Ролевое прохождение мода Bronze age для Rome:Total War за Финикию.
Цикл "Владык моря"
- "Битва за Угарит"
Когда история рисуется только грубыми мазками на холсте времени, трудно понять: кто на самом деле был истинным героем, а кто - предателем. Только приблизив свой взор с высоты столетий - на уровень одного человека, мутная картина начинает обретать ясные очертания. И тогда, мы начинаем слышать шёпот любви, топот копыт, звон мечей и крики раненых солдат. Мы чувствуем солоноватое дыхание моря, запах дыма, горячие объятья яркого солнца и вкус пролитой крови...
Сегодня наша история о жесточайших битвах великих народов: владык моря и песчаных людей. Так они звали себя. И такими их запомнили потомки.
Когда арамеи вторглись в Ханаан и выбрали своей целью могущественный Угарит, Заккур, король арамеев, был уверен в быстрой победе: ведь его орды были многотысячными и от их марша сотрясались стены. Но Никмепа, царь финикийцев, решился дать бой, хотя его армия, как и вся армия Финикии, была во много раз меньше захватнической. На призывы Заккура под стенами Угарита - открыть ворота добровольно, царь Никмепа ответил залпом. И развязалась первая битва.
Ответ Угарита
Лошади мчали колесницу во весь опор. Заккур уже перестал инстинктивно втягивать шею от свиста пролетающих стрел: его переполняла ярость. Элитный лучник, закрывший своим телом короля от вражеского залпа, уже совсем перестал подавать признаки жизни. Его тело, утыканное стрелами, беспомощно подпрыгивало, когда колёса наезжали на очередной камень.
Заккур ухватил своего спасителя за волосы и с силой швырнул назад. Вылетев из колесницы на полном ходу, тело ещё несколько мгновений бесформенно кувыркалось в пыли. Глаза короля посветлели - так происходило всегда, когда безумная злоба, клокотавшая внутри, вдруг превращалась в нечто холодное, приносящее какое-то нездоровое возбуждение, чувство.
Арамейская армия, следом за своим предводителем, начала отходить, под ливнем огненных стрел и смертоносных камней, - к северным стенам, где на холме можно было занять выгодную диспозицию.
Финикийские стрелки тоже не стояли на месте и быстро перемещались по стенам, настигая бегущего противника. Они на несколько секунд останавливались, делали короткий залп в сторону арамейцев и вновь переходили на бег.
Заккур оглянулся назад: огромная армия, поднимая тучи пыли, неслась вслед за ним. Кто-то падал, сражённый камнем, кто-то выставив щит в сторону противника, пытался избежать огненной стрелы. Вся равнина позади дымилась, словно горела сама земля!
-Где этот ублюдок, Габарра!? - рявкнул Заккур. Возница растеряно обернулся, но, ударивший по корпусу колесницы камень финикийской пращи, заставил вновь немного поправить направление движения, подальше от стен. - Он должен был выступить вместе со мной! Боги пустыни, клянусь, я отправлю его ловить рыбу, вместо командования!
Лошади, получившие несколько ранений, постепенно замедляли шаг: ужас, придавший им сил вначале, постепенно уступал место боли и слабости от кровопотери.
Достигнув холма, армия вновь построилась в ровные полоски подразделений. Заккур, сменив колесницу и лошадей, начал объезжать шеренги бойцов. Как оказалось, войско потеряло почти четверть воинов. Многие были ранены и страдали от боли. И сын короля - Габарра, ведущий полуторатысячную армию, где-то задерживался...
Распахнулись северные ворота Угарита. Царь Никмепа, в окружении колесниц личных телохранителей выехал за стены крепости. Заккур, словно не веря своим глазам, замер и не отрывал взгляда от великолепных финикийских лошадей, грациозно вышагивающих перед ним. Опомнившись, он скомандовал наступление.
Однако, едва воины приближались к стенам, как на них снова обрушивались пылающие стрелы. Камни бились о щиты и врезались в тела арамейских копейщиков, нанося увечья ничуть не меньше стрел. Воины шасу, которых Заккур берёг на момент решающего удара, стояли поодаль и со свойственным им спокойствием наблюдали за попытками копейщиков атаковать.
Тем временем, Никмепа вывел под стены города свои свежие силы пехоты. Копейщики, как будто издеваясь над арамейцами, прошли вдоль стен крепости и выстроились в их тени.
Заккур, раз за разом, выводил своих воинов в атаку, но каждый раз, они отбрасывались стрелками финикийцев. Армия редела на глазах и Заккур решился бросить все оставшиеся силы на финальный штурм.
Впереди выступили лёгкие арамейские копейщики при поддержке метателей дротиков, а второй волной шли тяжёлые воины шасу. Сам Заккур, сопровождаемый остатками двух отрядов на колесницах (большая часть лошадей были выведены из строя стрелками защитников города), обстреливал ряды финикийской пехоты, опасно маневрируя по флангам и вражеской армии.
Возможно, такая тактика и привела к столь скорому провалу. Лёгкая пехота была сильно вымотана и подавлена большими потерями: едва вступив в бой с первой шеренгой врага, состоящей, так же, из лёгкой пехоты - была молниеносно разбита и обращена в бегство.
Никмепа на колесницах ринулся за бегущими отрядами арамеев, осыпая округу стрелами, чем ещё больше усилил панику в войсках своих врагов. А воины шасу были быстро сметены объединённой армией финикийцев, уже не связанной боем с другими войсками. Битва превратилась в резню охваченных паникой арамеев...
16-тилетний сын Заккура - Хаджану, был сброшен с колесницы сирийским копейщиком, который поначалу, увидев богатые одежды, решил, что это сам король арамеев. Когда же солдатам предстал мальчишка, испуганно жавшийся к трупу лошади, они с досады безжалостно забили его копьями.
Боевые экипажи Никмепы, как ветер неслись по полю битвы, высматривая королевские колесницы арамеев. Но Заккур уже не представлял никакой опасности: стрела пронзила его грудь и он истекал кровью, пока возница, в панике, пытался вывезти короля с поля битвы. Лошади, под властью ужаса, мчали с чудовищной скоростью, не разбирая пути. Колесница опасно подлетала на неровностях, рискуя опрокинуться в любой момент.
Лошадь споткнулась и весь экипаж, поднимая облако пыли, начал беспорядочно кувыркаться по полю. В воздух взмывали оторванные колёса, вперемежку с комьями земли и кусками дерева. Заккур был отброшен почти на десяток шагов от места падения.
Никмепа приказал перевернуть тело короля арамеев, чтобы увидеть его лицо. Тот умирал, но боги никак не хотели, чтобы он ушёл быстро. Всё облачение Заккура было пропитано кровью, конечности переломаны, а стрела при ударе пробила тело насквозь.
- Господин, арамеи прислали подкрепление! - раздался голос солдата. Заккур захрипел, пытаясь произнести имя своего старшего сына.
- Пехоту выстроить перед воротами! Стрелков на позиции! Едем! - Никмепа быстро зашагал к колеснице.
- А что делать с... этим? - солдат замялся.
Никмепа остановился и, пригладив бороду, произнёс: "Он хотел нашей земли? Что ж, пусть почувствует её вкус перед смертью. Привяжите его к моей колеснице! Эй, возница, покажи насколько быстры твои лошади!"
Солнце уже клонилось к закату, когда воины финикии выстроились в боевом порядке, чтобы принять бой второй армии арамеев.
- Какие потери? - спросил Никмепа своего слугу Биридайю, когда они подъехали к колоннам копейщиков.
- Нет и сотни, - радостно сообщил Биридайя, тут же добавив - но усталость берёт своё. Люди вымотаны.
- Дааа, - задумчиво произнёс царь, приглаживая бороду, - даже резать покорный скот в таком количестве не простая задача. Эшмуназар!
- Да, повелитель - откликнулся воевода.
-Отбей первую атаку и заводи отряды в город. На сегодня было достаточно крови. А её ещё прольётся целое море...