Среда, четверг, пятница, суббота… Воскресения не будет
Объем: 734 web-страницы
Бог создал мир за шесть дней, а на седьмой отдыхал. Но в толстовском мире несправедливости, пошлости и духовной слепоты, описанном в «Воскресении», человеческая душа не может получить отдыха. Почему? Потому что она его не заслужила.
Говоря об этом позднем романе продуктивного классика, хочется отметить, что в отличие от его популярных работ «Войны и мира», «Анны Карениной» (выдающихся образцов художественной литературы), где главными героями являются все же люди, через которых Автор передает свои мысли, в «Воскресении» персонажи – лишь фон, декорация для внедрения взглядов Автора. Свод морализаторств, правки на православие, практически жизнеописание присутствующих на казни очередного Иисуса, конечно, невинного, и, конечно, замученного виноватыми.
Толстой потащит нас в новый путь к русской Голгофе вместе с толпой осужденных теми, кто не имеет права судить никого и даже ни о чем. И в толпе узников мы сможем разглядеть и новую Марию Магдалину, отошедшую от дел неправедных, и новых апостолов, заточенных и сосланных «за слово», и сожалеющего разбойника, которому даровано Писателем прощение, и нового павшего Христа, одного из них, ибо все они невинны, ибо раскаяны.
Виновны все и никто конкретно
Вообще удивительно, как на старости лет живой мозг может не провалиться в консерватизм, а удариться в либерализм. Толстой ругает все: меркантильное пустое общество, нечестное продажное судопроизводство, вопиюще лицемерную церковь. В идеале рекомендует «все сжечь», чем вызывает ярую симпатию, но взамен предлагает удивительнейшую утопию, которой просто не место в реальном мире.
В романе колоссальная даже по толстовским меркам массовка, каждому персонажу из которой уделяется по пол страницы, будто в доказательство того, что суд несправедлив, тюрьма – это зло, а Бог ушел из церкви и громко хлопнул дверью. Тем не менее, судьбами главной пары проникаешься, и именно желание узнать исход их истории и заставляет с нетерпением дочитывать финал, где Автор окончательно удаляется в обличительство и морализаторство.
Что в этой книге духовного пути к воскресению хорошо, так это присутствие сарказма и некой зубасто-печальной иронии, не свойственной Толстому (по крайней мере, мной он в этом не был ранее замечен).
«…Не помню всех по именам. Ведь их там много, - сказал генерал, очевидно упрекая их за это переполнение».
«…людоедство начинается не в тайге, а министерствах, комитетах и департаментах…».
«Он там царек, такой же, как я здесь».
Это такая цепкая сатира, кровоточащая тоской по простой человеческой адекватности, что ее легко можно примерить на современную Россию, и она будет в пору, несмотря на 120 лет развития или, может, деградации.
Возможна ли вечная жизнь после духовной смерти
Институт церкви, изживающий себя на рубеже 19-20 столетий, в пересказе Толстого превращается в рассадник порока, причем порока заразного, как постыдное венерическое заболевание, которое можно подцепить в нездоровом обществе и незаметно стать его носителем: болеть самому и заражать других, не признавая себя больным и не желая принимать лечение.
То, что Толстой пишет о христианстве на тот момент, безусловно, сенсационно, скандально, невозможно. Писатель был отлучен от официальной церкви и в общем-то «Воскресение» стало ареной, где Толстой делится своими воззрениями на религию и особенно на ее служителей, бездумно исполняющих бессмысленные ритуалы и лгущих себе и прихожанам.
«…кусочки, положенные в вино, при известных манипуляциях и молитвах, превращаются в тело и кровь Бога», - сообщает Писатель. Довольно обширная глава в книге посвящена описанию церковной службы. Она пропитана сарказмом и желчью по отношению к церкви, и может показаться, что все это написано атеистом, но старик Толстой глубоко верующий человек, просто именно из этого богато декорированного помещения, заполненного скучающей толпой верующих, начнется путь Нехлюдова к вере настоящей, не привязанной к алтарю, храму и попу.
«…священник унес чашку за перегородку и допил там всю находившуюся в чаше кровь и съел все кусочки тела Бога…», - нам показывают сцену с помпезной ритуальной частью, затем ведут за кулисы, где реквизит, убранный из света рамп, вновь превращается в обычную еду.
И весь роман «Воскресение» это попытка уйти с этого бездарного спектакля, разыгрываемого обществом. От молодого человека Нехлюдова, уже почти утерявшего свою душу в праздности и слепоте богатства, к старику-арестанту, уже этот путь преодолевшему и обретшему уверенность в бессмертии без условий и условностей.
Поиск смысла жизни или чего-то большего
Полагаю, книга во многом автобиографична, не в том плане, что Толстой описывает себя, его Герой Нехлюдов вроде как лик самого Автора в начале духовного поиска, и старик-арестант – тоже Толстой, только этот поиск успешно завершивший. Между ними – длинная полоса препятствий, но в финале мы ощущаем уверенность, что новый Нехлюдов уже не сможет сбиться с истинного курса, определенного для него Писателем.
«Нехлюдов надеялся, что семья и дети дадут смысл его теперь бессодержательной жизни».
Кстати, сам Толстой – многодетный отец, своим персонажам личное счастье дарует не охотно. Младенцы гибнут, брачные союзы сплошь несчастливые, политические преступники, описываемые в книге, так и вообще по большой части существа условно бесполые, почти ангелы, готовые отдать себя идее, а если в их сердцах и вспыхивают нежные чувства, то эта любовь скорей платоническая и возвышенная, а не плотская.
Описываемые судьбы арестантов – поток крайностей, как и мысли Автора о судебной и исправительной системах.
«Не знаешь, чего тут больше – жестокости или нелепости. Но, кажется, и то, и другое доведено до последней степени», - говорит Толстой о невинно осужденном мальчике, а затем описывает другого арестанта, чуть не зарубившего пассажира топором - и тоже оправдывает его.
На мой взгляд, «Воскресение» крайне спорна в своей идеологической части. Мы можем активно кивать, читая про аресты за книги, и возмущаться такому положению вещей, но оправдание попытки убийства с обоснованием, что это общество сделало злоумышленника таким, лично я принять не могу и не хочу. Возможно, Нехлюдов и повлиял на падение Масловой, как и она затем повлияла на его воскресение, но в случае с социумом и тем парнем с грабежом и топором – это зависимость не работает.
В художественной части же все прекрасно, как и всегда у Толстого. Глубоко, трагично и описано превосходным Русским Языком. В целом я могу рекомендовать «Воскресение», но уж точно не как первую толстовскую работу. «Война и мир» навсегда запятнана школьной программой, хотя я прочитала в школе и осталась довольна, а вот «Анна Каренина» именно та книга, с которой может начаться приятный во всех смыслах роман с Толстым — Львом и великим Писателем.
Приятного чтения!
Литературный диалог: ВКонтакте, в Инстаграмм