Даже памяти киноведов редко когда свойственно фиксировать имена ряда участников съёмочного процесса, в том числе и художников… Но одного художника, вошедшего впоследствии и в другие первостепенные кинопрофессии, мы точно знаем — заслуженного деятеля искусств России Александра Адабашьяна, отмечающего сегодня своё 75-летие
При тактичном проявлении скромности по отношению к собственной персоне Александр Адабашьян, выдавая сокровенные знания и наблюдения в различных областях искусства, яркие воспоминания из своей насыщенной крутыми поворотами жизни и недюжинное чувство юмора, волей-неволей вовлекает в свою биографию. Его имя стало широко известным после участия в успешном старте режиссёрского творчества Никиты Михалкова. В снятых в 1970-х годах фильмах своего друга фамилия Адабашьяна значилась сначала под указанием художников («Свой среди чужих, чужой среди своих», 1974; «Раба любви», 1975), затем добавилась и в упоминании авторов сценария («Неоконченная пьеса для механического пианино», 1977; «Пять вечеров», 1978; «Несколько дней из жизни И.И. Обломова», 1979). Почти во всех этих же картинах лицо Александра Артёмовича появлялось в крошечных фрагментах, а в «Пяти вечерах» ему посчастливилось виртуозно исполнить запоминающуюся роль главного инженера крупнейшего в Советском Союзе химкомбината товарища Тимофеева. Боевое же крещение в качестве художника-декоратора на съёмочной площадке у Адабашьяна состоялось ещё в дипломной работе Никиты Сергеевича — короткометражной ленте «Спокойный день в конце войны» (1970). Участники тех съёмок любят вспоминать, как начинающий художник-постановщик для воссоздания сожжённой в годы войны деревни обжигал декорации из горбыля паяльной лампой.
Становление выпускника Московского высшего художественно-промышленного училища (ныне Московская художественно-промышленная академия имени С.Г. Строганова) Александра Адабашьяна художником-постановщиком, киносценаристом, киноактёром всякий раз начиналось с подмастерья. Что же было до вхождения в кинематограф? Первые детские воспоминания этого человека связаны с жизнью на Нижней Масловке. Учиться Саша был отдан во французскую спецшколу, где на французском языке, коим Адабашьян стал владеть в совершенстве, обучали целому ряду школьных дисциплин. После первого курса «Строгановки» молодой студент был призван на три года в армию, в ракетные войска стратегического назначения на Урал. Оказавшись в коллективе военнослужащих, при попадании в который действовал высокий образовательный ценз, Александр, имевший в спецшколе выплаканные трояки по физике, нередко парадоксальным образом превосходил в решении технических вопросов многих сослуживцев, слывших в своих школах образцовыми учениками.
Было время, когда Александр Артёмович работал и в НИИ в нововведённом в то время отделе технической эстетики. Государственные верхи тогда проповедовали, что если в рабочих помещениях покрасить окна в зелёный цвет и расставить мебель и оборудования по нужной схеме, это максимально повысит производительность труда. Даже об этом, казалось бы, не особо ярком периоде жизни (члены отдела технической эстетики слонялись на рабочем месте без дела) Адабашьян умеет рассказывать с неподдельным интересом и заразительным юмором. Но будучи по своей природе врагом рутины, он искал новые творческие горизонты, требовавшие от него адреналина… и в итоге попал в кино — по его мнению, случайно. Путь же Адабашьяна-сценариста начался с просьбы Андрея Кончаловского, не успевавшего в одиночку справиться с запуском фильма о производстве хлопка в Средней Азии, помочь ему в написании сценария. Андрон же выступил первым учителем Адабашьяна в постижении основ и тонкостей сценарного ремесла.
К режиссуре наш юбиляр относится не как к профессии, а как к особому образу жизни и особому складу мышления, коим он сам, по своему же убеждению, не обладает. И всё же в качестве режиссёра-постановщика он реализовал два проекта. Первый из них — «Мадо, до востребования» (1990) — чистейший высокохудожественный французский фильм, получивший специальный приз на Каннском кинофестивале. Показываемая во французской глубинке жизнь главной героини этой картины — почтальонки Мадо (Марианна Гровс) — подтверждение жизненного кредо Федерико Феллини: «Наши фантазии — вот наша настоящая жизнь». Вторая же режиссёрская работа Адабашьяна — минисериал «Азазель» (2002), экранизация первой книги из серии детективов Бориса Акунина о приключениях Эраста Фандорина. Из-за разногласий с продюсерами Первого канала, на котором и был показан фильм, режиссёр убрал свою фамилию из титров.
Особого внимания заслуживают фильмы режиссёра Анны Чернаковой, поставленные в творческом союзе с Александром Адабашьяном, написавшим к ним сценарии и рисунки, показанные на экране, — «Собачий рай» (2013) и «Жили-были мы» (2016) — две грандиозные кинокартины, отличающиеся друг от друга жанром, но обе стопроцентно подходящие для семейного просмотра. О достижениях Адабашьяна-актёра неизвестно только ленивому: дворецкий Бэрримор из детектива «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона: Собака Баскервилей» (1981), председатель МАССОЛИТа Берлиоз из телесериала «Мастер и Маргарита» (2005), судебный пристав из ещё одной михалковской ленты «12» (2007) и плюс к этому ещё порядка сорока великолепно сыгранных маленьких киноролей. О многогранном творчестве Александра Адабашьяна можно говорить долго и без устали. Сам же он относится к критике любого рода искусства как к размышлениям евнухов о любви, но это не огорчает критиков, чувствующих великолепие художеств Адабашьяна, получающих удовольствие от его интервью и бесед об искусстве и кинематографе в частности и ожидающих новых творческих свершений мастера.
С юбилеем Вас, Александр Артёмович!