Центральная районная больница в городе Озерск Калининградской области имеет одну видимую и одну менее наглядную особенности. Во-первых, добротное и просторное здание явно «не нашей» архитектуры кажется слишком шикарным для городка с населением менее чем в четыре тысячи человек. Во-вторых, данное медучреждение носит имя (что само по себе для ЦРБ уже круто) Фрица Рихарда Шаудина. Другое дело, что даже отнюдь не все местные жители в курсе, кто же это такой. Пожалуй, сто́ит восполнить пробел.
О детстве и ранней юности нашего героя информации крайне мало. Известно лишь, что родился маленький Фриц 19 сентября 1871 года в поселке Резенингкен (чёрт, без пол-литра и не выговоришь!), который первые советские переселенцы переименовали в более привычное уху Резниково. Насчет социального положения родителей мальчика бытуют различные версии: по одной, отец его был простым земледельцем, согласно другой – содержал гостиницу, третья и вовсе гласит о сборщике податей. С фамилией Шаудин (Шаудинн) полной ясности тоже нет, но исследователи склоняются к ее прусско-литовскому происхождению.
Начальное образование юный Шаудин получал в гимназии Инстербурга (теперь Черняховск), а по достижении 14-летнего возраста перевелся в гумбинненскую Фридрихшуле (это здание можно считать визитной карточкой современного Гусева), которую успешно закончил в 1889-м. Продемонстрировавшему изрядные способности жизнерадостному здоровяку (Фриц вымахал под два метра и сложением был под стать) открывалась прямая дорога в университет. И дерзкий провинциал решил махнуть прямо в Берлин. Вообще-то, изначально Шаудин планировал изучать филологию, но, оказавшись в столице Пруссии, вдруг страстно увлекся не гуманитарной, а естественной наукой, с головой погрузившись в мир микробиологии. Видимо, наблюдать через микроскоп бурную жизнедеятельность простейших организмов ему показалось занятием более увлекательным, нежели корпеть над пыльными фолиантами и манускриптами.
Талантливый человек талантлив во всем. В короткое время студент факультета зоологии старейшего из четырех берлинских университетов - имени Фридриха Вильгельма (теперь имени Гумбольдта) обратил на себя благосклонное внимание преподавателей. В 23 года получить должность ассистента при Зоологическом институте, а еще через три года удостоиться ученой степени приват-доцента – это, знаете ли!..
Однако на месте молодому ученому категорически не сиделось. В 1898 году Шаудин на пару со своим коллегой и тезкой Фрицем Рёмером рванул к полярному кругу – изучать фауну Шпицбергена. Ну а поскольку этот архипелаг тогда Российская империя считала полной своей собственностью, в Санкт-Петербурге, ознакомившись с результатами экспедиции двух немцев, решили избрать Шаудина почетным членом академии наук. В родной же Германии он удостоился поручения основать специальный отдел при императорском департаменте народного здоровья.
Теперь Фриц мог отдавать своим любимым простейшим не только все свободное от семейных забот (вездесущий молодчик успел жениться) время, но и вполне приличные деньги. Как результат – Шаудину еще не исполнилось 30-ти, когда он получил мировое признание в качестве протистолога (протистология – это такой раздел биологии, изучающий одноклеточные организмы). Теперь уже не в ледовитый океан, но к теплому Адриатическому морю врач отправился в 1901 году вместе с молодой женой – правительство Германии поставило ему задачу исследовать болезнетворные бактерии в окрестностях города Ровинь (Ровиньо) на полуострове Истрия в северной части Хорватии.
Настоящим бичом тамошних обитателей была дизентерия. И вот Шаудину путем кропотливых опытов удалось выделить из сонма вполне безвредных амеб одну на редкость подвижную. Именно эта крошка, как полагал Фриц, и была тем самым возбудителем крайне неприятного заболевания. Причем есть мнение, что, как заведено у настоящих ученых, увлеченный пруссак ставил эксперименты на себе, поглощая исследуемые материалы. И якобы уже тогда в его могучем организме угнездился фатальный недуг. Как бы то ни было, почти четырехлетний труд подвижника в итоге был отмечен Императорским австрийским орденом Франца Иосифа.
Стоит также отметить, что помимо амебной дизентерии Шаудин уже тогда приступил к изучению сонной болезни и малярии. Поэтому отнюдь не обрадовался, в 1904 году получив предписание вернуться в Германию. А потом и вовсе пришел в ярость, несмотря на предоставленную лабораторию, оборудованную по последнему слову науки и техники. Еще бы – отныне ему, как главному протистологу германского минздрава вменялось в обязанность проверять на предмет годности чужие исследования, а не заниматься своими!
Одно из открытий, которые Шаудину предстояло оценить, сделал некий Зигель, который уверял, что нашел возбудителя сразу четырех болезней, в том числе и такой серьезной, как сифилис. Данные о микробе, которого его открыватель поименовал Cytorhyctes, и впрямь оказались довольно путаными и неточными. Фриц был уверен, что легко докажет ошибку коллеги, когда 3 марта 1905 года привычно сел за микроскоп. Считается, что именно в этот день он увидел бледных спирохет. А 21 марта, проведя ряд опытов вместе с Эрихом Гофманом, Шаудин убедился, что перед ними - Treponema pallidum, как ее назвали чуть позже. Природа возникновения сифилиса перестала быть тайной. И это нужно было расценивать как настоящий научный прорыв.
Германский ученый вновь прогремел на весь мир. Но сам гений пребывал не в лучшем самочувствии – Фриц вдруг стал ощущать, что прежде казавшееся железным здоровье вдруг начало его подводить. Видимо, сказывались годы напряженной и, к тому же, опасной работы. Поэтому Шаудин решил взять полугодовой отпуск. Но поскольку бездельничать обыкновения никогда не имел, рассчитывал потратить это время на экспедицию в давно манившую его Африку. И там вплотную заняться исследованиями сонной болезни, продолжив дело, столь удачно начатое еще на Истрийском полуострове. Поэтому он вместе с женой и тремя детьми перебрался в Гамбург, где функционировал институт тропических заболеваний. Но прежде чем отправиться на Черный континент, следовало непременно посетить международный медицинский конгресс в Лиссабоне.
Собравшиеся в португальской столице врачи встретили своего немецкого коллегу овацией. А он, принимая заслуженные почести, все время думал о своей семье, которую так и не сумел обеспечить должным образом на случай, если его вдруг не станет. О смерти (скорее всего, профессионально оценивая свое состояние) Шаудин вспоминал все чаще, несмотря на то, что старался гнать такие мысли прочь.
Развязка наступила на борту парохода, которым триумфатор возвращался в Германию. Самый знаменитый пассажир вдруг почувствовал себя настолько худо, что пришлось делать экстренную операцию прямо на борту судна. Тотчас по прибытии в порт угасавшего на глазах пациента перевезли в больницу и там прооперировали вторично. Но в этом случае медицина оказалась бессильна – 22 июня 1906 года Фриц Рихард Шаудин скончался.
Его семья и впрямь остались без средств к существованию – личного состояния обогативший человечество выдающимися открытиями ученый так и не нажил. Тогда прогрессивная общественность объявила сбор в пользу вдовы и сирот. В итоге по подписке поступило, как подсчитали педантичные немцы, ровно 87 710 марок и 96 пфеннигов. Конечно, такая сумма, пусть даже не маленькая по тем временам, все равно не могла считаться достаточной. Но дальнейшую заботу о семействе Шаудин взял на себя естествоиспытатель Станислав Провачек.
Когда-то молодой чех на железнодорожном вокзале обратил внимание на пассажира с необычным багажом – коробкой с микроскопом. Знакомство с ее владельцем закончилось тем, что Провачек стал самым надежным сотрудником шаудиновской лаборатории, позже и личным другом профессора, а в конечном итоге – его преемником на занимаемой должности. Супруге и детям обожаемого учителя Станислав помогал до самой своей смерти в 1915 году от тифа. Кстати, его Провачек подхватил в больнице лагеря русских военнопленных, когда занимался ликвидацией вспыхнувшей там эпидемии.
Возвращаясь к Фрицу Шаудину: в его честь правительство Германии учредило специальную медаль, которой награждали за заслуги в области паразитологии. А на малой родине ученого – в городе Даркемен в 1934-м построили больницу, на следующий год присвоив ей имя знаменитого земляка. Когда эта часть Восточной Пруссии по итогам Второй мировой войны отошла СССР и стала называться Калининградской областью, полное название ЦРБ, конечно, нигде не фигурировало. Вспомнили о великом прусском враче только в 2007 году, восстановив историческую справедливость.