История об искуплении.
По дороге, уходящей в горизонт, шел путник. Одежды его были в пыли, длинные светло-русые волосы сбились в несколько колтунов. Видно было, что идет он из последних сил, однако никто на проезжающих телегах не осмеливался остановиться и пригласить его подвезти. Причиной тому был взгляд – безумный взгляд светло-карих глаз.
Шел он и в дождь, и в зной, что-то шепча себе под нос. Шел и постоянно шептал. Взор был направлен лишь в одну точку, но куда именно, только самому путнику было известно. Останавливался он, лишь только когда силы его окончательно покидали.
Однажды он настолько устал, что просто упал на обочине дороги. Проезжавшие мимо крестьяне из ближайшего села подобрали путника и, отвезя домой, решили выходить находящегося не в себе странника. Всю ночь путник кричал, скрежетал зубами, а потом лишь тихо плакал, шепча на незнакомом языке какие-то слова. Так продолжалось несколько дней и, когда добрая семья уже решила, что отдаст путник свою душу небесам, странник пришел в себя. Нет, это было не совсем пробуждение, он также бредил, вырывался и стремился уйти, и никакие уговоры не действовали на него. И ушел из этой деревни путник, как уходил из десятка таких же деревень, когда кто-то подбирал его так же, как эти добрые крестьяне.
Когда он проходил мимо густого леса, путь ему преградила пара бравых молодцев, потребовавших оплату за проход через «их» лес. Но нечего было путнику дать им, да и, откровенно говоря, не видел он их совершенно, а лишь пристально смотрел в одну точку, не обращая внимания на бандитов. Когда странник, проигнорировав их, прошел мимо, молодцы догнали его и, повалив на землю, избили в попытках ограбить. Однако и этого им не удалось, ведь карманы были пусты, и за душой у него не было ничего кроме своих одежд. Окончательно разозлились бандиты и еще сильнее начали прикладывать дубинками путника. Основательно устав избивать свою жертву, бандиты скрылись в лесу, оставив путника, как им казалось на верную смерть. Пролежав в таком состоянии несколько дней, путник собрал все не выбитые из него дубинками силы и, подняв свое ноющее тело, продолжил свой путь.
Вскоре на пути странника показались горы и, как будто ускорив шаг, путник направился к ним. Подойдя к подножью гор, без минуты промедления он начал свой путь – только уже не вперед, а наверх. Путник лез, лез, раздирая в кровь руки и стирая подошвы ног, однако не останавливался. Пару раз он падал без сил с отвесных скал, однако не суждено было ему видимо умереть от падения, и, как и всегда проведя без сознания некоторое время, он продолжал свой путь.
Он лез и лез, пока не очутился пред входом в совсем не видную глазу путешественника пещеру, высящуюся высоко над головами проходящих вдоль гор путников. В пещере было темно и сыро, на первый взгляд она выглядела совершенно небольшой. Всего пара шагов в каждую сторону. Однако стоило путнику войти в нее и упереться руками во внутреннюю стену пещеры, как в тот же миг стена разошлась, а из-за все шире раскрывающейся щели забил непереносимо яркий свет.
Войдя в этот свет, путник с облегчением вздохнул, безумие в глазах сменилось умиротворением, одежды мгновенно приобрели свой исконный белоснежный цвет. Спину путника обожгло болью, но это была приятная боль - ведь он был у цели и нашел, что искал. Луч света, исходящий откуда-то сверху прямо из-под свода внезапно расширившейся пещеры, также становился все шире и ярче. Путник, возвысив глаза к небу, произнес фразу: «Я искупил свою вину» и, расправив вернувшиеся крылья, взмыл в небеса.