Марк запрыгнул на лавочку, недавно окрашенную блестящей ярко-жёлтой краской. Конец мая был щедрым на жаркие солнечные лучи. Вокруг пустынной детской площадки обильно цвели одуванчики – в них деловито копошились серьезные, измазанные пыльцой пчёлки. Марк растянулся на приятно-тёплой, даже горячей лавочке, как на любимом диване в гостиной, и тихонько пропел несколько слов из самой главной кошачьей песни о счастье: «Мур-мурум–мур–мур–муруум!».
Он не надеялся, что счастье тут же откликнется, ведь он был очень умным котиком. Но что ему оставалось делать? Ведь каждый котик в мире обязан спеть эту песню хотя бы раз в день, а если уж совсем не хочется, то можно отделаться небольшим отрывком, и это не будет считаться нарушением. Обычно Марк выбирал именно эти, любимые слова из припева, которые могли бы показаться людям пустыми и бессмысленными. Людям, но только не котикам. Правда, иногда, на Марка что-то находило, и он сомневался в силе этой песни. Он начинал ныть.
«Легенды, легенды… Враньё всё это! – раздраженно думал он, так и не дождавшись ощущения счастья. – Навыдумывают эти старые коты правил, а ты соблюдай их… Нет, чтобы просто жить».
Желая выразить свое недовольство «старыми котами» и «правилам», Марк глубоко вдохнул и, отчаянно фальшивя, пропел: «Мум-мумум–мур–мум–мурум! Бе-е-е!». И ему тут же стало стыдно за себя. Он приоткрыл один глаз, и увидел внимательные глаза божьей коровки, которая тоже решила погреться на лавочке, рядышком. «И что же ты так на меня смотришь? Укоряешь? – зачем-то спросил он её, поскольку знал, что язык букашек неподвластен котикам. Да и нет у букашек, наверное, никакого своего языка. Только жужжать умеют. – Вали на небо! – Марк угрожающе приподнял лапу. – Или тебе неуютно там стало? Темнеет оно, твоё небо, с каждым днем…».
В ответ, божья коровка покрутила правым усиком возле головы, раскрыла крылья, подпрыгнула… и улетела, но не на небо, а в сторону цветущего куста сирени.
Марку стало совсем грустно. Небо действительно темнело, только не так как раньше. Нет-нет, для людей оно всегда оставалось прежним – чистым, ясным, глубоким, насыщенным, прозрачным – в хорошую, как вот сейчас погоду, и тёмным, иногда даже чёрным – в ненастье, но…
Котики обязаны следить за небом, а все правила, которым они следуют – впитываются с молоком мамы-кошки. Марк зря ругал старых котов, зря ныл. И всё это он прекрасно понимал. Как и каждый котик, он видел не только то, что видят люди, и чем старше он становился, тем чаще у него «включалось» то, что называется «кошачьим часом». Он боялся того неизбежного момента, когда не сможет, хотя бы на время, видеть мир обычным, как видят его люди и многие животные. Старые коты говорили, что это приходит с возрастом. «Кошачий час»? Постоянно? Со всеми этими мрачными тенями, которые снуют по миру и вмешиваются в жизнь людей? С небом, которое темнеет? О, как это пугало Марка, но деваться ему было некуда. Ведь он был котиком!
А люди… Люди очень много не видели, и всё, что они могли – так это ощущать и чувствовать. Да и на обычное небо они смотрели всё реже и реже. Они становились всё грустнее и печальнее, как заблудившиеся дети, и их одолевала непонятная им усталость.
А у котиков было ещё одно, самое основное и главное правило: помогать людям. Сила котиков напрямую зависела от количества поглаживаний. Марка гладили часто. У него была симпатичная морда сибирского кота, поэтому он считался «сильным» котиком.
Но в последнее время, он любил поныть. Наверное, сказывалось влияние тёмного неба. И Марку это очень не нравилось. И он решил, что с этим надо что-то делать. Иногда думы – окрыляли, а иногда – доводили до нытья, как вот сегодня.
Подписывайтесь, ставьте лайки. Мне и котикам будет приятно, а вы не пропустите дальнейшие, удивительные истории про кота Марка и его друзей!