств. Я вдруг понял, что просто стою, когда надо было бы бежать. И Тогда я рванул что есть мочи. Вырваться я смог но ценой куртки — придется зашивать, так сильно она вцепилась. Я упал, неловко вскочил, попятился, она стояла, не продолжая меня преследовать, лишь показывала на меня пальцем и продолжала вопить:
– ЗДЕСЬ НИКОГО НЕТ!
Я оглянулся, пассажиры будто вросли в стенки вагона, поручни и сиденья, никакой помощи. Поезд наверное уже подходил к Киевской, как вдруг старуха начала танцевать. Она дергалась, извивалась, трясла своими гниющими лохмотьями. Я уже и забыл как разговаривать, просто прижался к дверям надеясь что они откроются. Поезд прибыл на станцию, я начал стучать по двери, ведь старуха, продолжая дергаться начала шагать по вагону в нашу сторону.
На мое счастье двери наконец открылись. Я буквально вылетел из вагона и сломя голову ринулся на переход на кольцевую не замечая никого на своем пути.
***
Мой день не отличался чем-то особенным, по сути я просто отправился в аптеку за лекарствами для мамы. Это были редкие таблетки и продавались они только в ограниченном количестве мест, но я уже знал куда идти, так что быстро все купил и вернулся в метро. Всю дорогу туда и обратно я себя успокаивал: « Ну мало ли. Сколько людей в Москве и сколько из них психов.». За этими мыслями образ отвратной старухи как-то потух.
Успокоившись я переключился на другие мысли. Я не заметил как маленькая черная вошь заползла за мой воротник.
***
Метро пустовало.
Это было даже приятно, хоть и странно. Обычно всегда кто-то да есть. Даже, если нет пассажиров, всегда найдется контролер или полицейский патруль, но сейчас Киевская выглядела вымершей.
Я вздрогнул, хотя причин вроде бы и не было. Мне будто бы послышались шаркающие шаги. Здесь, в тишине пустой станции, эти шаги отдавались гулким эхом. Я замер, прислушался. Шаги не утихли, более того, они становились ближе и ближе, уже почти рядом.
Я задергался, крутился на месте пытаясь найти источник звука. Кто? Где? Почему я никого не вижу, но слышу.
Шагов вдруг стало больше, добавились гулкие, будто кто-то бьет ладонью по дну пластиковой бутылки.
– Кто... - Хотел было я задать вопрос, как понял, что не могу произнести ни слова. Плотная волна воздуха будто захватила мое горло, что-то сдавило шею, я начал задыхаться воздухом, его вдруг стало больше.
- Мммммххххх. - только и вырывалось из моего горла, глаза заполонили слезы, зрение затуманилось, выступил пот. Я вдруг понял, что горло перекрыто, что у меня в шее, где-то глубоко, огромный слизистый комок и он двигается по горлу снизу вверх и сверху вниз, как бы издеваясь, а изо рта течет слизь вперемешку с кровью.
Шаги были уже совсем рядом, казалось, что некто ходит по мне. Меня вдруг начало кидать то вправо, то влево, то во все стороны вообще. Толчок в плечо кинул меня на стену мраморной арки, что-то отдавило ногу, но рядом никого не было. Я пытался кричать, но стоило мне открыть рот, как комок в горле с радостью перекрывал все звуки, а я вновь извергал наружу кровь с вязкой слюной.
И будто бы мало было всего этого, как по всей станции раздались шепотки, эхом отскакивая от мрамора:
– Здесь никого нет.
– Здесь никого нет.
– Здесь никого нет.
Старуха! Она сделала что-то со мной, сделала, что? Я отвлекся, потерял внимание, да и как его удержишь при такой-то боли. Нечто плотное и злое подхватило меня и понесло в сторону перрона, схватиться руками было не за что, я кричал, но не слышал сам себя.
Незримая, злая сила с ненавистью швырнула меня на рельсы.
***
– Как, ну скажите, как вы не могли его заметить?! - нахмурившись спросил Лейтенант.
– Я... - Виктор Петрович не знал, что и ответить. Он просто спешил в вагон, больше по привычке, чем по необходимости. Он правда удивился, что бежать так сложно, будто что-то мешает. Однако он то думал, что это просто старая травма колена дает о себе знать. Паренька он заметил уже лежащим на рельсах с размозженной головой.
– Поверьте, мне. Я клянусь здоровьем своей матери! Здесь не было никого! Ни одной живой души!
***
Шаркая, качаясь, переставляя мертвые ноги с трудом, дергаясь и сипя старуха шла себе и шла по подземке, пересаживаясь с ветки на ветку. Где она была и где она окажется? Кто знает? Но, Вы, не забудьте лишний раз оглянуться, заходя в вагон. Ну а пока...
«Осторожно, двери закрываются, следующая станция...»
Спасибо, что читали. МКС