Сквозь приоткрытые веки Роберт следил за движением солнечных лучей – они дрожали, рассыпались и скользили по занавеске, чуть колыхавшейся от ветерка, залетевшего в окно. День обещал быть хорошим. Ветви деревьев в саду качались, будто приветствуя нового обитателя дома одного из северных пригородов Лондона.
Мужчина с хрустом потянулся и сел, свесив ноги и касаясь босыми ступнями деревянного пола. Вид из окна ему определённо нравился. И следовало признать, что спалось на новом месте превосходно.
Этот загородный дом он приобрёл буквально на днях и почти сразу въехал. Зачем тянуть время, надо обустраиваться. Дом достался от прежнего хозяина прямо с обстановкой по вполне приемлемой цене.
Некоторые вещи в комнатах он уже успел разобрать, кое-что выбросил. Оставил старинный комод, кровать с высокой спинкой, книжный шкаф и бюро. Вещи были практически антикварные. Удивительно, что прежний владелец так легко с ними расстался, мог бы продать на аукционе или просто сдать за плату ценителям. Но он только отмахнулся и ответил, что Роберт может отнести всё на свалку.
Сегодня новый владелец решил навести порядок на чердаке. Там было много хлама, и после скорого завтрака Роберт принялся за расчистку пространства, покрытого пылью и затянутого паутиной. Разбитые ящики и доски, старый сундук, готовый вот-вот рассыпаться в труху, стопка тетрадей с выцветшими страницами, дырявое кресло – всё это он спустил вниз по крепкой лестнице и погрузил в тачку. Кроме сундука. Стало любопытно, что же может таиться в его недрах.
Там было почти пусто. Рука нашарила прямоугольную коробку. Выудив её на свет божий, Роберт стёр пыль ладонью – на крышке были едва заметные переплетённые буквы – может, чьи-то инициалы? Внутри ларчик был выстелен бархатом, местами истлевшим. Содержимое не представляло особого интереса, и всё же Роберт взглянул – фотографии в рамках – мужчина и женщина, отдельно и вместе. А это что?
Веер. Даже Роберт, не будучи слишком большим знатоком искусства, видел, что вещь не простая, старинная. Он потянул за боковые планочки сложенного аксессуара – между них была натянута узорчатая ткань и кружева. Веер отнюдь не выглядел пыльной тряпкой, напротив, он был необычайно красив.
Роберт несколько раз махнул веером – в полосах света, проникающих на чердак, мельчайшие пылинки пришли в движение, а слева (боковым зрением он это точно увидел) мелькнула тень. Мужчина резко обернулся, но никого не было… и тут он заметил, что на одной из планок есть крошечное узкое зеркальце – наверное, то была не тень, а солнечный зайчик…
Интересно, сколько лет эта вещь пролежала в сундуке? В любом случае, она отлично сохранилась. Выбросить такую реликвию не поднимется рука. Роберт аккуратно сложил веер и сунул обратно в коробку, решив позже рассмотреть его и те портреты, что были внутри. Возможно, это какие-то давние хозяева дома.
Роберт, пристроив коробку под мышкой, покатил тачку, груженную досками, по дорожке сада. Он вышел за ворота и направился вдоль забора к мусорным контейнерам. Колёса тачки громыхали по тротуарной плитке, содержимое стучало по днищу, производя шум в этом уединённом месте, вдали от городской суеты.
Роберт был доволен тем, что, наконец, сбылась его мечта, и он купил загородный дом. Тем более теперь, когда совсем недавно расстался со своей девушкой, и хотелось как-то переключиться, побыть одному, восстановить душевное равновесие. Они встречались пару лет, а он так и не понял, были они по-настоящему близки, дорожили этими отношениями или просто довольствовались редкими встречами, тем, что удобно, а какой-то, душевной что ли, близости так и не возникло.
В последнее время они только изводили друг друга взаимными претензиями и в итоге приняли обоюдное решение. Точка. Теперь же у него есть дом и, возможно, однажды появится семья. По крайней мере, ему хочется этого. Но не сейчас. Позже.
Погруженный в свои мысли Роберт вдруг почувствовал на себе пристальный взгляд. Он обернулся и увидел, что за калиткой соседнего дома стоит дама. Она смотрела на него с интересом. Высокая, стройная с короткой стрижкой седоватых волос, в спортивной одежде, облегающей подтянутую фигуру.
Она издали кивнула ему, он ответил тем же. Мелькнула мысль: «А вот и любопытная немолодая соседка. Из разряда тётушек, что любят во всё совать свой нос». Но взглянув ещё раз, он увидел только лучистый взгляд спокойных глаз, в которых не было и намёка на фальшь.
Она приветствовала его, держась очень естественно:
– Добрый день, молодой человек! Вы, кажется, мой новый сосед?
В рабочей одежде, с тачкой в руках, Роберт не был готов вести светские беседы, но из вежливости промычал в ответ что-то утвердительное. Однако, вместо того, чтобы двинуться дальше по своим делам, он остановился.
– Вы давно въехали? О, простите, вижу, Вы заняты работой, а я отвлекаю…
– Всё в порядке, ничего страшного…
– Я Эвелин Эрнандес, – она уже протягивала руку в знак приветствия, чем озадачила Роберта.
– Роберт Оллфорд, – он пожал узкую ладонь с длинными ухоженными пальцами. – Я въехал три дня назад, Миссис Эрнандес.
– Мисс. Мисс Эрнандес. Можете называть меня Эвелин, не люблю все эти церемонии. Я очень рада, что у меня появился сосед. В этой глуши совершенно не с кем перекинуться словом. Ещё раз простите, не хотела Вас отвлекать. Надеюсь, Вам здесь понравится. Бог в помощь, – кивнула она на тачку.
– Благодарю, мисс, – что-то в этой женщине располагало к себе – улыбка, непринуждённость, живость. – Вот начал разбирать вещи, навожу порядок… – Он раскланялся и покатил дальше свою тачку.
На обратном пути Роберт вдруг вспомнил о коробке под мышкой. Кажется, он нашёл, куда пристроить красивый веер. Он снова шёл мимо соседского дома, но дамы уже не было видно. Роберт нажал на кнопку звонка, однако никто не появился. И тут он заметил, что калитка приоткрыта.
– Мисс Эрнандес, – крикнул мужчина вглубь садового участка. – Вы, кажется, забыли запереть дверь!
Ответа и на этот раз не последовало. Куда же она подевалась? Наверное, не будет ничего плохого, если он заглянет в сад. Не оставлять же двери открытыми. Конечно, здесь глушь, но всё же… Или это расценят, как вторжение в частные владения?..
Роберт быстро окинул взглядом видимый участок ухоженного сада и прокричал ещё раз:
– Мисс… – слова застряли у него в горле… Дама распласталась на земле. Голова была как-то неестественно вывернута, и подбородком лежала прямо на траве.
Зарождавшаяся нехорошая мысль не успела оформиться, потому что дама легко вскочила на ноги (она была на гимнастическом коврике зелёного цвета), исполнила несколько махов ногами и… опустилась на шпагат. Вот это да! Сколько ей лет? Быть в такой форме… Невероятно…
Тут, наконец, хозяйка заметила нечаянного гостя и поспешила навстречу:
– Мистер Оллфорд! Простите, не слышала Вас – я медитирую, занимаюсь йогой, разными гимнастическими техниками – мне просто нравится, – она широко улыбнулась.
– У Вас было не заперто, я бы не посмел войти, но Вы не отзывались, – Роберт одновременно смущённо и восхищённо смотрел на неё.
– А, пустяки, – махнула дама рукой. – По этой улице, бывает, за три дня никто не проедет.
– Просто я вспомнил – там, на чердаке, разбирая завалы, я нашёл вот эту вещицу. – Роберт протянул соседке веер. – Мне он ни к чему, а такой даме, как Вы, думаю, пригодится. Кажется, вещь старинная. Впрочем, я мало в этом понимаю.
Эвелин рассматривала подарок с явным интересом, а когда открыла, ахнула от восхищения. В сумраке чердака Роберт не увидел всей красы предмета, которая открылась сейчас, при свете дня.
Ткань была расписана дивными птицами, хвосты которых шли вверх, оканчиваясь кружевом и лебяжьими перьями. Планки через одну были инкрустированы маленькими камешками, сверкавшими разноцветными гранями. С другой стороны были изображены замысловатые узоры.
– Похоже на мавританский орнамент, – воскликнула соседка. – Вы правы – это антикварная вещь – смотрите, ткань, кажется, натуральный шёлк. И камни… А кружево! В жизни не встречала такой тонкой изысканной работы!
– Очень рад, что Вам нравится, – улыбнулся Роберт. – Теперь этот веер Ваш.
– Да что Вы, я не могу принять такой дорогой подарок, – протянула Эвелин.
– Нет-нет, я настаиваю. Прежние хозяева по каким-то причинам не захотели оставить его у себя. Зачем же он будет пылиться на чердаке или в куче мусора?..
– Ну, хорошо. Я покажу его специалисту, узнаем, что он скажет. А тогда уже Вы решите, что с этим делать. Договорились? – соседка, не дожидаясь ответа, заключила. – Вот и славно.
На следующий день они увиделись снова. Роберт с утра работал в доме – вычистил камин, починил дверцу шкафа, собрал и выбросил какое-то старое тряпьё, распаковал, наконец, свои вещи, развесил на плечиках сорочки, сложил на полках бельё. Комната уже приобретала более-менее благоустроенный вид.
Потом он принялся за кухню, но там предстояло ещё много работы. Мужчина вышел в сад подышать воздухом, когда его окликнула соседка. Оказалось, что в глухом заборе между двумя участками была узкая сетчатая часть, что позволяло общаться.
– Роберт! Ничего, что я вот так запросто, по имени? Мистер Оллфорд – слишком длинно и как-то э-э-э… чопорно, – Эвелин сегодня была в брючках и жакете, на ногах – удобные туфли без каблуков.
– Я не против. Но со своей стороны, не могу обещать, что буду называть Вас по имени, мисс Эрнандес. Просто Эвелин может показаться Вам слишком фамильярным. К тому же… – Роберт замялся, не зная, как закончить мысль.
– Понимаю, Вы намекаете на разницу в возрасте, – соседка, казалось, в отличие от него, нисколько не смущалась. – Пустяки! (кажется, это было её любимое слово). Вы скоро привыкнете и поймёте, как это удобно. К тому же здесь никого нет, чтобы оценивать наши церемонии, вернее, их отсутствие. Впрочем, называйте меня так, как Вам удобно, – и она улыбнулась.
Тут только Роберт обратил внимание, что Эвелин держит в руках большое блюдо, на котором была целая гора румяных яблок. Аромат их доносился даже через сетку в заборе.
– Это Вам, я собрала их только утром. Ваш сад совершенно не ухожен, а у меня в этом сезоне богатый урожай, – и, упреждая его отказ, она поспешно добавила. – Имею я право угостить Вас по-соседски? – и она протянула блюдо.
– В таком случае, – отвечал Роберт, принимая яблоки. – Я приглашаю Вас на чашку кофе. Правда, у меня ещё не полный порядок. Но камин уже работает, комнату я убрал. Так что милости прошу!
Через час соседка позвонила в дверь, держа в руках тарелку с пирогом:
– Вот. Только что из печи – не пить же нам пустой кофе. Это вкусный пирог, по рецепту моей бабушки. – Роберт мысленно закатил глаза, ведь он мечтал побыть в уединении, привести в порядок мысли. Но, похоже, с новой соседкой не соскучишься…
Они сидели за низким круглым столиком, слушали потрескиванье поленьев в камине и пили ароматный кофе, что привёз Роберту приятель, побывавший недавно в Кении, с пирогом, который на вкус оказался выше всяких похвал.
Роберт и не заметил, как пролетело время. Ему нравилось общаться с этой женщиной, он не чувствовал себя скованно, ведь сама она держалась очень естественно. Хотя во всём её облике, в осанке и даже посадке головы ощущалось некое достоинство, элегантность, шарм и даже больше, чему мужчина пока не мог дать определение.
Вспомнив о портретах, лежавших в одной коробке с веером, Роберт решил показать их даме. Он протянул портрет мужчины, взглянув на который, Эвелин переменилась в лице.
– Откуда у Вас эта фотография?
– Я же говорю, что нашёл на чердаке в одной коробке с тем самым веером. И вот ещё портрет какой-то очень красивой дамы.
– Её я не знаю. А это мой дед!
– Ваш дед? Тогда почему его фотография в моём доме? И вот он уже вместе с этой женщиной на третьем снимке, – Роберт протянул чёрно-белую карточку.
Эвелин вдруг сорвалась с места и выбежала из дома. Роберт ничего не понимал. Правда, через несколько минут она вернулась с альбомом в руках и показала фото своего дедушки – действительно, на обоих снимках был один и тот же человек.
– Может, здесь он со своей первой женой, допустим?
– Это невозможно – он был женат один раз, – и Эвелин указала ему на семейные снимки в альбоме. – Кстати, Вы сказали, что веер был в одной коробке с фотографиями в рамках? Вчера я его хорошенько рассмотрела уже дома. На ткани поверх рисунка какая-то надпись. И когда его открываешь, буквы складываются в слова, и строки будто оживают. Может быть, это стихи?..
P. s. В названии использована строка из стихотворения Александра Блока.