Эту реку когда-то называли "самой страшной рекой Дальнего Востока". Юкагиры дали ей свое название "Лаамэ", что означает "собачья река". С собаками это название никак не связано, только с характером северных собак - внешне спокойная, а внутри бурлят страшные водовороты, "цапнуть" может в любой момент. Люди боятся эту реку, она забрала чуть ли не вдвое больше людей, чем Лена и Колыма вместе взятые, а ведь Лена - одна из крупнейших рек мира. Издавна у местных народов был принят обычай - когда река вскрывалась, старшая женщина в роду, мать или бабушка приходила на берег и "кормила" реку молоком. Так она давала понять, что "мы почитаем тебя, будь к нам милостива"...
Они пришли ночью. Короткий одиночный выстрел, и злобный лай Батаса прервался отчаянным визгом. Анечка испуганно села в постели, вслушиваясь в тревожный гул мужских голосов. Они жили втроем: она с матерью, да еще дальняя родня, сирота Лушка, живущая в семье уже несколько лет.
Когда-то это была большая дружная семья, две красавицы дочери – старшая Елена и самая младшенькая Анечка, а между ними семеро сыновей, крепких и сильных, гордость отца. А потом что-то случилось, сначала умер один сын, потом второй, третий… Кто-то по болезни, кто-то от несчастного случая. Когда пришла Советская власть и начала отбирать имущество, которое глава семьи Василий наживал собственным трудом, кровью и потом, он не смог с этим смириться. Старшая дочка Лена в эти смутные времена вышла замуж, муж ее, Сашка, хоть и был из большевиков, но человек добрый и порядочный. Почти сразу после свадьбы они уехали в другой район, ниже по Индигирке. Сам же Василий настороженно присматривался к новым порядкам, а потом… В 1930 году его и двух старших сыновей расстреляли «за участие в вооруженном бело повстанческом мятеже». А они всего-навсего не хотели отдавать своих коров в созданный недавно совхоз. Младших сыновей, Володю и Тимошу, сразу забрали в детскую трудовую коммуну, чтобы с малолетства дать им советское воспитание.
Мать каждый день плакала, чего-то ждала, и больше всего боялась наступления ночи. И вот, они пришли. Аня из-за стены слышала сдавленные рыдания матери и веселый говорок Лушки: знаю, знаю, я всё-всё покажу, так им и надо, кровососам проклятым! Кто кровососы? Они с матерью?! Да что эта Лушка говорит такое? Мать ее в семью приняла, кормила-поила и одевала. Вместо старшей сестры она стала, заменив Лену, которую Анютка и помнит совсем смутно, все-таки сестра уехала, когда девочке было всего два года. Да, семья у них была зажиточная. И зерно в амбарах было, и коровы в хотоне, и лошади на дальнем выпасе. Но и работали отец, мать и братья до седьмого пота. Все сами, все своими руками. И Анечку с малолетства к труду приучали, хоть и была она младшенькой, любимицей всей семьи. А сейчас вдруг они стали «кровососы»! Все, что было у них ценного, серебряную посуду и украшения, мать с Лушкой закопали за амбаром. Именно этот схрон и показывала сейчас приехавшим ГПУ-шникам веселая сирота. Мать они увезли с собой, больше девочка ее никогда не увидела.
Связываться с девчонкой из семьи расстрелянных кулаков и бандитов никто не хотел. Лушка, получив благодарность за бдительность, жила припеваючи в их бывшем доме, заявив, чтобы «поганая Анька» убиралась куда подальше. Из коммуны приехали братья Тима и Володя, их отчислили за какие-то провинности, но в дом их тоже не пустили. Дети втроем начали жить в сарае, питаясь скудными подаяниями.
Через месяц приехал чужой человек, муж их старшей сестры, и увез детей с собой.
Лена с мужем Александром усыновили всех троих, им подсказали, что детям так будет лучше. Одно дело, когда отец у них – партийный, устанавливал Советскую власть, а сейчас честный труженик, и совсем другое, когда расстрелянный белобандит!
В 1993 году Василия и двух его старших сыновей реабилитировали, их имена внесены в Книгу памяти Якутии.
…И опять были ночные гости. Анечка проснулась в холодном поту, стараясь удержать крик. Нет, только не это! Нет! Старшая сестра и ее муж любили приемных детей, заботились о них, прежняя жизнь начала потихоньку забываться. Но иногда она все же возвращалась, во снах, страшных и мучительных. Или вот как сейчас, в приезде ночных гостей. Но эти гости, или гость, были гораздо тише. И чужой голос был только один, и ничего пугающего в нем не было. Аня тихонечко прокралась к занавеске, отделяющей маленькую кухоньку от остального дома.
- А ну, кто там стоит? Иди сюда! – незнакомый голос уже не пугал, наоборот, успокаивал. – Иди, не бойся.
Девочка вышла и уставилась на гостя, от которого веяло теплом и добротой. Гость протянул руку, положил ее на голову девочки:
- О, бедняжка, такая маленькая, а уже столько потерь… И еще потери тебя ждут, страшные потери. Слушай меня, девочка. Вырастешь, выйдешь замуж, дети родятся. Но ни одного твоего ребенка старым не вижу. Всех заберет собачья река. Постарайся ее задобрить, каждую весну корми молоком. Может, примет Индигирка твой дар, пожалеет. Только не забудь, каждую весну, как только вскроется река ото льда. И не слушай никого, только себя слушай. Ты же не хочешь себе в сватьи Индигирку?
- А кто такая «сватья»? – Аня внимательно слушала слова гостя.
- Ну зачем Вы ей это говорите, дядя Костя? – Лена, казалось, чуть не плакала.
- Может, получится обмануть судьбу, девочка, ничем больше помочь не могу…
Утром, когда Аня проснулась, даже следов ночного гостя не было.
- Кто это был ночью? Откуда он, этот дядя Костя?
Сестра улыбнулась:
- Родственник наш дальний, из Якутска домой идёт.
- Как идёт? Пешком?
- Как он говорит, птицей долетел, рыбой доплыл.
Тимка и Володя потом завидовали сестре, такого гостя пропустили! И ругали ее, но отец их приемный остановил:
- Не сердитесь на сестренку, может, и к лучшему, что не увидели.
Анна выросла настоящей красавицей. Да и характер спокойный, ровный, в руках любое дело ладится. К такой грех не посвататься, несмотря на ее темное прошлое. Из всех претендентов выбрала Андрея. Покорил он ее своим бережным отношением и заботой. Жили хорошо, дружно. Трое сыновей родилось у Анны с Андреем. Никогда не забывала она наказ шамана: каждую весну приносила молоко и задабривала «сватью» Индигирку. В селе все над ней смеялись, называли блаженной.
Но дети подрастали. Сыновьям – комсомольцам и пионерам, спортсменам и активистам было ужасно стыдно за мать, над которой смеялось всё село. И вот, самый старший, Иван, наконец, не выдержал:
- Всё, мать, кончай-ка ты это мракобесие. Сама не позорься, и нас не позорь! На дворе 20 век, люди в космос уже полетели, а ты тут молоком реку кормишь!
Боязно было Анне, но к упрекам сына прислушалась. Да и события на той маленькой кухоньке уже стали забываться, и иной раз она думала: а было ли? Может, привиделось?
Так одна весна прошла, другая, а сыновья все живы-здоровы. Отступил страх перед предсказаньем шамана.
Прошло несколько лет. И вот выросли сыновья, совсем взрослые стали. Иван и вовсе жениться собрался. Подали они заявление в сельсовет, созвали гостей.
- Ванька, привет! – заглянул в открытое окно закадычный дружок Костик. – Слушай, самолет прилетел из Якутска, давай сгоняем! Как раз за обед уложимся!
Ванька обрадовался. Самолет из Якутска – это значит, успел брат Мишка к завтрашней свадьбе! Аэропорт в ту пору находился по другую сторону реки, на моторке – совсем быстро.
Парни собрались и спустились к реке. Индигирка сегодня была на удивление спокойной, и Ванька прикинул, что за 40 минут они вполне уложатся.
…Ванькино тело нашли через несколько дней, несколько километров ниже по течению. Мишкино – не нашли вообще. Их друг Костик выплыл, хотя он единственный, кто совсем не умел плавать…
Через год после этих событий заканчивал школу третий сын Анны – Димка. Она к этому времени, неожиданно для всех односельчан, ждала еще одного ребенка. Соседки косились, мол, старуха уже, а все туда же! Кто-то говорил, что «разве так мать горе переживает, еще одного рожать вздумала». И вот уже месяц до родов оставался, а у Димки выпускной. Прибежал домой нарядный, красивый:
- Мам, мы с ребятами кататься на лодках!
На все уговоры и мольбы матери не ехать, остаться, Димка только рукой махнул:
- Да не волнуйся, ма! Всё нормально будет! Пока!
…Лодка, в которой был Димка, перевернулась недалеко от берега. Он отлично плавал, потому бросился помогать девочкам, которые из-за своих нарядных платьев даже не могли толком шевелиться. Он вытащил их всех, а сам так обессилел, что когда его начало затягивать в воронку у самого берега просто не смог сопротивляться. Ребята, оживленно обсуждающие на берегу случившееся приключение, не сразу заметили, что их друга нет рядом с ними…
Узнав о случившемся, у Анны прямо дома начались преждевременные роды. Родился мальчик, маленький и слабенький. Их забрали в больницу, а выйдя оттуда, она узнала, что ее мужа Андрея разбил инсульт.
Анна сама предложила дальним бездетным родственникам, живущим в Якутске, забрать ее малыша. Причиной назвала необходимость ухаживать за парализованным мужем. Те с радостью увезли мальчика, официально усыновили и никогда не скрывали от приемного сына, что у него есть другая мама. Они часто писали друг другу письма, изредка виделись, когда Анне удавалось вырваться на несколько дней в Якутск, оставив мужа на попечении родни. Она запрещала сыну приезжать к ним с отцом, хотела, чтобы он держался подальше от поганой реки.
…Александр был единственным сыном Анны, который дожил до 30 лет. В 1995 году он приехал на похороны матери. Через несколько дней, 6 октября 1995 г. он пропал на Индигирке, нашли только его перевернутую лодку. Тело искать не стали, помешала шуга.