Данное кирпичное пятиэтажное здание, расположенное в самом центре столицы, на улице Гиляровского д.57, бывшей Второй Мещанской, имеет весьма примечательную историю. Построенное еще в начале прошлого века, оно стало одним из первых «экспериментальных» домов, устроенных по типу «коммуны». А в 60-е годы именно здесь приключилось событие, благодаря которому дом вошел во все отечественные учебники криминалистики: в одной из его квартир была найдена… мумия!
Сенсационное завещание
Имя Гаврилы Гавриловича Солодовникова, одного из самых богатых российских купцов, почетного гражданина Москвы, мультимиллионера и филантропа, было хорошо известно во второй половине XIX столетия. Именно на его средства были выстроены Большой зал Московской консерватории, театр на Большой Дмитровке (ныне Московский театр оперетты), а также ряд заведений для бедных и неимущих…
Гаврила Солодовников родился в 1826 году в Серпухове, в семье купца третьей гильдии Гавриила Петровича Солодовникова, торговца бумажным товаром. Сызмальства Гаврюша помогал отцу в лавках и даже толком не выучился грамоте. Это не помешало ему после кончины отца и получения своей доли наследства (кроме него, в семье было еще четверо детей) перебраться в Москву. В 20 лет он уже числился купцом первой гильдии, а в неполные 40 его капитал составлял 10 миллионов рублей.
Несмотря на баснословное богатство и многочисленные благотворительные «акции», в быту Солодовников был скуп и прижимист донельзя. О нем ходили легенды: мол, по дому он ходит в заплатанном халате, еды покупает на двадцать копеек в день, не более… Если он заходил пообедать в трактир, то неизменно просил подать ему вчерашней гречки по полкопейки за порцию и оставлял символические чаевые. Экономил скупец даже на экипаже: лишь задние колеса у последнего были обтянуты резиной – хозяин говорил, что «кучер и так поездит». Не гнушался богач и элементарным воровством: к примеру, мог стянуть у разносчика на рынке яблоко… Базарные торговцы прекрасно его знали и всегда следили за вороватым «клиентом».
Не гнушался Солодовников и обманывать «партнеров по бизнесу» - других купцов. Договора о сделках в ту пору чаще всего не составлялись на бумаге, а скреплялись устным словом и рукопожатием. Купцы дорожили своим словом, честность была порукой хорошей репутации… Однако Гаврила Солодовников этим частенько пренебрегал. Так, в 1862 году он обманным путем вынудил своего приятеля купца Ускова продать ему за два с половиной миллиона здание пассажа на Кузнецком мосту, стоившее гораздо дороже… Впоследствии новый владелец перестроил здание и оборудовал при нем небольшой театральный зал. «Солодовниковский пассаж» был одним из самых приметных зданий в Москве вплоть до 1941 года, когда его разрушило бомбой.
Шум на всю Москву вызвал судебный процесс, затеянный против Солодовникова его сожительницей госпожой Куколевской. Последняя требовала денег на содержание рожденных от купца нескольких детей. Солодовников же признавать внебрачных отпрысков наотрез отказывался. «Раз госпожа Куколевская жила в незаконном сожительстве, какие же у нее доказательства, что дети от Солодовникова?» - заявил на суде его адвокат Лохвицкий.
Между тем, Гаврила Гаврилович возжелал стать дворянином. Для этого требовались какие-то особые заслуги. Он согласился по просьбе городской управы построить при медицинском факультете Московского государственного университета (ныне это Московская медицинская академия имени И. М. Сеченова) венерологическую клинику. Правда, упросил не при-сваивать больнице его имя, как это водилось в те годы. Зато ему пожаловали орден и дворянское звание.
Незадолго до смерти Солодовникова неоднократно спрашивали, кому он завещает свои миллионы. «Вот умру — Москва узнает, кто такой был Гаврила Гаврилович
Солодовников! – отвечал тщеславный купец. - Вся империя обо мне заговорит!».
И заговорила. На момент кончины в 1901 году все состояние Солодовникова составляло 20 977 700 рублей. Но семье из них по завещанию полагалось лишь 830 000 рублей. А оставшиеся 20 147 700 рублей следовало передать… на благотворительные нужды! Одну треть предстояло потратить на «устройство земских женских училищ в Тверской, Архангельской, Вологодской, Вятской губерниях». Другую — «на устройство профессиональных школ в Серпуховском уезде для выучки детей всех сословий и… на устройство там и содержание приюта безродных детей». Третью же - «на строительство домов дешевых квартир для бедных людей, одиноких и семейных».
Московские «коммуны»
Душеприказчиком купец назначил своего старшего сына – Петра, члена совета директоров Нижегородско-Самарского земельного банка. Как ни хотелось Петру Гавриловичу Солодовникову расставаться с отцовским наследством, а пришлось. Исполняя отцовскую волю, в 1908-1909 годах он выстроил на 2-й Мещанской два больших дома для бедноты с дешевыми квартирами. Один из них предназначался для проживания одиноких людей и получил название «Свободный гражданин». В другом же следовало проживать семьям, и зваться он стал «Красным ромбом». По-видимому, не то сам купец, не то архитекторы вдохновились идеями французского социалиста-утописта Шарля Фурье, описывавшего в своих трудах подобные дома-коммуны для людей будущего, или, как он их называл, фаланстеры.
Впрочем, в народе «утопические» названия не прижились. Оба дома вскоре стали звать «солодовками», переименовав «Свободного гражданина» в «одиночку», а «Красный ромб» - в «семейку». В первом было 1152 квартиры, во втором — 183. На каждый этаж-коридор приходилось по два общих сортира на пять «очков» в «одиночке» и по три в «семейке», а также по четыре общие кухни, где имелись русская печь, холодная и горячая вода, стояли отдельные столы для каждой семьи. К кухонным помещениям примыкали холодные кладовки, сушильни и комнаты для прислуги. В каждом доме имелась развитая инфраструктура - магазин, столовая, баня, летний душ, прачечная, библиотека… В «семейке» также работали детский сад и ясли. Комнаты были меблированы, в них провели электричество, которым разрешалось пользоваться только до 11 часов вечера. Дома даже оснастили лифтами, что в начале прошлого века являлось большой редкостью…
После революции в «одиночках» жили семьями. Так как в тесных комнатках негде было поставить лишние кровати, почти все жильцы устроили наверху антресоли со спальными местами. Благо потолки были достаточно высоки. На первом этаже бывшего «Свободного гражданина», кроме жилых помещений, разместились также домоуправление и отделение милиции.
Скелет в кресле
В 1962 году «одиночку» собрались расселять. Туда должны были переехать государственные учреждения, а жильцов предполагалось выселить в отдельные «хрущобы» в отдаленных районах Медведково и Бескудниково. И вот к участковому явилась проживающая в доме Мария Константиновна М. и сказала, что ей нужно похоронить сестру, требуется выписать документ. Выяснилось, что скончалась Ольга Константиновна М.… в 1943 году! Сначала участковый подумал, что бабуся тронулась умом, и выпроводил ее восвояси. Но на другой день старуха снова пришла к нему с той же просьбой. Тогда участковый решил поинтересоваться, где же тело. «А прямо над вами, у меня в квартире на третьем этаже», - ответила посетительница.
Тут уж милиционеру ничего не оставалось, как подняться в квартиру. В углу тесной комнатушки в кресле спиной к окну сидела, как ему показалось, сухонькая старушка. В пальцах ее была зажата увядшая маргаритка. Подойдя ближе, участковый с ужасом увидел, что перед ним… скелет!
Труп на полке
Оказалось, обе сестры были старыми девами, жили вместе, в одной из комнат «одиночки». И вот во время войны одна из сестер, страдавшая ревматизмом, умерла от сердечной недостаточности. А оставшаяся в живых не стала ее хоронить, даже не сообщила никому о кончине родственницы. Впрочем, время было сами понимаете какое. Да еще и соседи разъехались в эвакуацию… Одним словом, двумя одинокими немолодыми женщинами никто особенно не интересовался.
Сама Мария Константиновна объяснила свой поступок тем, что сначала не могла найти сестрин паспорт. Когда же документ нашелся, она якобы… побоялась одиночества и решила оставить мертвое тело у себя. Обмыла покойницу, переодела, переложила на матрац, который находился на сундуке, и укрыла простыней.
Поначалу особого запаха не было: перед смертью женщина сильно похудела, да и помещение хорошо проветривалось. К тому же, в войну в доме не было отопления, что препятствовало разложению. Но недели через три трупный запашок все-таки появился. Тогда Мария Константиновна на время переехала к знакомым. Вероятно, правды она им так и не рассказала… Домой М. вернулась дней через десять и обнаружила, что «аромат» разложения выветрился. Женщина переложила труп на антресоли – деревянную полку, которая проходила поперек комнаты над входной дверью. Она постоянно держала открытой форточку, так что тело естественным образом усохло и мумифицировалось. Скорее всего, истинная причина мягко говоря странного поступка Марии Константиновны заключалась в том, что она продолжала получать за покойницу пенсию и продуктовые карточки…
Чудо судебной медицины
Когда мумия была обнаружена, составили акт, в котором говорилось: «При судебно-медицинском исследовании трупа установлено, что вес его 4120 граммов, длина 150 сантиметров… Особенности строения скелета, степень изношенности зубов и данные рентгенологического исследования показали, что мумифицированный труп является трупом женщины в возрасте старше 50 лет… Обнаруженная мумия представляет собой труп Ольги Константиновны М., 1888 года рождения».
Мумия так и не была похоронена – ее отправили в музей судебной медицины. Престарелую Марию Константиновну М. сначала едва не осудили за мошенничество, но прокурор попался снисходительный, и дело замяли. Впоследствии этот случай естественной мумификации вошел в учебники по судебной медицине и был описан известным советским исследователем В. Мезенцевым в книге «Есть ли чудеса в природе».