До своей студии мы со всеми этими приключениями добрались уже во второй половине дня. Первым делом рассортировали вещи и запустили стирку, потом распихали в холодильник мамины подарки и навели порядок: помыли пол и убрали отовсюду накопившуюся за эту время пыль. Никита наметил на следующий день вылазку в кузню, чтобы поговорить с руководством и заодно забрать оттуда свои зимние вещи, которые он всё это время там хранил. Я решила, что в таком случае наведаюсь на работу, заодно выясню, не пора ли мне туда выходить из отпуска. А то мало ли вдруг что? Единственное, что меня беспокоило, как поведет себя Злата, оставшаяся дома в полном одиночестве. Решили понадеяться на авось. Оставим ей еды, игрушек, как следует выгуляем утром, а там посмотрим. Никита обещал надолго не задерживаться, да и я, скорее всего, вернусь достаточно рано.
Как же хорошо, что в студии стоит двуспальная кровать! Помню, как я рычала про себя, когда двигала её вглубь комнаты почти сразу же после переезда сюда, такой она казалась мне неподъемной и большой. А вот поди ж ты, пригодилась! Что б мы сейчас без неё делали, спрашивается? Бегали бы по магазинам и лихорадочно искали какой-нибудь бюджетный вариант. Ну не на раскладушке же спать!
Потом Никите пришла в голову идея проверить, а насколько прочна эта кровать и не скрипит ли она. Мы, разумеется, проверили. А потом ещё раз, для надежности. Оказалось, что замечательную мебель выбрала хозяйка для своих квартирантов, гран мерси ей за это! С этой светлой мыслью и заснули.
Начальник мой, Борис Моисеевич, на следующий день от души порадовался привезенным с курорта магнитам, что не помешало ему полушутя-полусерьезно выпроводить меня догуливать отпуск еще на целых полторы недели. Я повидалась с коллегами, узнала, что Виталик тоже в отпуске, укатил отдыхать к бабушке в деревню на моем бывшем «Гольфе». Но основной сюрприз преподнес мне начальник охраны. Старый Морж передал записку, и от себя добавил, что она здесь уже больше недели меня дожидается. Я внутренне похолодела. Неужели Петр не угомонился? Под пристальным взглядом Михалыча я развернула послание и увидела знакомый неровный ученический почерк:
«Тетя Вероника! Пожалуйста, позвони мне, как сможешь. Мне надо с тобой поговорить. Без тебя очень плохо, я скучаю. Твой телефон не отвечает. Мой номер не изменился. Олег Охапкин».
Первой мыслью было, что это либо Петр, либо Элеонора надоумили пацана попробовать сделать то, что провалилось у них: вернуть меня обратно. Тут меня даже затрясло, да сколько ж можно-то?! Уже, считай, полгода прошло, пора и честь знать! А потом, когда первая волна гнева прошла, я ещё раз перечитала записку. Писал сам Олежка, тут сомнений нет. И похоже, отец и бабка тут ни при чем. Это его инициатива, личная. Пасынок всегда хотел выглядеть взрослее и солиднее, чем есть. Отсюда и подпись: не просто Олег, а Олег Охапкин. Ох, и что ж мне теперь с этим делать-то?
Так ничего и не надумав, я отправилась домой. Никита уже вернулся из кузни и под бдительным надзором восседавшей на кровати Златы распаковывал свои теплые вещи и развешивал их в стенном шкафу. Разумеется, я сразу с порога вывалила на него все свои немудреные новости.
- Решать, конечно, тебе, - подумав, сказал Никита, - но я бы с пацаном созвонился и поговорил. И если надо, даже встретился бы. Если хочешь, могу составить компанию, погулять со Златой неподалеку, чтоб тебе поспокойнее было. Я по твоим рассказам понял, парень он неплохой. Надо хотя бы узнать, что там у него такое? А то мало ли, вдруг помощь нужна?
Ох-ох, пришлось звонить. Олежка поднял трубку со второго же гудка, словно только этого и ждал. Скороговоркой сообщил, что бабушка на даче, папа на новой работе, но скоро должен прийти на обед. А ему так многое нужно мне сказать, поэтому ступай-ка, тетя Вероника, на детскую площадку к соседнему дому, находи там старые качели и жди этого неугомонного пацана ровно через полчаса.
Благодаря динамику, Никите был слышен весь разговор. Он скосил глаза на часы и многозначительно постучал по циферблату. Мы ж на другом конце города живем. Значит, только такси брать, иначе не успеем. Второй день, как вернулись, а всё вокруг какая-то свистопляска нездоровая продолжается!
Если я не улыбаюсь. Часть 111