Она прожила так мало, что после нее и не должно было остаться аромата. Она сама вся была, как аромат, как облачко дождевое. Часто, открыв окно в своей комнате, она пыталась угадать судьбу того или иного облака: куда оно поплывет, где оставит след: прольется ли дождем, вольется ли в радугу, растворится ли в бризе, над морем?
Она прожила так мало, так мало было ей отпущено времени. А во времени нет ароматов, время насмешливо над ними, они выветриваются и улетучиваются, флаконы духов - не хранятся, разбиваются, а аромат - густеет, блекнет, становится темным и масляным, может быть как верхняя нота, как бархат, как лепестки дрожащей под ветром розы.
Она и сама была розой, «единственной в чьей то жизни», (Ги де Мопассан) едва прожившая четверть века, русская балованная девочка, безупречно пишущая и говорящая по французски, по – английски, по - итальянски, по - гречески, по - латыни, - когда повзрослела, мимолетно, быстро. Сразу и навсегда.
Мария Башкирцева.
Ею можно было залюбоваться восхищенно и пылко. Чтобы уже и « не забыть ее никогда! «( Ф. Коппе).
Дети играли с нею завороженно, смотрели на нее, когда она пела и танцевала, смеялись и улыбались восторженно в ответ, трогали ее платьица, туфельки, она казалась им сказочной, танцующей феей, устроившей для них милое, прелестное, яркое представление.
Но более всего дети любили сидеть рядом с маленькою Мусей, завороженно слушая, как она рассказывает волшебные истории, все живо и комично представляя в лицах, не то дразнясь, не то - дразня саму себя, увлекаясь и забывая о времени, пространстве, каких то там приличиях и мнениях света, взрослых.. Ей не всегда доверяли взрослые, но дети верили во все, что она говорит!
Обладая невероятным темпераментом, впечатлительностью и тонко развитою душою( Душой старой, вероятно, пожившей много прежде, как думала она сама) пришедшей откуда то странницей в эту диковато – чудную семью Бабаниных - Башкирцевых, богатейшую, вальяжную, встревоженную неврозами и чудачествами - и молодых, и старых, где открыто играли в рулетку, заводили сомнительные знакомства, читали недозволенные книги, спорили, курили.
Что еще ? Ах да. Дерзко, бесшабашно обедали с любовницами и любовниками ездили с ними в экипажах. И брали их в оперу, и дарили им состояния и бриллианты, дома и виллы, лошадей и закладные на имения, путешествовали по миру принимали в доме, позволяли даже быть накоротке с членами семьи.
Семейство Башкирцевых, богатейшие дворяне из Полтавы, хлебосольные и шумные, не могли ужиться меж собою ни в чем и никак!
Дедушка Марии, герой севастопольской кампании, кавалер пяти орденов, Степан Башкирцев, упрямо настаивал на разводе своей дочери с богатым, но любвеобильным предводителем дворянства, Константином Башкирцевым, и она уехала от него, увезя двоих малышей, Марию и Поля.
Скандалы взбалмошной четы Башкирцевых, их беспрестанное деление детей меж собою и оружейная пальба разгневанного разлукою с гордою женою, офицера поручика Константина Башкирцева, закончилась все - тапки тем, что Мария Степановна Бабанина - Башкирцева выиграла судебный процесс, стала «вдовою по разводу».
И тотчас же увезла детей, сестру, отца и обожаемого брата дебошира, за моря, во Францию, на благословенный лазурный берег, Там то снимали квартиру, то арендовали виллу, то придирчиво осматривали экипажи. У Муси даже была своя маленькая карета, две гувернантки, русская и француженка. Она рисовала лет с четырех Дневник стала вести с одиннадцати неполных лет и вела всю жизнь, он очень большой, просто огромный по объему: 2400 страниц.
В него будто бы и упала вся душа Марии, она отразилась в нем вся, до самых мелочей своей жизни, он, по выражению Николая Кнорринга, «наполнил ее всю и именно этот дневник, будто капризный возлюбленный, вобрал в себя всю ее эмпатическую энергию, душевную силу и стал, по мнению психологов и тонких исследователей, «подлинною причиной ее земной трагедии». (Н. Кнорринг)
Она записывала в дневник все миги, крохи и искры бытия. Безыскусно, наивно, смело, увлекательно, просто, сильно, с горечью, не прячась, не притворяясь. И, читая дневник, и сопроводительные статьи к нему экспертов, историков, искусствоведов и критиков, забываешь, что ты читаешь строгий документ эпохи, изучаешь сложный жанр литературы. Для тебя это прежде всего художественная книга, блестящий роман, со оригинальным, дерзким, юным, чуть невинным вкусом истинной и прекрасной девушки. Роман с прекрасно выстроенным сюжетом, живыми персонажами, нешуточными страстями, открытым финалом, Острый, манящий. Ошеломительный.
Она смотрела в жизнь свою, как в зеркало, милая, одухотворенная и сильная Муся, и рисовала в тетрадях свой личный и очень искусный портрет - в стиле Дориана Грея. Отбирающий у нее земную жизнь и давший ей взамен ликующее и горькое бессмертие.
Повторю, еще раз, все мгновения Бытия мира и жизни домашней, скандалы и страсти семьи дерзко и вдумчиво описаны в саге Марии, изумительной Муси: интриги клана Башкирцевых, дерзкие выходки дядюшки Жоржа, привычки матери, к которой она боялась подойти с искренними объятиями, смешные скороговорки доктора Люсьена Валицкого, тайного воздыхателя ее родительницы, подробности семейных обедов и пьяных бдений дядюшки Жоржа, его загулы и дебоши в полиции, слезы матери и праведный гнев деда, в конце концов, приведший последнего к инсульту
Запах миндаля по вечерам, рвущийся в окна, цвет занавесей в комнате, конные прогулки, аромат сигар, пахитосок тети Надин. Все, все. У нее с юных лет был взгляд гениального художника. И она таким художником стала. Ею написано больше двухсот картин и этюдов, многие из них висят в парижских и европейских музеях. В частных коллекциях и собраниях.
В дневнике были даже совсем не красящие ее подробности смешной, наивной первой ее влюбленности в напыщенного герцога Гамильтона, и безжалостная история ее неудачных светских знакомств и флиртов, ее безутешная любовь к Риму и племяннику кардинала Антонелли Пьетро – они были почти помолвлены и рассказ об этом Марии – целый чарующий, тревожный рома. ! Браку воспротивилась семья «кадиналино.» И смелая поездка в Испанию , вся история увлечения искусством живописи. Оттенки нарядов и частая смена погоды. Прогулки в Булонском лесу. Письма к Эдмону Гонкуру и история почти виртуального, почтового романа с Гюи де Мопассаном. В этом дневнике было все. Безжалостное и бесстрашное, бесподобное «все»! Сердце на ладонях двадцатипятилетней девушки. Протянутое нам.
Были и те, почти смертные мгновения ее последних дней когда она грустно и твердо, с ясным разумом, рассказывает о том, что у нее нет сил подниматься по лестнице на второй этаж и ей сделали спальню в гостиной первого этажа, декорировав комнату ширмами и цветами
Это был роман о жизни, написанной отважной русской девушкой, художницей и скульптором посвятившей свою жизнь искусству, но любившей жизнь так страстно, что веришь ей, когда она пишет, что» счастлива всей полнотой жизни, даже когда в слезах, когда огорчена и печальна». Счастлива уже тем, что несчастна.»
И лишь об одном Мария не написала: о своем самом любимом аромате. Не сохранили страницы ее вдумчивого журнала полу - девической грезы о духах, мыле, притираниях. Ведущие эксперты и исследователи ее творчества и парфюмеры уверяют, что в ее дневнике "нет упоминания об ароматах, которые она бы предпочла запаху своего тела " (Е. Прокофьева)
Но как же так, ведь на ее картинах тонко и зримо присутствуют и цветы, и сады, и летние дожди, и очарование молодости! Весь аромат мира.
И вдруг я совершенно дерзко подумала о том, что стоило бы попытаться воссоздать тот аромат, который она так любила.
Стоило попытаться, попробовать, закрыв глаза, открыв и распахнув душу.
И тогда он внезапно состоялся, составился, пленительный аромат, странный из другого века:
Начало его, первые ноты «Романса о Марии»: анемон - влекуший, томный и еще чуточку можно пофантазировать: едва уловимый аромат флер д оранжа, апельсиновых цветов, белых нежных. Волнующий аромат, и только в глубине его терпкий привкус.
Основные же ноты парфюма « сердце» духов: запах миндаля и запах теплого молока, в котором растоплены мед, корица, шоколад.
И - основа, кода, прощальный шлейф духов для Марии – лесная прохлада осенних листьев, аромат каштана, граба, бука, терпкий стойкий. Она часто прогуливалась в Булонском лесу. Почти перед уходом и то бывала там. Еще можно над всем добавить царящий над всем аромат чайной розы, он так тонок и волшебно – неуловим, а когда смешивается с каплями, сеткой вуали едва заметного дождя, то вот перед нами завершенный образ и осени и вечности и молодости и печали и всего не свершенного, что нас так пленяет в вечной загадке Марии Башкирцевой. О ней можно говорить бесконечно долго, и я еще продолжу рассказ.
А сегодня, сейчас, здесь, теперь: удержим созданный воображением аромат, который, может быть, и был присущ ей.
Да.. Название. Придумайте сами. И напишите, впишите у себя на запястье... Обессмертите ее им...