В феврале прошлого года ушел великий модельер Карл Лагерфельд. Ему было 85 лет, а выглядел он, как подросток: неизменные солнечные очки, кокетливый хвостик и чуть хулиганская манера общения. Наверное, у истинных гениев не бывает возраста.
Творческая фантазия Карла была более смелой, чем у самых молодых и дерзких. «Интеллектуальная сексуальность», так говорят про его стиль.
Конечно, мир любил Карла Лагерфельда не только за то, что он наконец «разрешил» девушкам носить вечерние платья с кроссовками, просто Карл был – настоящий. Да, сноб, циник, ворчун и за словом в карман не лез, если что-то не нравилось, тут же выдавал едкий афоризм, знаменитости Голливуда часто на него обижались, но все равно шли под венец и на церемонию Оскара в одежде его дизайна. А Джулианна Мур и Кира Найтли говорили: «В этих платьях, я чувствую себя собой».
Бутик Карла Лагерфельда в Нью-Йорке – это место паломничества модников всего мира. И в день его смерти, туда, разумеется, несли цветы, свечи и фотографии. Не только фэшн-иконы, но и самые обыкновенные люди просто обожали этого человека. Невозможно поверить, что обычный немецкий мальчишка, сын продавца сгущенки, научил всю планету красиво одеваться и чувствовать вкус к жизни.
Карл в молодости всех обманывал, мол, он потомок княжны и шведского аристократа. А на деле, он родился в Гамбурге, в 30-е году в обычной семье. Когда началась Вторая мировая, Лагерфельды, которые совсем не хотели воевать, все бросили и сбежали в глухую деревушку. Их дом в Гамбурге разбомбили, возвращаться было некуда. А маленький Карл, под грохот бомб вдали, мечтал о красоте и вырезал из старых журналов мод цветные картинки.
«У меня было простое детство, но при этом я критиковал, как одеваются мальчишки в сельской школе. Конечно, они меня колотили за это»
В 14 лет Карл понимает, что он хочет придумывать дизайн одежды, чтобы помогать людям ощущать себя красивыми. Но где такому учат? Точно не среди дымящихся развалин в послевоенной Германии. Карл слышал, что в Париже есть школа дизайна и умоляет родителей отпустить его туда. Ну что тут можно сделать? Только благословить любимого сына.
«В Париже я много лет учился. Сидел в своей крохотной каморке, рисовал и мечтал. Но как попасть в мир моды? Я был уверен, что все куплено и пробиться туда нельзя, если ты не чей-то сынок или любовник»
Однажды 20-летний Карл отправляет несколько набросков на главный Парижский конкурс дизайнеров, просто из спортивного интереса. Он знал, что их никто даже не просмотрит – это же высший свет. В жюри сам Кристиан Диор и Юбер де Живанши, а среди конкурентов уже известный начинающий дизайнер Ив Сен Лоран. Бедному немецкому студенту там не место.
«Первое место хотели отдать Сен Лорану, уже все решили. Но вдруг из огромной папки с заявками выпал мой рисунок и все остолбенели»
Сенсация. Мальчик из немецкой деревни занимает первое место в самом престижном парижском конкурсе мод. Разве так бывает? Выходит, не все куплено. Карл не может поверить в происходящее.
«Ив Сен Лоран занял в итоге второе место. Мы стали друзьями, но все время соревновались друг с другом, что бы мы не делали»
Часто такая удача лишь знамение судьбы на пути к успеху. Так случается и с Карлом. Впереди годы труда, но он был из тех, кто получает от работы невероятное удовольствие – настоящий трудоголик. Вот он работает ассистентом известного дизайнера, вот его приглашают бренды Chloe и Fendi, а 1983 году на Карла обрушивается мировая слава, когда его зовут в модный дом Шанель сделать ребрендинг.
После смерти Габриэль (Коко) Шанель, у бренда не было шансов – он тихо умирал. И Карл придумал, как его спасти. Он изучил наследие Шанель и выделил основные его элементы: золото, твид, маленькое черное платье, массивные украшения и все. Если раньше это был магазин для бабушек, то теперь его буквально осаждали юные модницы.
Его суперсила была в умении оставаться дерзким инноватором и при этом уважать прошлое. Он ходил по блошиным рынкам, покупал старье и перешивал его в невозможную красоту. Из Шанель он сотворил такое же чудо.
Про таких, как Карл Лагерфельд, говорят «всего добился сам». Но за успех он был вынужден платить одиночеством: ни семьи, ни детей. Он так горел работой, что на все остальное у него не нашлось времени. Даже свои миллионы, этот великий модельер завещал своей кошечке – единственному своему родному существу.
Кто знает, может за циничной маской всегда скрывался бесконечно одинокий, ранимый маленький мальчик, который просто мечтал сделать мир чуть более красивым.
