Психические и психологические проблемы исстори назывались душевными. А душу нужно врачевать особыми способами,не земными, а так, как бабушка рассказывала Марише в детстве, когда священник влиял на все сферы жизни, присутствовал в каждой семье от Крестин до отпевания. Марина знала молитвы, но не была частым гостем в церкви. И она решила попытаться победить лицо с помощью бога и его представителей на земле. Она поехала из Москвы в древние, намоленные места, в храм,который много-много лет помнила по картинке в книге об истории архитектуры. Марина вышла из электрички, вдохнула свежий воздух с запахами спелых трав - такого нет в Москве! Спустилась с платформы, повернула узкой тропинкой к лугам, к просёлочной дороге. Храм давно стал ещё и музеем, приманивая много людей. Тянулись они к нему по душевной необходимости или ради рассказа о посещении и фотографий - неизвестно. Там, где многолюдно, там и попытки сделать на этих людях деньги. От станции до храма предлагалось проехать конным экипажем. Маринка отказалась: ей не было жалко нескольких сотен рублей, она хотела прочувствовать свою дорогу к храму. Короткую и лёгкую - пару километров по лугам и обычной наезженной колее. Она шла медленно, как будто хотела погрузить ноги в эту землю, по которой много веков шли миллионы стоп, она касалась руками трав, вдыхала воздух, который казался особенным, освященным этим белокаменным чудом, стоявшим впереди, на рукотворном холме. Мимо проносились экипажи с визитёрами, желавшими комфорта. Маринке показалось, что не они проносятся по этой земле,а она мимо них. Благословенный, кристальный воздух летел мимо них, а они на месте стоят, не видят и не ощущают ничего. Останавливалась, хотела запомнить каждый миг приближения: вот в отдалении, а вот уже и ближе, и отражение в воде, которая колыхнулась тихо, и стены шевельнулось, привиделось, что не камень это, а белоснежные одежды, увенчанные голубым, чуть темнее неба, с золотой искрой нимбом, вздрогнула от видения, перевела взгляд на землю - нет, стены, тянутся в небо, венчаются куполом с золотым крестом. Маринка обошла небольшую церковь, рассмотрела все барельефы, позадирала голову к маковке, посмотрела на воду. Внутри было скромно, но насыщенно, будто молитвы всех прошедших столетий сгустились, остались там и успокаивали душу. Наконец-то понято, что называют благодатью, хотелось раскинуть руки и кружится. Но понимала, что не одобрят православные такого поведения, оскорбит она их. Постояла, подышала покоем, помолилась, как умела, и отправилась дальше. Решила заглянуть в монастырь, расположенный недалеко. Маринка ходила по территории монастыря, разглядывала церкви, постройки, сохранившиеся фрагменты княжеских палат. Рядом гуляла группа поломников, сопровождаемая матушкой-экскурсоводом. Маринка перехватила её рассказ:
- Богомерзко выглядит женщина в брюках. Она оскорбляет любого православного человека своим видом. Ведь никто из вас не знает мужчин, которые носят юбки...
- Знаем, - раздался тихий и нерешительный женский голос из группы экскурсантов.
- Но вы же никогда не будете общаться с таким человеком? - сурово вопрошала матушка.
Ответа Марина не услышала, она отошла от группы. Но в голове вертелся навязчивый вопрос: "Как называлась одежда Иисуса Христа, носимая им в земной жизни?". Задать его вслух не решилась. Пасть смертью в крохотной религиозной войне даже под стенами палат Благоверного князя - удовольствие сомнительное. Услышанное просто позабавило её. Перед отъездом ещё заглянула в церковь, сёстры-монахини отнеслись к ней неожиданно доброжелательно, показали, где чудотворная икона, посоветовали быть аккуратнее, потому что ремонт в храме и много проводов на полу. Марина удивилась, обычно она терялась в таких местах, ждала, что и её из-за внешнего вида и косметики на лице предадут проклятию, как неизвестного мужчину в юбке, упоминаемого экскурсоводом. Хотя и старалась соответствовать, помня, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Поездка оставила настолько светлый след, что захотелось лечить душу дальше такими же методами. В ближайшую субботу Марина пошла в московскую церковь. Началось всенощное бдение. Священник читал что-то непонятное приятным голосом, красиво пел хор. Маринка молилась про себя, слушала малознакомые слова, наслаждалась пением. И как будто осветило храм неземным белым светом, и казалось, что не потолок наверху, а небеса сходят на молящихся.... Но что-то или точнее кто-то вернул Маринку на землю. Упорный, сверлящий взгляд... Старушка с подносом. Она стояла перед девушкой и требовательно смотрела на нее снизу вверх. Маринка судорожно начала открывать сумочку, доставать кошелёк. Ей было всё равно, что она подаёт, она боялась спугнуть момент, ощущения, которые родились перед приходом пожилой женщины. Достаточно крупная купюра легла на поднос.
- Спаси Бог, - тихо смиренным голоском пропела богомолица.
Маринка выдохнула и попыталась вернуть себя в священнодействие. На клиросе пели всё те же красивые голоса, дрожали огоньки свечек. Через несколько минут Марина оглядела образы на стенах, перевела взгляд направо и глаза остановились на знакомом силуэте, который неотвратимо приближался. Старушка с подносом.... Церковная активистка, сделав небольшой кружок среди немногочисленной паствы, вернулась к Марине. Девушка стала рыскать в сумке и карманах - ничего достойного! Она высыпала мелочь пригоршней на поднос. Ей показалось,что даже клирос запел тише, чтобы все смогли по звону монет понять, насколько крохоборная среди них прихожанка. Презрительно-уничижительный взгляд старушки сверкнул ярче свечей. Маринка широко осенила себя крестным знамением и решительно двинулась к выходу. "Прости, Господи," - сказала она на улице, глубоко вздохнула и пошла домой. Посещать богослужения желание пропало. Побродив по Интернету, Марина нашла руководство по медитации и йоге. Решила практиковать сама и, как ни странно, ей это понравилось. Мозги отдыхали и вставали на место. Маленькая вселенная внутри неё утихомирилась.
Начался последний курс института, приближалась защита диплома. Времени свободного не было и Маринку это радовало: некогда задумываться о личной жизни и лицо не напоминало о себе.
Однажды осенним дождливым днём Маринка вышла из здания института и посмотрела на безгранично серое небо, которое нудно моросило многочасовым дождём. "Конечно, в такой день ты оставила зонтик дома," - сообщила истину сама себе, улыбнулась и двинулась знакомым тротуаром к метро.
- Девушка! Куда же Вы под дождём и без зонта? Я не прощу себя, если Вы промокнете! - Маринка услышала позади себя приятных мужской голос.
- А не беспокойтесь, пожалуйста, - улыбнулась в ответ, обернулась на молодого человека. - Ничего со мной не случится. И дождик этот добрый, и осень эта прекрасная, и серые тучи красивые. И вот Ваше лицо тоже красивое!
- Спасибо, неожиданный комплимент.
- Да это и не комплимент. А если и он, то не Вам, а природе, высшим силам, богу, если угодно.
- Вы верующая?
- Во что-то высшее, разумное и лучше нас - безусловно. Но не воцерковлённая. - объяснилась девушка и добавила: - Крещена в православии.
И они шли уже под куполом зонтика, близко друг к другу, говорили о чём-то, смеялись: столько лет учились в соседних институтах, а встретились перед окончанием учёбы...И Маринка видела только лицо нового знакомого и хотелось, чтобы мир был ограничен этим куполом зонтика, а дальше умиротворяющий дождь из бесконечных серых туч.
Её желание почти сбылось: вскоре они поженились, родилась дочка. Жизнь была обширнее, чем купол зонтика, но спокойно-благодатная с тихими радостями и милыми приятностями. Она не вспоминала события из детства, казалось,что всё ушло, но однажды, когда Марине было уже под сорок, она снова увидела то лицо. И оно было всё тем же: молодым, почти симпатичным и почти с правильными чертами лица. Это лицо заняло весь экран телевизора во время программы, посвященной архивным преступлениям. Ведущий рассказывал про известного маньяка, на счету которого много жертв и которой был арестован через несколько лет после их встречи с четвероклассницей Петровой. Марина смотрела на экран, не моргая, и губы, еле двигаясь, шептали: "...А по ночам мне снится конь, ко мне подходит рыжий конь,в лицо мне дышит рыжий конь, косит лиловым глазом..."
