О, май гад! Опять воняет жирнючим бульоном, тушеной капустой и сырыми шмотками. Спать невозможно.
Ольга встала с кровати, протерла руками лицо, взглянула в зеркало с розовой каемочкой, которую мечтает сменить на желтую, и отправилась в душ. Но и здесь ей не удалось расслабиться, таз полный постельного белья, развешенные шмотки на полотенцесушителе, неимоверная смесь запахов от хозяйственного мыла и хлорки.
Кое-как Оля умылась, сходила в туалет, использовала дешевую туалетную бумагу и пошла варить кофе.
- О, проснулась соня! Привет. Я сегодня читала в Интернете, что заварной кофе вредный, как и растворимый. Может, чаек?
- Лидия Борисовна, я кофе люблю, вы же это знаете. Можно я выпью то, что люблю и пойду в магазин. – Это был риторический вопрос, но Лидия Борисовна не поняла.
- Как в магазин? Я все уже купила, пока твое величество спало. Я купила хлеб, молоко, колбасу ливерную.
- О, Господииии, - завопила Ольга и ушла в свою комнату, выключив газ. Кофе она решила попить на улице.
Когда девушка, вышедшая замуж за Николая два месяца назад, вырвалась на воздух, она тут же набрала супруга.
- Дорогой, ты же знаешь, я очень люблю тебя и уважаю твою маму. Но мы все-таки уже семья, давай, съедем?
- Солнышко, мы же договаривались еще до свадьбы, что подживем с мамой, скопим денег, а потом отправимся в путешествие. А там и подумаем насчет квартиры.
- Да, к черту это путешествие, Коль! Я не могу больше. Эти запахи, то не делай, так не делай, туда не ходи, это не трогай, детей рожай! Не могу, понимаешь?
- Олюнь, успокойся, пожалуйста, пойди и помирись с мамой.
Николай не понимал, потому что работал ежедневно с 8 до 20, а когда приезжал домой, стол был накрыт его любимыми еще с детства блюдами, ужинал, мылся в уже просторной ванной, где не было ни грязного белья, ни мокрого. Он счастливый мужик, в конце концов!
Ольга работала два через два, из которых одна смена была ночная, но выспаться после нее ей не удавалось, потому что в доме находиться невозможно. Затхлый запах и вонь из кухни ее донимали.
Тем не менее она искренне любила своего мужа и каждый раз собирала силы в кулак, возвращалась в квартиру, где они жили вместе с ее свекровью, мирилась и повиновалась маме Лидии Борисовне, которая всегда знала, что делать и как делать. Так и на этот раз произошло.
- Оленька, скажи честно, ты вообще рожать можешь?
- Лидия Борисовна, конечно, могу. Я обещаю вам, что внуков лишены вы не будете. Дайте нам немного насладиться свободой, а?
- Какая же это свобода, это, доченька, не семья! В семье должны быть дети. Я вон Колюню родила в 19 лет, а замуж выходила уже на сносях была. И жили мы душа в душу с его отцом, пока он не помер, бедолага.
«Небось из-за тебя и помер…» - проснулась агрессия в добром сердце Ольги.
«Два чертовых месяца тебя терплю, зараза старая. В глаза смотришь и говоришь, какая я лапочка, а за спиной, сыну своему мозг полощешь, что я ленивая тряпка и мразь. Ненавижу таких, как ты! Так тебе и надо, гадина!».
- Алле, Коля… У нас несчастье случилось…
- Да, что опять не поделили, а? Я занят, что там у вас такое, быстро только!
- Твоя мама оступилась, когда на стул залезла, чтобы достать банку помидоров твоих любимых из ниши… Кажется, она умерла. Но я не виновата, Коль!