12 августа 1918 года у ж/д станции Красная Горка около Казани погиб Ян Андреевич Юдин, он же Янис Юдиньш (JUDIŅŠ Jānis Andreja dēls), командующий 3-й бригады латышской стрелковой дивизии. Последующие события, скорее всего, стали причиной возникновения исторического мифа.
Ян Андреевич, сын русского крестьянина и латышки родился в семье батрака в Лиезерской волости Мадонского уезда Лифляндской губернии. В 1904 году окончил Валкскую учительскую семинарию. В годы Первой мировой войны был призван в действующую армию. За храбрость был награжден Георгиевским крестом, произведен в унтер-офицеры и направлен в Виленское военное училище, которое окончил в Полтаве в чине прапорщика. По окончании училища служил в 4-м Видземском полку латышских стрелков. Произведен в подпоручики. После революции стал на сторону Советской власти. 8 августа 1918 г. на станции Красная Горка комбригу Юдину были подчинены войска для организации контрнаступления и освобождения Казани. Был смертельно ранен разрывом снаряда. 14 августа в его честь станция Красная Горка была переименована в станцию Юдино, и такое переименование было первым в годы гражданской войны.
Это было предисловие.
Лет 20 назад в интернете и в газетах стала появляться информация, что в 1918 году большевики во главе с товарищем Троцким стали устанавливать в различных городах памятники Иуде Искариоту как борцу с религиозным мракобесием. И что это было согласно плану товарища Ленина по увековечиванию различных исторических революционных деятелей прежних времен.
На самом деле, план товарища Ленина по увековечиванию памяти ряда исторических товарищей, действительно, существовал. Там был товарищ Робеспьер, товарищ Дантон, товарищ Гарибальди и даже товарищ Брут. Но товарища Иуды там не было и быть не могло – он хоть и отрицательный, но всё же библейский персонаж.
Тем не менее, многие писали, ссылаясь на различные источники, что конкретно в городе Свияжске памятник Иуде таки был поставлен, при большом скоплении народа, и выступал там лично товарищ Троцкий, который привез этот памятник с собой на литерном поезде «Карл Маркс».
При ближайшем рассмотрении оказывается, что первоисточник здесь всего один – а именно, воспоминания датского дипломата Хеннинга Кёлера (Henning Kehler). Этот господин, не зная русского языка, но обладая дипломатическим паспортом и работая культурным атташе, ездил по России и сообщал на Родину, что интересного видел. По возвращению в Данию он издал книгу «Красный сад», и вот что он написал про памятник Иуде в Свияжске:
«Парад должен был начаться в три часа. Комиссары и служащие стояли на балконе аркады, оформленной в красные цвета. Все они были одеты в военную форму, у них было много оружия, полевых сумок, биноклей, но никто не превзошел Красного еврея, который, несмотря на теплую погоду, был одет в свинцово-серый стальной шлем с красной, семиконечной звездой впереди. Он надел длинные, чересчур лакированные ботинки, а также нацепил блестящую саблю, которая в России является фантастическим и заграничным оружием. Его правый рукав был украшен известной эмблемой ударных войск – белый череп в серебряной оправе и две скрещенные кости на красном фоне. На его фоне матрос, стоявший рядом в простой блузке и в бескозырке с черно-оранжевыми ленточками, не был похож на большого военного гения…
… Оркестр заиграл «Голубой Дунай» Штрауса. Тогда Красный еврей поднялся на трибуну и положил свой шлем перед собой. Он вспотел крупными каплями, но мы тоже вспотели, а он был еще и очень бледен. Палящее солнце не влияло на цвет его кожи. Он начал говорить. Он говорил хорошо, но мне показалось, что он на самом деле не верил в то, что он говорил. Огромный поток большевистских и общесоциалистических лозунгов тек из его рта без напряжения, но и без какой-либо основной идеи. В нужном месте он остановился, и дал возможность коммунистам поаплодировать. Долли Михайловна зевнула, не стесняясь. Она положила свою руку на мою. Я услышал, как он упомянул Карла Маркса и Энгельса, и подумал, что теперь должно последовать открытие памятника. Но он продолжал и ничего не происходило. Затем он презентовал Красный Сад городу, и выразил надежду, что это послужит общественному благосостоянию, развитию искусства и свободному распространению любви. Это был символ заботы Советской Республики в о благосостоянии и решении проблем пролетарских масс. Но он также должен стать святилищем для преемников отвергнутой церкви попов или священников, да, на этом самом месте, должен быть сооружен Пантеон героев всемирного братства людей. Здесь со временем будут поставлены колонны и статуи великих людей, таких как Платон и Бабеф, Бланк и Делеклюз, Ленин и Либкнехт. При содействии австрийского скульптора, бывшего заключенного, а теперь свободного советского гражданина, он начал эту работу, и теперь первый памятник будет открыт. Он долго колебался в выборе исторической личности, которой будет оказана честь стать первым памятником. Он думал, что это должны быть Люцифер или Каин. Они оба были несправедливо обижены, они оба были повстанцами, революционерами первой величины. Но первый был религиозной фигурой, сверхъестественный характер которой не вписывается в марксистские взгляды. Его свет гаснет вместе с гибелью общества, страх и ненависть которого он символизирует. А Каин - мифологический персонаж, историческое существование которого очень сомнительно. Поэтому его внимание было обращено к фигуре безошибочно относящейся к этому миру (реальной), исторической личности, который также был жертвой религиозных взглядов грабительского общества. И такой личностью он считает человека, который на протяжении двух тысяч лет невинно был прикован к позорному столбу капиталистической интерпретации истории, великого пролетарского Прометея, Красного предтечи мировой революции, искупителя грехов буржуазии двенадцатого апостола Христа - Иуду Искариота!
Оратор постепенно довел себя до экстаза. Зрители вряд ли понимали, что он говорил, но чувствовали себя неуютно под его горящим взглядом. Некоторые кричали, но часть русских набожно крестилась. Еврей замолчал, не обращая внимание на эффект, производимый его словами. Черты его лица болезненно передернулись и он вновь начал, запинаясь, говорить о часе воздаяния, об угнетенном апостоле, о диктатуре пролетариата, о братстве, об Интернационале... Но он говорил в никуда.
Лицо его дергалось в конвульсиях, будто под ударами мучающих его мыслей. Двумя руками он ухватился за трибуну, ногти и пальцы впились в красную ткань. Затем лицо его вдруг прояснилось, он наклонился вперед и таинственно произнес: «Я несу вам послание», - и, положив руку на грудь, продолжил. – «На мне грехи всех времен. Во мне истина. Знаете ли вы меня? Я спаситель нашего времени», - и закончил шепотом - «Я есть он».
Как хорошо видно из вышеприведенного текста, автор задумал написать интересный авантюрно-приключенческий роман про далекую и загадочную Россию для европейского читателя.
Кёлер действительно был в Свияжске. Тщательный анализ книги показывает, что автор регулярно путается в фактах, датах и конкретных деталях, но это неважно для европейского читателя. Русского языка автор не знает, поэтому вправе придумывать все, что хочет, хоть семиконечную звезду.
Но дело в том, что никто, кроме Кёлера, никогда не упоминал об открытии памятника Иуде в Свияжске. Троцкий действительно был в августе 1918 года в этом месте (и именно там он расстреливал по жребию красных солдат и командиров, которые отступали), но про торжественное открытие памятника Иуде он не упоминает нигде в своих воспоминаниях. Также с товарищем Троцким на поезде приехали Демьян Бедный и Всеволод Вишневский, и они тоже ничего про это не сообщают, хотя повод-то интересный.
А вот торжественный митинг в Свияжске в августе действительно был. И это были похороны и установление памятника Яну Андреевичу Юдину.
Внимание, вопрос. Что может подумать иностранец, не владеющим русским языком, который приезжает на открытие памятника и на вопрос: «Кому памятник?» ему отвечают «Юдину»? Естественно, только то, о чем он и написал.
Хеннинг Кёлер умер в 1979 году и соглашался, что его текст содержит и художественный вымысел, не без этого. Мемориальная доска в память о латышском стрелке Яне Юдине, охраняется государством.
А здесь можно почитать про "живую" шахматную партию в Ленинграде в 1924 году