Сегодня, 14 августа, завершился виртуальный саммит The 19th* — организации, названной в честь 19-й поправки к Конституции США (которая сто лет назад дала женщинам право голоса, открыв возможность участвовать в избирательных кампаниях независимо от пола) и ориентированной на женщин. В финальном его мероприятии — беседе с Эмили Рамшоу, соучредителем и генеральным директором The 19th* — приняла участие герцогиня Сассекская.
Анонсируя появление Меган под занавес конференции, представители The 19th* объявили: на сей раз она окажется «по другую сторону микрофона» — и возьмет у Эмили Рамшоу интервью о миссии организации по созданию некоммерческой новостной платформы «на стыке гендера, общественной деятельности и политики». Сама героиня вечера рассказала о том, что Меган предложила побеседовать с нею, еще неделю назад — в своем твиттере:
«Из разряда чего-то нереального: с нами связалась герцогиня. Она сказала, что представление о создании показательной, многоплановой новостной платформы The 19th* News, которая ориентирована на женщин и на другие недостаточно охваченные вниманием группы людей, с оттенком эмпатии, сразу же отозвалось в ней. Она спросила, может ли она взять у меня интервью по вопросам «об историях, которые возвышают тех, кто слишком часто оказывается недостаточно представлен в средствах массовой информации» и «что означает создать СМИ, в основе которого будут гендерное равенство, разнообразие и общность».
Для всех интересующихся: нет, герцогиня Сассекская не ограничилась ролью интервьюера. Во время разговора Эмили Рамшоу задала ей несколько встречных вопросов — так что запланированное интервью оказалось скорее диалогом равноправных собеседников.
«Было так грустно видеть, где оказалась наша страна в этот момент, — сказала Меган о своем возвращении на родину, которое произошло незадолго до гибели Флойда. — Если в этом есть хоть какой-то положительный момент, я бы сказала, что в течение нескольких недель после гибели Джорджа Флойда — в мирных протестах, которые вы наблюдали, в звучащих голосах, в том, как люди фактически осознавали свою роль... печаль сменилась чувством абсолютного вдохновения. И я вижу, что ситуация меняется...
С моей точки зрения, скрытая расистская подоплека происходящего и, конечно, бессознательные предубеждения — не новость. Но я думаю, что возможность видеть изменения, которые происходят прямо сейчас... это действительно то, частью чего я очень хочу быть. И, будучи частью этого, использовать свой голос так, как я не могла это делать в последнее время. Так что — да, хорошо быть дома».
Во время разговора Меган была полна энтузиазма по поводу миссии The 19th*, отметив запуск проекта во время пандемии: «Вы только что совершили этот прыжок — вы совершили этот прыжок веры. Я думаю, это может многому научить нас всех: в те моменты, когда что-то может показаться пугающим, вам просто нужно довериться своей интуиции».
Меган подчеркнула стремление к качественной журналистике, сообщив, что они с мужем постоянно указывают на «экономию внимания» в СМИ, в результате которой вознаграждается вульгарность, а не правдивость:
«Что по-настоящему увлекательно — по крайней мере, с моей точки зрения и по моему личному опыту за последние пару лет, — так это то, что отпечаток оставляют только громкие заголовки. Это часть того, как мы начинаем смотреть на мир, как мы взаимодействуем с другими людьми».
В связи с приближением ноябрьских выборов Меган подчеркнула, что голосование «невероятно важно» для нее; она сказала, что даже говорила об этом с иконой феминисток Глорией Стайнем. Меган призвала людей не воспринимать избирательное право как должное, отметив, что ее муж никогда не имел права голосовать.
«Люди жаждут перемен, — сказала она. — На том этапе, где все мы сейчас находимся, наступает такой момент, когда люди начинают сомневаться в системах, в которые всегда верили».
Она упомянула, что запуск проекта The 19th* совпал со столетием девятнадцатой поправки об избирательном праве, и отметила, что, когда слово «суфражистка» впервые появилось в британской газете более века назад, оно воспринималось как уничижительный термин. «Этот термин, придуманный одним человеком в 1906 г., прижился как часть движения, — объяснила она. — Когда вы смотрите на это и осознаете, что сила влияния одного человека может сформировать в СМИ образ целого движения или образ мышления... Если бы голос женщин был слышен с такой же силой — насколько иначе все могло бы быть».