И мы нервничали. И Ник, когда нашу работу рассматривали, пошёл в лабораторию. Мы нашли кого-то, кто этим занимается. Я об этом ничего не знаю. Я занимаюсь пациентами, а не пипетками. Они научили нас, как давать препараты мышам. Мы взяли мышей и дали им один «П» — пароксетин. А другим дали правастатин. А третьей группе дали оба. И кто бы мог подумать, глюкоза поднялась от 20 до 60 мг на децилитр у этих мышей.
Работа, основанная только на данных, была принята, но в конце мы добавили: «Кстати, если дать препараты мышам, глюкоза поднимается».
Это было здорово, и всё на этом могло закончиться. Но у меня ещё шесть с половиной минут.
И мы посидели, подумали обо всём об этом, и я уже не помню, кто это придумал, но кто-то сказал: «Интересно, а кто-то из этих пациентов, которые принимали оба препарата, заметил побочный эффект гипергликемии? Они могли, и они должны были. Как бы мы могли это определить?»
Что люди делают в таких случаях? Вы принимаете лекарство — одно новое или два — и испытываете странные ощущения. Что вы будете делать? Вы открываете Google, вбиваете оба препарата, или один, который вы принимаете, и потом «побочные эффекты». Что вы ощущаете? И мы думаем: ладно, давайте попросим Google поделиться с нами данными запросов, чтобы мы могли посмотреть, задавали ли пациенты такие вопросы. В Google, к сожалению, отклонили наш запрос. Я был очень расстроен. Я ужинал с коллегой, который работает в Microsoft Research, и сказал ему: «Мы хотели провести исследование, в Google отказали — облом». Он сказал: «Ну, у нас есть данные Bing».
Будто я снова разговаривал с Ником. Он работает на одну из самых больших компаний в мире, а я уже пытаюсь его подбодрить. Но потом он говорит: «Нет, Расс, ты, наверное, не понял. У нас есть не только запросы в Bing, но и запросы в Google, Yahoo, Bing — отовсюду — сделанные из Internet Explorer. Затем мы храним эту информацию 18 месяцев только для исследований». И я говорю: «Вот это другое дело!» Это был Эрик Хорвиц, мой друг в Microsoft.
И мы провели исследование, где определили 50 слов, которые обычный человек может набрать, если у него гипергликемия, например «усталость», «потеря аппетита», «много хожу в туалет», «много писаю» — прошу прощения, это одна из вещей, которую могут искать. И у нас было 50 фраз, мы их назвали «диабетическими словами». И сначала мы посмотрели исходные данные. Выяснилось, что от 0,5 до 1% всех запросов в интернете включают одно из этих слов. Это нашa точка отсчёта. Если люди ищут «пароксетин» или «Паксил» — это синонимы — и одно из этих слов, частота вырастает до примерно 2% «диабетических слов», если вы уже знаете, что там есть слово «пароксетин». Если это «правастатин», частота вырастает примерно до 3% от исходного уровня. Если и «пароксетин», и «правастатин» представлены в запросе, она поднимается до 10% — огромное увеличение в три-четыре раза в запросах с интересующими нас препаратами и «диабетическими» или «гипергликемическими» словами.
Мы это опубликовали, и это привлекло внимание. Причина, по которой это заслуживает внимания, в том, что пациенты рассказывают нам о своих побочных эффектах не напрямую, а через поиск. Мы отослали это в FDA. Они заинтересовались. Они установили наблюдение за социальными сетями, чтобы сотрудничать с Microsoft, с их техническими возможностями для этой задачи, а также за лентой в Twitter, в Facebook, за статистикой поисковых запросов, чтобы выявить ранние признаки того, что препараты, раздельно или вместе, вызывают проблемы.