Начало истории – здесь
Предыдущий кусочек истории – здесь
Фридрих знал много языков – латынь, немецкий, греческий, арабский, древнееврейский, французский, провансальский, сицилийский.
Итальянского не знал – такого языка в те времена ещё не было.
Знание многих языков позволяло императору как общаться с разными людьми, так и читать книги. И не просто перелистывать, мало что понимая, как это иногда бывает, а постигать доносимые авторами мысли и знания. Фридрих был одним из самых образованных людей своего времени. Он обладал глубокими знаниями в медицине и в математике. В теологии хорошо разбирался, настолько, чтобы не верить слепо в доктрины официальной церкви.
Фридрих часто устраивал при дворе научные и философские диспуты. Приглашал как учёных-христиан, так и мусульман, и иудеев – без религиозных предубеждений. Сам в этих диспутах участвовал. И не уступал учёным в познаниях, хотя иногда вынужден бывал уступить в споре – признать правоту оппонента. Не стеснялся признать, несмотря на то, что король и император.
А уж литература.
Ещё до Крестового похода при дворе Фридриха было организовано сообщество поэтов. Позже его назовут Сицилийской школой – по месту основания.
Это как раз время упадка поэзии трубадуров. Тут и творческий кризис как-то к ним подкрался, и внешние причины – юг нынешней Франции был основательно разорён альбигойскими войнами. Трубадуры остались, а сообщество трубадуров сгинуло.
Свято место пусто не бывает. Культурным центром, местом обитания европейской поэзии стало Сицилийское королевство, сначала сама Сицилия, потом – Апулия, практически в каждый конкретный момент – тот город или замок, где находился двор Фридриха.
Самым известным и плодовитым из поэтов Сицилийской школы был Джакомо да Лентини, в миру – придворный нотариус. Именно ему принадлежит честь создания новой литературной формы – сонета. В отличие от многих других способов построения рифмы, популярных в своё время, сонет жив и сейчас – почти восемьсот лет более или менее активного использования.
Другим выдающимся сицилийским поэтом был Пьетро делла Винья, высший чиновник королевской администрации и друг короля.
Не отставал от этих знаменитых поэтов и сам Фридрих, а позднее и два его сына – Энцо и Манфред. Всего в поэтических состязаниях и тусовках участвовало человек тридцать. Одно время среди них был и Жан де Бриенн, тесть императора, до тех пор, пока вконец не рассорился с Фридрихом.
Стихи писались на сицилийском языке. Правда, этот язык был грубоватым – язык крестьян и портовых грузчиков. Поэтам-аристократам пришлось его облагораживать. Все они владели латынью и провансальским, было откуда заимствовать, так что, в конце концов, получился вполне литературный сицилийский язык.
Сицилийская школа оказала большое влияние на поэтов Тосканы. И сама по себе, и вследствие того, что после смерти короля некоторые сицилийские/апулийские поэты в эту самую Тоскану перебрались. Некоторое время, до 1290-х, во Флоренции существовала сицилийско-тосканская поэтическая школа.
Сообщество это заглохло к концу XIII века, когда возникло другое направление в поэзии – «Сладостный новый стиль». Но самый известный из поэтов Нового стиля – Данте Алигьери высоко ценил литературные заслуги сицилийской школы и самого Фридриха Гогенштауфена.
Кстати, король, бесстрашный воин и рыцарь, изрядно волновался перед тем, как представить на суд соратников новый сонет или канцону. Так дорого ему было их мнение, и так свободно они его могли высказывать.
Фридрих переписывался со многими учёными того времени, потом приглашал их ко двору, кого на время, кого на постоянно. Это и знаменитый в те времена теолог и мистик Майкл Скотт (Шотландец), и математик Леонардо Фибоначчи, который открыл для Европы арабские цифры и ноль. И многие другие.
Это король-учёный, король поэт.
Но Фридрих так же успешно занимался и государственными делами, и законодательством, и строительством.
При Фридрихе II строились замки и дворцы, многое сохранилось до нашего времени. Мощный замок Урсино в Катании, замки в Трани, Лучере, тот же дворец в Фодже. Перестроены по последнему слову тогдашней архитектуры старые замки в Энне и Сиракузах (замок Маниаче). На Сицилии этим руководил архитектор Рикардо да Лентини, точных сведений разыскать не удалось, но, по-видимому, родственник изобретателя сонета. Строили крепко – замок Урсино выдержал даже мощное извержение вулкана Этна, в то время как весь город Катанию снесло напрочь.
Но самый загадочный из замков Фридриха – Кастель-дель-Монте, в Апулии, провинция Бари. Это, правда, несмотря на стены и башни, скорее дворец, чем замок – он строился не в оборонительных целях. Замок-восьмиугольник с восемью восьмиугольными башнями.
Одним из нововведений Фридриха стало внедрение в Королевстве и в имперских землях элементарной гигиены. Король заставлял подданных регулярно мыть руки и мыться самим. А ещё – применять для лечения и поддержания организма лечебные ванны. Потом, правда, это дело заглохло, чтобы снова возродиться уже в XIX веке.
Как уже говорилось, Фридрих настолько хорошо знал Священное писание (причём Ветхий Завет он читал не только на латыни, но и на древнееврейском), что у него возникли сомнения в истинности церковных догматов.
Многие знания – многие печали.
Похоже, в зрелом возрасте он совсем перестал верить, по крайней мере, так, как надлежит верить доброму католику того времени. Фраза о троих обманщиках, обманувших мир, двое из которых окончили жизнь в почёте, а третий умер на кресте, не то самим Фридрихом придумана, не то он заимствовал её у арабских философов и любил повторять. Речь идёт, если что, о Моисее, Магомете, а третий – понятно кто.
Неудивительно, что это дало повод римским папам объявить императора сначала пособником Антихриста, а затем и самим Антихристом, собственной, так сказать, персоной. Тут, конечно, и политика была замешана – ещё как – но и религиозные воззрения Фридриха тоже свою роль сыграли.
Впрочем, у императора были – не то чтобы планы – так, мысли, идеи, о том, чтобы создать новую религию. Новым мессией должен был стать сам Фридрих, роль святого Петра была отведена Пьетро делла Винье. Дальше разговоров в близком кругу дело, правда, не пошло, но само по себе – примечательно.
Тем не менее, как в имперских землях, так и в Королевстве Сицилийском, христиане-еретики достаточно жёстко преследовались. Что позволено Юпитеру…
В то же время государство и сам правитель вполне лояльно относились что к мусульманам, что к иудеям, и даже к ортодоксальным христианам византийского толка.
Да, император Фридрих II запросто общался с людьми, стоящими в иерархии ниже его. В научных диспутах участвовал, в заседаниях поэтического общества, даже побаивался сурового мнения знаменитых поэтов. В узком кругу, за «круглым столом», каждый мог высказать то, что считал нужным, никакая мысль в этом обществе не была слишком смелой.
Но мог Фридрих и показать блеск земной власти во всей красе, со всеми атрибутами. Когда, в 1235 году, император шёл с войском усмирять восставшую Германию, его собственный императорский обоз выглядел примерно так:
«Множество повозок, груженных золотом и серебром, самоцветами, тонким льном и пурпуром». За обозом следовали верблюды, леопарды и обезьяны – для вящей внушительности. Всё это великолепие охранялось арабской гвардией, в ряды которой затесались и настоящие негры. Понятно, данная экспедиция была скорее политическим предприятием, чем военным. Мечи и копья в данном случае – ничто. Имидж – всё.
Да, насчёт верблюдов-леопардов, не говоря уже о жирафах. Собственный зоопарк в те времена тоже служил показателем высокого положения правителя и его могущества. Символом обширности владений Фридриха служили разные звери – от слонов до белых медведей. Хотя, конечно, ни те, ни другие не водились ни в Империи, ни в Сицилийском королевстве, ни даже в окрестностях Иерусалима.
А кто это знал?
Иногда император закатывал грандиозные празднества. Тогда гудёж шёл с утра до утра, а потом – ещё до следующего утра. Увеселения были частично европейские, но большинство – восточного образца. Диковинная чужеземная музыка, сарацинские девушки на огромных шарах, праздничные шествия. Папы римские это всё объявляли служением Ваалу и ещё одним доказательством связи Фридриха с Антихристом. Ну им виднее.
А впрочем. Майкл Скотт, последние годы жизни проживавший при дворе Фридриха, умел вызывать грозу по желанию императора.
Или просто знал, как её предсказать?