Повесть "Кляксы на лице"
Аннотация
Саша и Марк дружили с самого детства. Одному двенадцать, а другой старше на полгода. Они вместе играли в видеоигры, вместе гоняли мяч, но однажды Марк упал во время очередного матча в футбол. Он упал и погиб. Это несчастный случай. Никто не виноват!Но Саша винит в этом себя!
Как изменится жизнь мальчика? Сможет ли он пережить гибель друга? Возможно, он встретит кого-то, кто перевернёт весь его мир...
__________________________________________________________
___________________________________________________________
***
Неважно, как я это сделаю, но главное, предотвратить плачь этой несчастной женщины. Я стеснялся, но был готов разрыдаться вместе с ней. Пусть наш плач зазвучит в кронах деревьев, между листьями каждого дерева, которые росли в этом кладбище, и пусть он окинет весь город, всю страну так, чтобы услышали все люди, а когда наш голос поднимется так высоко, что и глазам не будет видно, это услышит тот, кто решает, кому умирать, а кому жить. Он же может вернуть Марка к жизни, иначе никак нельзя. Нельзя допускать, чтобы кто-то плакал и не хотел больше жить, как этого желала мама Марка. Он просто не может этого допустить. Не должен!
Елена Петровна рыдала, прикрываясь ладонью, но капли слёз просачивались сквозь пальцы и блестели прямо мне в глаза, словно говорили, что она ждёт, чтобы я всё вернул. Поднялся выше деревьев вместе с ветром к облакам, узнал, что таится в тех высотах и вернулся с её сыном в руках, раскинув руки перед всеми, опустил его на землю. Живого, невредимого.
В голову просочилась мысль, что я этого сделать не могу. Я гнал эту мысль прочь, чтобы и духу её здесь не было, но это и есть та незримая истина, которая позволяла мне оставаться разумным человеком и не сойти с ума.
Мне хотелось утешить её, обнять и разрыдаться вместе с ней, словно я мог понять её скорбь. Внезапно я почувствовал, что это мой самый близкий человек на земле, с кем можно усесться рядом и ни о чём больше не думать. Не будет никто беспокоить вещами, которые тебя не интересуют. Мне хотелось упасть на её колени и разрыдаться по одной важной причине: Марка больше нет… Марка больше нет, нет его чёрт побери…
…и не будет уже никогда. Какого чёрта подобное может произойти, чтобы кто-либо ушёл из жизни. Как тот, кто решает кому жить, а кому нет, вдруг понял, что Марк Захаров должен умереть? Не должно же быть так, не должно, разве нет? Как может хороший человек вдруг умереть из-за того, что он оступился об мяч? У меня в голове не укладывается такая мысль, чтобы отличный парень бежал по футбольному полю, а потом упал…и умер. Он умер! Он, чёрт возьми, умер!
В глазах у меня родилась слеза, но я попытался не придать этому значения.
Елена Петровна взглянула на меня, словно услышала мои мысли. Мои глаза увлажнились, задёргалась челюсть, словно я сказать что-то хотел, но не мог. Слёзы потекли по моим щекам, такие горячие, будто жидкий огонь, желающий добраться до рта и обжечь мои губы. Я глотал слюни. Я их глотал как мог, но они умножались прямо у меня во рту, и я моргал, стараясь пустить по щекам очередную порцию слёз, которые стекались по стенам щёк и снова обжигали губы. Наконец, лицо загорелось огнём. Я думал, что же это происходит-то со мной? Как же это? А перед глазами в это время лишь лицо Марка, который говорит: всё отлично, дружище, зайду завтра к тебе, поиграем снова.
Я заплакал так сильно, что и вдохнуть не удавалось, будто всё моё нутро оказалось прямо в горле.
Раскрыв глаза, я увидел, как Елена Петровна встала и пошла в мою сторону. Моя мама обнимала меня крепко, а мои глаза жгло и разрывалась грудь. Так сильно там что-то разрывалось, что я пугался от мыслей, будто разнесёт меня на куски, и меня больше не станет. Но я боялся не за себя, а за свою маму. Боялся, что она тоже, как Елена Петровна, будет сидеть и также плакать, не желая больше жить. А этого я хотел меньше всего.
Последнее, что помню, как мама Марка приблизилась ко мне, и моя мама отпустила моё плечо, Елена Петровна присела возле меня и прижалась всем телом. Я растаял в ней, и дальше уже не помнил ничего. Всё остальное, как во сне: в тиши и подальше от чужих глаз.