Лекционный зал содрогался под оглушительный гул. Артём и Олеся переглянулись и одновременно посмотрели на Ксюшу. Ксюша застыла с выражением ужаса на лице. Её большие карие глаза казались даже больше обычного от испуга. Дрожащими губами она прошептала:
- это началось…
Артём и Олеся подошли к ней и потянули её за руки к выходу. Ксюша посмотрела в высокие окна зала и увидела, как из-под земли вздымались огромные деревянные колёса. Всё кругом дрожало и гудело. В головах не укладывалось, что за деревянные колёса и зачем они поднимаются из земли, кто и зачем их поместил под землю. Эти и другие вопросы роились в голове Ксюши.
Студенты с криками выбегали из лекционного зала. Но всё кругом через каждые 50м было покрыто колёсами. Возникал когнитивный диссонанс, как дерево оказалось прочнее бетона и асфальта?
Гул продолжался. Колёса продолжали подниматься из-под земли. Земля под ногами дрожит. Люди в панике кричат и мечутся. Только Ксюша была в каком-то оцепенении. И не могла никак поверить, что её страшный сон начал сбываться. Артём и Олеся всё ещё тащили её под руки. Сильное удивление конкурировало с болью внутри.
Они побежали в сторону дома Ксюши. Меньше всего Ксюше хотелось сейчас домой. Одна мысль о доме усиливала боль внутри. В ушах звенели вчерашние слова отца. Перед глазами мелькали события вчерашнего дня, когда отец накричал на Ксюшу. Конфликт начался на ровном месте: отец заставлял Ксюшу съесть пироги, которые ей не хотелось есть.
- «Попробуй, тебе понравится» - безобидно начал отец, но потом перешёл на: «Ешь, я сказал!» - грозным голосом.
- «Я не хочу» - тихо отвечала Ксюша.
- «Ешь!» - повторил отец.
- «Почему вы с мамой испытываете радость от того, что заставляете других делать то, что они не хотят?» - не выдержала Ксюша.
- «Когда это мы тебя заставляли?!» - закричал отец.
- «Ну, вот сейчас, например, я не хочу есть» - робко протянула Ксюша.
- «Тебе добра желают, поесть дают!»
- «Но я уже наелась, и я больше не хочу» - чуть не в слезах протянула Ксюша.
- «Кормят её, а ей не нравится. Иж, посмотри на неё!» - возмущался отец. И перешёл на свой обычный монолог в повышенных тонах, о том, как он родил и воспитал Ксюшу, и какая она неблагодарная, не ценит таких золотых родителей.
- «Я люблю вас! Я просто хочу, чтобы вы были счастливы!» - в слезах закричала Ксюша.
- «Ой не надо а» - скептически произнёс отец. – «тоже мне. Любит она. Не надо ля-ля»
И продолжил долгие речи, полные обвинений и осуждения. Слушая отца, Ксюша мысленно строила план, как она ночью выпьет много снотворного и утром не проснётся. Под продолжающуюся обвинительную речь отца Ксюша мысленно сочиняла текст прощального письма.
В это время прямо перед тремя бегущими молодыми людьми упала бетонная балка с близлежащего здания, когда деревянное колесо выросло из-под земли тут же. Все события кругом происходили в точности, как накануне ночью их видела во сне Ксюша. Когда приблизительно через полчаса они добежали до деревянного коттеджа родителей Ксюши, обнаружили, что дома никого не было.
Гул потихоньку уменьшался. Послышался звук сирен. Несколько военных самолётов и вертолётов показались в небе на востоке. Ни с того, ни с сего два вертолёта взорвались в воздухе и упали возле реки. Неожиданно наступила полнейшая тишина.
Молодые люди кинулись на кухню и стали спешно собирать запасы еды в походные рюкзаки. Ксюша двигалась машинально, не отдавая себе отчёта. В её сердце были тоска и боль, ей очень хотелось услышать голос Кости, который даже не подозревал о её чувствах к нему. Олеся спросила Ксюшу о том, где находятся консервы. Вместо ответа Ксюша машинально двинулась в сторону подвала. В подвале они взяли консервы и положили сколько смогли бы унести на своих плечах в сумки. Там же рядом, были всякие охотничьи ножи и приспособления для выживания на природе.
Благо, лес был неподалёку. Именно в лесу они и решили переждать и поэтому отправились туда. Закрыв за собой двери, молодые люди поспешили в сторону леса. По дороге Артём рассуждал, как же всё-таки им повезло, что лекционный зал находился на отшибе и был близок к дому Ксюши, который, в свою очередь был близок к лесу.
В наступившей тишине, когда гул остановился, двигаться по лесу было как-то некомфортно. Они пробирались по лесу подальше от обычных туристических троп. Девушки ориентировались на рыжую голову Артёма, бодро шагающего впереди. У Олеси была привычка, когда она сильно волновалась, обычно начинала тараторить без остановки. Так случилось и сейчас, она без умолку говорила то о своей недавней стрижке пикси, то о своей собачке породы корги, которую оставила дома, то о несбывшихся планах выехать на рафтинг через неделю. Ксюше нравилась эта привычка Олеси, которая освобождала её от лишних откровений. Несмотря на всю близость и доверительность отношений между друзьями, Ксюша стеснялась, стыдилась рассказов о своих родителях. Она боялась осуждения. Боялась, что её друзья могли бы подумать плохо о ней, что она наговаривает на своих родителей. Или же осуждения её родителей, она не хотела бы, чтобы её любимые друзья подумали плохо о них.
Приблизительно через два часа ходьбы они настолько углубились в лес, что уже ничто кругом не напоминало о недавних событиях. Пение птиц действовало умиротворяюще. Сердце Ксюши стало биться ровно, мысли о родителях и о Косте ушли прочь. Она была спокойна. У Олеси закончился запас событий, о которых она могла бы рассказывать и она замолчала. Артём остановился впереди и предложил сделать привал. Изрядно проголодавшиеся молодые люди решили остановиться возле ручья и поесть, ведь ещё до начала лекции они уже часа 3 были на занятиях.
- «А вы позвонили своим?» - поинтересовалась Ксюша у друзей.
- «Когда Ваша светлость пребывала в оцепенении, мы успели созвониться и попрощаться со всеми родными» - проговорила Олеся.
- В каком смысле попрощаться? – ужаснулась Ксюша.
- Ну, на всякий случай. – с улыбкой ответил Артём, когда он улыбался, его веснушки придавали его лицу такой детский непосредственный вид. – Мало ли, вдруг мы больше не увидимся. Сама знаешь, как в фильмах бывает. Тем более не каждый день такое можешь увидеть. И это мои родители рекомендовали спасаться в лесу.
- А почему я не позвонила родителям? – спросила Ксюша.
Артём с Олесей удивлённо переглянулись и пожали плечами.
- Ты была в шоке от происходящего, и, скорее всего, не понимала что происходит. – попробовала объяснить её поведение Олеся.
У Ксюши было неприятное чувство вины, будто она специально не позвонила родителям, будто она это делала назло… Так ли это было на самом деле ни она сама, никто другой не мог сказать.
Она решила рассказать друзьям о своём сне. Ребята были в ужасе.
- А что же ты раньше не сказала? Ну, утром, например. – добродушно спросил Артём.
- Я боялась, что вы не поверите. И мало ли какие сны могут присниться людям. – ответила Ксюша.
- Да, ты права, скорее всего мы бы просто посмеялись. – сказала Олеся и поправила каштановый локон упавший на лицо.
Подкрепившись бутербродами, запив соком, молодые люди продолжили путь. Они решили дойти до хижины в глубине леса и там переждать некоторое время, пока позволяли продовольственные запасы.
В голове у Ксюши снова начали звучать упрёки мамы и папы, о том, какая она неблагодарная, беспомощная бестолочь. Но её вывела из состояния задумчивости тёплая рука, положенная на плечо.
- Ты ни в чём не виновата. – мягко промурлыкала ей в ухо Олеся. – В таких ситуациях надо действовать быстро и спасаться самому. В попытке найти родных часто люди сами терялись и погибали. Ты всё сделала правильно. Даже не задумывайся об этом.
По щеке Ксюши пробежала крупная слезинка размером с горошину. Она решила перестать думать и просто слушать шорох листьев от их шагов, пение птиц и другие звуки леса.
Так они прошагали ещё около двух часов, когда наконец увидели хижину, одиноко стоящую на опушке. Хижина была метрах в пятидесяти от ручья, и можно было здесь продержаться достаточно долго. Сняв рюкзаки, ребята пошли обустраивать своё новое временное жилище. Артём принялся искать корешки и поленья для растопки печи. Девушки принялись протирать пыль и располагаться.
Близился вечер и ребята успели уже обжиться на новом месте. Вечер они проводили в уютной обстановке внутри хижины, освещаемой проблесками огня из печи.
Между ними была какая-то необъяснимая связь, это было чем-то большим, чем просто дружба. Они искренне любили друг друга как брат и сестра, всегда помогали трудных ситуациях, всегда поддерживали. Так и сейчас. Что бы ни происходило кругом – эта троица, состоящая из рыжего парнишки, коротко остриженной с местами выбритой головой шатенки и робкой длинноволосой брюнетки - были друг для друга плечом и опорой. Между ними словно был негласный договор, что бы ни случилось быть вместе.
Они легли спать на полу, расстелив простыни поверх циновки. Пламя догорало в печи…
…послышался звук медицинской сигнализации. Ксюша слышала это, но не могла открыть глаза. Более того, она не могла даже пошевелить ни одной частью тела. Её тело будто свинцовое, стало слишком тяжёлым в управлении. Она слышала топот ног, разговоры людей. Все звуки слышались словно под водой.
Когда её на тысяче какой-то попытке таки удалось наконец раскрыть глаза, она увидела больничный потолок, изо рта у неё торчит трубка. В горле ощущение сдавливания от трубки, дышать она сама не могла, воздух в её лёгкие загонял аппарат, выдох получался болезненным. В подложечной области ощущался вакуум, она чувствовала голод, но не представляла, как могла бы что-то поесть, когда изо рта торчит трубка.
И тут раздался женский крик: «она открыла глаза!». Топот ног.
Вокруг её кровати собрались пять человек, и стали заглядывать ей в глаза.
- Ксения, Вы слышите? – спросил, скорее всего, врач.
В ответ Ксюша медленно моргнула.
- Сейчас мы отключим аппарат, а Вы пробуете дышать сами. Ясно? – снова прозвучал низкий баритон врача.
Снова медленно моргнула Ксюша. Аппарат перестал насильно нагнетать воздух и Ксюша попробовала вдохнуть воздух сама. С усилием, но это получилось. Наклонившийся над её лицом доктор в маске улыбнулся, Ксюша это поняла по его глазам.
- Молодец – сказал врач и похлопал Ксюшу по руке.
Ксюша совершенно ничего не понимала. Все события перемешались в голове. Она попыталась, не поворачивая головы, посмотреть в окно. Никаких деревянных колёс не было видно.
Через некоторое время самостоятельного дыхания Ксюшу отключили от аппарата искусственного дыхания и удалили трубку. Она пыталась спросить, как она сюда попала, но голос был беззвучным, говорить было больно, видимо из-за сдавливания трубкой что-то повредилось в её горле. Так, по крайней мере, объяснила себе это Ксюша. Изголовье её кровати приподняли. Она могла видеть, что происходить вокруг. Она была изолирована от других пациентов ширмой. На тумбе рядом стояли коробки с детским питанием. К пальцу присоединён датчик, который соскользнул. Как только датчик соскользнул, монитор начал пищать и прибежала медсестра. Медсестра невысокого роста в медицинской маске подошла подправить датчик на пальце. Глаза у неё были нежно василькового цвета, белокурые кудри выбивались из-под медицинской шапочки. Тоненьким голоском она сказала Ксюше:
- Поправляйтесь! – и упорхнула направо.
Какое-то странное чувство появилось в животе у Ксюши. Как будто тяжесть какая-то. Издалека послышались голоса и топот бегущих ног. Она узнала голос Кости. И вот он предстал перед её кроватью, накрытый халатом с шапочкой и медицинской маской поверх бороды. Он стоял с растерянным выражением глаз и молчал, молча смотрел на неё.
Потом, взяв себя в руку, подошёл к изголовью кровати Ксюши и положил руку ей на лоб.
- Я так испугался… - проговорил своим мягким глубоким голосом.
Горячая слезинка пробежала по левой щеке Ксюши. Она шёпотом спросила:
- Как я сюда попала?
Костя не расслышал и, наклонив голову, приблизил ухо к Ксюше. Она повторила свой вопрос и поняла, что Костя расслышал по изменению выражению его глаз.
- Ты выпила много лекарств - тихо сказал Костя, громко сглотнул и продолжил – тебя поругали родители и ты отравилась. Ты пробыла в коме два месяца, и врачи собирались уже отключать тебя от аппарата.
И тут в голове начало проясняться. Она, словно в фильме, видела себя со стороны, как она пошла в аптеку, купила охапку лекарств. Пришла домой, закрывшись в своей комнате, выпила все таблетки – около 70 таблеток, запивая всё это водой из минералки. Раздевшись легла в кровать и закрыла глаза.
Выходит, всех событий с этими непонятными деревянными колёсами из-под земли и побегом в лес, всего этого – не было? Но сейчас никакой боли внутри не было. Никаких обид. Тишина и спокойствие в душе. Тёплая рука Кости на лбу давало какое-то умиротворяющее действие.
- Всё будет хорошо. Обещаю. Ты больше не вернёшься к родителям. Я заберу тебя к себе домой. Я буду с тобой - шептал ей в ухо Костя.- больше никому, никому не позволю тебя обидеть, даже твоим близким.
Боли больше не было. В ушах больше не звучали упрёки родителей. В ушах звучало пиканье медицинских приборов. И Ксюше очень верилось, что всё на самом деле будет хорошо…