С детства мне хотелось иметь кого-то большого, сильного и мудрого, кто объяснит, как всё устроено, сориентирует, приведёт понимание мира к цельной системе и поможет найти в ней моё, особенное место. Наставника. Того, который поможет найти свой Путь, ярко освещённый светом осознанности и понимания, по которому я пойду, радуясь каждому шагу.
Шли годы. Я шлялся там и здесь совершенно чужими путями, а свой – стоял где-то в стороне, пугая зияющей чернотой и неизвестностью. Наставник не появлялся, хотя слухи о том, что они существуют, регулярно доходили до меня, я узнал слова «гуру», «сэнсэй» и «Учитель», который пишется с большой буквы. Но учителя доступны были только с маленькой, сэнсеи учили только драться, а гуру – молиться или повторять непонятные слова на санскрите, и все они предлагали мне место в их собственной, не очень цельной картине мира. Я сопротивлялся, но упорно продолжал мечтать о НЁМ. О Светоче, зажгущем во мне огнь пламенный…
Однажды трепетное юношеское сердце отозвалось радостной дрожью – слово «духовность», наконец, дошло до сознания, и я обрёл первого Наставника. Не по-настоящему, через книгу, но хоть что-то... Книга называлась «Шри Ауробиндо или путешествие сознания» и она захватила меня идеей о чём-то неизмеримо большем, чем можно себе вообразить и о высшем смысле жизни. Так начался мой путь в «духовность», продлившийся некоторое количество лет и оказавшийся галлюцинацией Пути с вялым перебиранием, по факту, ногами на месте. Наставник оказался иллюзией, сказкой, внушением, которое вызвало к жизни большой, но, увы, никаким высшим существом не поддержанный отклик, каждый раз слабевший по окончании чтения этой книги или выполнении специфичных молитв-медитаций. Постепенно я разуверился в этом наставнике.
Потом был старина Карлос, давший новую надежду, захватывавшую дух от масштаба реальности, им описываемой, увы, так же развеявшуюся за несколько лет ввиду полного отсутствия нагвалей в обозримой близости и полного непонимания, где их искать. И я снова слегка разуверился – теперь в своей избранности. Ибо нагвалей не ищут, он приходит сам, к избранным. А ко мне не пришёл, не хлопнул по плечу, небрежно сдвинув точку сборки в правильное место левостороннего осознания… И не поставил меня на путь магии, как на рельсы, и не толкнул в туннель тоналя, освещённый светом светящегося яйца )))
Потом я завёл отношения с девушкой, настолько удачно, что за пару лет полностью потерял бизнес, здоровье и бросил упорно заниматься йогой, которой посвятил уже восемь лет и даже начал преподавать. Восстанавливаясь после этих отношений, я однажды остро осознал, что наставник не обязательно бывает, во-первых, мужчиной, во-вторых, что его образ ничем не ограничивается – это может быть и женщина и друг и случайный гопник, а средства мотивации могут серьёзно разрушить здоровье, благосостояние или жизнь. И первый раз мне пришла мысль: «Ого, я выжил! Похоже, я крут?»
Жизнь шла. Наставники стали потихоньку появляться в моей жизни, причём не все их способности были очевидны сразу: например, целительница, у которой я учился, научила меня вместо целительства проявлять бешеную агрессию и пить до беспамятства, так я плотно завязал с алкоголем и научился ловко не доводить дело до драки, пугая людей своим состоянием; другой духовный лидер – показал мне разницу между проповедованием и исповедованием, я отлично научился не верить словам самых благостно выглядящих людей и ждать подтверждения их исключительно делами. Заодно прояснил для себя ряд полезных внешних признаков людей, не склонных переводить болтовню в действия… Но как встать на свой Путь, так и не понял…
Однако постепенно я стал осознавать, что жизнь, в принципе, заполнена Наставниками разных видов, и все из них стараются дать мне что-то важное, ценное, развивающее меня и двигающее вперёд. Очередные отношения оказались встречей с Наставником, где я умудрился превратить семейную идиллию в вязкое болото комфорта и обыденности, из которого едва спасся. И где-то около этого периода жизни я постепенно, хотя и не сразу, осознал: похоже, я подустал от наставников. Не пора ли уже жить своим умом?
Не помню как, но в поисках способа жить своим умом, я осознал, что это означает – жить в уме, в его построениях. То есть, Наставники появлялись в строгом соответствии с моими ожиданиями – себя и окружающих, их взаимодействие со мной регулировалось столь точным соответствием определённых внутренних ожиданий, что спустя ещё некоторое время, я осознал ещё более глобальную вещь: все Наставники проявлялись в некоем Мифе, картине мироздания, которая когда-то была мной воспринята через впечатлившие меня книги и философию, в них изложенную.
Получившаяся картина мира, мой личный, как говорят юнгианцы, миф, представлял из себя причудливую смесь вселенной Шри Ауробиндо и Кастанеды, в которой были и бессмертие и окончательность смерти, добрые помогающие духи и вселенная жрущих друг друга хищников – адская смесь противоречащих друг другу ожиданий, активно проявляющих во мне те самые мотивы и побуждения, создающие ситуации и притягивающие в мою жизнь специфических людей.
Например, отношения, в которых я прошёл несколько кругов личного ада, идеально воплощали кастанедовскую идею «мелкого тирана». Занятия йогой приятно щекотали индуистскую часть мифа о сиддхах и аскезе. Бизнес давал ощущение себя на «Пути воина», а обучение целительству – резонировало с идеей Смирения и Служения…
Помогло мне то, что два мифа, которые формировали мою реальность, настолько друг другу противоречили, что однажды их просто разорвало друг о друга… и я освободился… в очередной раз потеряв деньги, работу, друзей и почти разрушив любимую… На всю жизнь я запомнил то ужасающее состояние тотального собственного разрушения и разрушения всего, что дорого, что ценно, что имело значение, как плата за пользование чужими мыслями, решениями, вещами, деньгами, за трусость и страх отвечать за собственные ошибки. Но это состояние дало тот самый импульс, вытолкнувший меня, наконец, на свой путь, как пробку из бутылки, или как ребёнка из утробы матери.
Конечно, меня спасло, что предварительно была проделана колоссальная работа с Наставниками, каждому из которых я бесконечно благодарен – за опыт и за милосердие, всё же некоторые из них могли меня полностью разрушить. Но, если бы не все они понемногу, я так бы и не понял, что есть нечто, намного страшнее, чем темнота и неизвестность собственного пути. Это ужас бессмысленности чужого пути. Ужас пустоты, тоски и отчаяния от полного потери смысла происходящего, не имеющего никакого отношения к деньгам, близким отношениям или детям.
И теперь я всегда помню, каждой клеточкой чувствую это леденящее прикосновение, засасывающей и перемалывающей меня чужой судьбы. И когда в очередной раз ощущаю мурашки от неопределённости собственного будущего, которое создаю каждый день, когда я вновь и вновь делаю шаг в пустоту, я вспоминаю Наставников, и тьма впереди бледнеет и растворяется в моей горячей благодарности всем им, иногда, правда, витиевато выраженной исконно русским языком с примесью французского.
Спасибо, Наставники! Низкий поклон вам всем!