Несмотря на то, что подводные лодки заявили о себе как об эффективном средстве борьбы на море только в Первую мировую войну, они имеют богатую предысторию. И это естественно.
Как только человечество начало осваивать водную стихию, его безудержно обуревало желание заглянуть в глубины вод. Сначала это было самое прозаическое любопытство. Вспомним хотя бы попытки Александра Македонского погружаться в морские глубины в сконструированной Аристотелем стеклянной бочке.
Однако очень скоро к любопытству примешалось желание воспользоваться подводной стихией для своей пользы. Рыбный промысел и «подводные огороды», подъем затонувших предметов — это как бы одна сторона медали. К сожалению, другая ее сторона — война.
Первое, чем воспользовался человек в военных целях в подводном царстве — это скрытность. Легенды рассказывают о том, что наши предки умели надолго скрываться под водой, пользуясь для дыхания полой камышинкой. Запорожские казаки якобы научились не просто находиться под водой, но продвигаться в сторону приморских крепостей противника.
Можно представить, какой ужас испытали бы правоверные турецкие воины, когда внезапно прямо со дна морского на них вышли бы сотни атакующих казаков. Зная некоторые особенности военного искусства казаков, можно предположить, что подобного эффекта они добивались, скрываясь от врага в плавнях с помощью своих долбленых челнов. Перевернув их вверх дном и притопив буквально на десяток сантиметров, запорожцы получали своеобразный колокол, в котором находилась воздушная подушка. Благодаря этому экипаж челна мог некоторое время находиться под водой. Впрочем, скорее всего, это просто легенда. Приблизительно в те же времена появилась идея атаки судов из-под воды. Первым, хоть и не реализованным, проектом боевого подводного корабля, по-видимому, являлась подводная лодка Леонардо да Винчи: на сохранившемся эскизе хорошо виден таран — наиболее грозное оружие морского боя той эпохи. Как известно, великий итальянец уничтожил чертежи своего корабля, мотивируя это тем, что «люди настолько злобны, что готовы уничтожать друг друга даже на дне морском».
Очередная попытка создания боевой подводной лодки относится к 1634 году. Но тогда все завершилось лишь неосуществленным проектом, разработанным французским монахом П. Мерсеном. Интересно, что, несмотря на заостренную форму носовой оконечности, его подлодка не имела тарана. Главным ее оружием предполагались сверла для проделывания дыр в днище корабля, а также две пушки с невозвратными клапанами для предотвращения попадания воды внутрь подлодки через ствол во время выстрела.
Эра отечественного подводного кораблестроения наступает в начале XVIII века. Все началось с того, что в 1718 года уроженец подмосковного села Покровское плотник Е. Никонов подал челобитную на имя царя Петра I с предложением создать «потаенное судно». В отличие от иностранных предшественников, эта подлодка уже была доведена до модели. И хотя ее испытания, в основном из-за течи, завершились неудачно, его Величество приказал строить полномасштабный корабль.
Однако неудачи продолжали преследовать изобретателя, и после смерти Петра I все работы прекратились. Кроме проблем, связанных непосредственно с подводным плаванием, существовала еще одна — выбор оружия. Ведь корабли противника следовало как-то топить, а никакого средства для взламывания подводной части судов в то время не существовало.
Сначала Е. Никонов хотел вооружить свое детище обыкновенной пушкой, но для стрельбы под водой она оказалась совершенно непригодной. Тогда изобретатель решил оснастить подлодку шлюзовой камерой для выхода водолаза в подводном положении, который и должен был делать дыры в днище с помощью топора или коловорота.
Первым подводным судном, которое по праву можно считать боевым кораблем, стала «Turtle» («Тёртл»; «Черепаха»), построенная в 1773 году по проекту Д. Бушнелля. Произошло это в Североамериканской колонии Великобритании, и во время войны за ее независимость представился шанс опробовать новое оружие в деле.
6 сентября 1776 года состоялась первая атака подводной лодки корабля противника, каковым оказался британский 64-пушечный корабль «Eagle» («Игл»). «Turtle» сумела подойти под днище корабля, но бур, с помощью которого единственный член экипажа сержант Ли собирался прикрепить мину к цели, неожиданно наткнулся на медные листы, которыми обшили корпус «Eagle» для защиты от обрастания. Совершенно обессиленный, с огромным трудом Ли смог вернуться к берегу. По-разному можно оценивать это событие. С одной стороны, подлодка осталась цела. С другой стороны — она не полностью реализовала замысел своего создателя.
В России первую действующую подводную лодку спускают на воду в 1834 году. Ее создателем стал знаменитый русский военный инженер К.А. Шильдер. Уже будучи генераладъютантом, он серьезно занялся подводными минами, а уже после этого — подводной лодкой. Его детище могло погружаться и перемещаться в подводном положении, но применение в боевой обстановке было проблематично из-за невозможности определить направление движения.
В мутной воде Финского залива не помогали иллюминаторы, бесполезным оказался и примитивный перископ. К тому же двигатель мощностью в четыре матросские силы обеспечивал скорость хода, не превышавшую 0,3 уз, да и дальность плавания, естественно, была невелика.
На своей подлодке К.А. Шильдер установил гребки, сконструированные по аналогии с утиными лапками: при рабочем ходе лопасти раскрывались, а при холостом — складывались. У «лапок» Шильдера век оказался коротким, так как буквально через несколько лет в судостроении началось внедрение гребного винта, он и стал на последующие времена основным движителем подводных лодок.
Идея удара из-под воды, витавшая в воздухе уже несколько столетий, должна была в конце концов материализоваться, и это произошло в 1864 году. Тогда во время гражданской войны в США более экономически развитый Север, имея явное преимущество перед Югом в надводных кораблях, установил морскую экономическую блокаду противника. Конфедераты — так называли себя южане — ответили на это применением подводных лодок.
Вообще в годы гражданской войны в Америке произошел своего рода бум подводного кораблестроения. Сразу несколько изобретателей сконструировали около десятка погружающихся и полупогружающихся судов, половина из которых воплотилась в металле.
В частности, южане построили несколько полупогружаемых кораблей, имевших одно имя — «David» («Давид»). После заполнения балластных цистерн 15-метровый корпус почти полностью погружался в воду, над по верхностью оставались лишь дымовая труба парового котла, обеспечивавшего паром паровую машину, и фальшборт, ограждавший кокпит, где находились командир и рулевой.
5 октября 1863 года один из «давидов» сумел подорвать свою шестовую мину о борт броненосца северян «New Ironsides» («Нью Айронсайдс»). Однако удар пришелся в броневой пояс, и заряда мины оказалось недостаточно для его разрушения. Таким образом, броненосец оказался невредим, но образовавшаяся при взрыве волна захлестнула сам «David» и затушила топку его парового котла.
Командир приказал покинуть подлодку и вместе с рулевым прыгнул в воду, а доплыв затем до «New Ironsides», они сдались в плен. Еще два члена экипажа выполнить команду не смогли по причине того, что не умели плавать. Поэтому им ничего не оставалось делать, как ввести в действие котел и под своей машиной вернуться в базу.
Результат этого боя наглядно показал, что одним из главных преимуществ подводной лодки как раз является ее способность поражать противника в наиболее уязвимое место — днище. «David» же, являясь полупогружаемым кораблем, не смог нанести удар ниже броневого пояса, и в этом смысле его атака ничем принципиальным не отличалась от атаки минного катера.
Все это полностью подтвердилось буквально на следующий год, когда ту же шестовую мину впервые применила настоящая подводная лодка. Ею стала «Horace Lawson Hunley» («Гораций Л. Ханли»), созданная Г.Л. Ханли и получившая имя в его честь. Подводная лодка имела железный корпус, переделанный из старого парового котла длиной 10,5, шириной 1,2 и высотой 1,5– 1,75 м. Ее винт приводили в движение восемь матросов. Для поражения неприятеля имелись шестовая мина и бочонок с 30 кг пороха.
Именно она вечером 17 февраля 1864 года атаковал паровой фрегат северян «Housatonic» («Хаусатоник»). Несмотря на то, что янки заметили приближавшуюся подлодку и открыли по ней огонь из ружей и револьверов, «Hunley» нанесла смертельный удар: в результате взрыва шестовой мины сдетонировал артиллерийский погреб, и фрегат почти мгновенно затонул.
Правда, первая победа нового оружия омрачилась гибелью самой подлодки. Ее нашли лишь в августе 1994 года в Маффитском канале, ведущем в Чарльстонскую гавань, то есть «Hunley» погиб на подходе к базе, когда шел в надводном положении.
В 1865 году на воду спускают очередную российскую подводную лодку конструкции преуспевающего художника-фотографа И.Ф. Александровского, фотоателье которого на Невском проспекте считалось самым престижным в Санкт-Петербурге.
В 1866 году начались первые испытания его подлодки в Средней Кронштадтской гавани на глубине 9 м. Причем экипаж в количестве 22 человек во главе с командиром капитаном 1 ранга Г.Ф. Эрдманом пробыл под водой 17 часов.
Менее удачно пошли ходовые испытания. Прежде всего, вместо запланированной скорости хода в 5,5 уз реально смогли достигнуть только 3,5 уз. Правда, и это являлось огромным достижением.
Дело в том, что принципиальным отличием подлодки И.Ф. Александровского от всех предыдущих являлась пневматическая двухцилиндровая машина. Расчетной 30-мильной дальности плавания достичь также не удалось. Но самые большие нарекания вызвала управляемость подлодки. Во время испытаний она периодически то утыкалась в дно, то всплывала на поверхность. Ситуацию не изменило даже предложение И.Ф. Александровского вооружить новый вариант своего корабля торпедами собственной конструкции.
С 1876 года созданием подводных лодок занимался С.К. Джевецкий. Получив образование в Париже в Центральном инженерном училище, он спроектировал последовательно четыре подводных корабля, и все его разработки были воплощены в металле! Более того, третий вариант подводной лодки строился серией в 50 единиц, которые распределили между Балтийским и Черноморским театрами для обороны приморских крепостей.
К сожалению, эти подлодки не избежали основных детских болячек своих предшественников, что, в некотором роде, было неизбежно, так как здесь опять в качестве двигателя применялась мускульная сила. Принципиально проблемы мог решить только механический двигатель. И именно С.К. Джевецкий в отечественном подводном кораблестроении сделал этот шаг: на подводной лодке, ставшей четвертым вариантом, винт вращал электромотор, питавшийся от аккумуляторной батареи. Одна из его подводных лодок, возможно именно эта, сейчас размещена в качестве экспоната в одном из залов Центрального Военно-морского музея.
А вот спущенный на воду в 1898 году во Франции «Narval» («Нарвал») уже являлся по-настоящему боевым кораблем. Его энергетическая установка состояла из паровой машины для надводного хода и электродвигателя для подводного хода. Но главное, она теперь могла заряжать свои аккумуляторы в море. Причем для этой цели, то есть в качестве генератора, сразу стали применять гребной электродвигатель. Таким образом, именно на «Narval» энергетическая установка для подводного хода приняла законченный вид и стала классической.
Начало XX столетия стало переломным в развитии подводных лодок: все ведущие военно-морские державы мира официально признали их как боевые единицы и начали формирование собственных подводных сил. Этому предшествовало создание в конце XIX века экспериментальных подводных судов, в том числе научно-исследовательских и предназначенных для поиска затонувших сокровищ.
Такие работы проводились в США, Великобритании, Франции, Швеции, Германии, Италии, Португалии, Голландии и Румынии. Однако к началу века только французы и американцы смогли создать подводные лодки, способные решать боевые задачи. Ведущим конструктором в этой области стал ирландский эмигрант Д. Голланд.
С 1875 года он один за другим предложил правительству США девять проектов подлодок, в том числе имевший три образца вооружения «Le Plongeur», но настоящую известность принесла ему пятая разработка, получившая в честь своего создателя название «Holland».
Она трижды стала первой: во-первых, подводной лодкой ВМС США; во-вторых, прототипом для первой в мировой практике серии боевых подлодок в количестве семи единиц; в-третьих, прототипом для экспортного проекта, официально закупленного другим государством для серийной постройки, которым стала общепринятая в то время владычица морей — Великобритания.
Другие страны, в частности Россия, закупали подлодки Голланда американской постройки. Столь большую популярность этим кораблям принесло удачное концептуальное решение подлодки в целом: двигатель внутреннего сгорания для надводного хода и зарядки аккумуляторов, электродвигатель для подводного хода, торпеда для поражения противника. Все эти элементы уже существовали, но Голланд сумел их удачно совместить в одном корабле.
Именно его фирму посетил в 1900 году главный инспектор кораблестроения России Н.Е. Кутейников. Он не скрывал, что рассматривает вопрос приобретения американских подлодок для отечественного флота, но сделка не состоялась. С одной стороны, Д. Голланд необоснованно взвинтил цены, а с другой — Н.Е. Кутейников пришел к выводу о возможности постройки подводных лодок в России на отечественных верфях по отечественным проектам.
Для этого 19 декабря 1900 года Морское ведомство создает комиссию для проектирования подводных судов, а уже 3 мая следующего года она представляет проект «миноносца № 113» (класса подводных лодок тогда еще не существовало).
Построенная и спущенная на воду в мае 1903 года первая боевая подводная лодка получила имя «Дельфин», а 14 октября — дата завершения ее ходовых испытаний — по праву стало днем рождения отечественных подводных сил. 19 марта 1906 года в России официально введен новый класс боевых кораблей — подводная лодка. Ежегодно в этот день в России празднуют День моряка-подводника.
«Дельфин» получил на вооружение две 381-мм торпеды образца 1898 года в наружных решетчатых торпедных аппаратах С.К. Джевецкого. С учетом дальности и скорости подводного хода эта подводная лодка еще явно не годилась для активных боевых действий у берегов противника, зато в системе обороны своих баз она представляла собой реальную угрозу.
В определенной степени подтверждением тому стала Русско-японская война 1904–1905 годов, когда «Дельфин» с еще несколькими подводными лодками перевезли по железной дороге во Владивосток. Они несли дозорную службу, и как только факт их присутствия стал известен японцам, надводные силы противника на ближних подступах к Владивостоку не появлялись, несмотря на то, что его оборона была далека от совершенства.
Вслед за «Дельфином» российский военно-морской флот пополнился сразу шестью подводными лодками, отнесенными к типу «Касатка». Некоторые из них стали участниками Русско-японской, почти все — Первой мировой, а «Касатка», «Окунь» и «Макрель» — Гражданской войны. Их служба проходила на Дальнем Востоке, Балтике, Каспии и Черном море. В силу своих относительно низких тактико-технических элементов (ТТЭ) они применялись только позиционным способом, однако уже сам факт их присутствия сковывал действия противника.
Одновременно с постройкой отечественных подлодок типа «Касатка» в условиях начавшейся Русско-японской войны предпринимались меры по усилению подводных сил за счет приобретения кораблей за границей. В частности, сразу после войны с Японией российский ВМФ пополнился четырьмя германскими подлодками. Из них три, заказанные фирме Круппа, были отнесены к типу «Карп», а одну малую — «Форель» — фирма просто подарила России в знак признательности за столь выгодный контракт.
Кроме финансовой, выгода заключалась еще и в том, что одновременно шло создание подводной лодки U-1 — родоначальницы германского кайзеровского подводного флота, где в определенной степени учитывался опыт проектирования и постройки подлодок российского заказа.
Так уж получилось, что в двух мировых войнах именно германские подводные лодки оказались и самыми качественными, и самыми массовыми. А главное, именно они оказались самым результативным средством борьбы с морскими перевозками. И, как следствие, именно германские подводные лодки стимулировали и направляли развитие противолодочных сил как минимум до середины прошедшего столетия.
Первые четыре германские подлодки вступили в строй в 1906–1909 годах. Вообще Германия позже других ведущих военно-морских держав приступила к созданию своих подводных сил. И это при том, что по своему промышленному и научному потенциалу она могла это сделать значительно раньше.
Однако германское военно-морское командование выжидало, когда конструкторы других стран пройдут этап поиска оптимальных решений и создадут условия для постройки реально боевого корабля. И вот, как сочли немцы, время настало. Нельзя сказать, что блин вышел комом, но первые подлодки изначально являлись экспериментальными. Поэтому U-1 и U-2 использовались как учебные, а U-3 и U-4 продали Австро-Венгрии. Последующие 14 единиц, вступившие в строй в 1909–1913 годах, хоть формально и относились к одному типу, но строились четырьмя сериями, а потому отличались даже внешне. От серии к серии немцы нащупывали свой национальный путь подводного судостроения...
© А.В. Платонов
Фрагмент статьи из сборника "Гангут" №113/2019