Однажды я сказала знакомому уличному портретисту (из тех, что рисуют на Невском): "Писать портреты никогда не надоест. На всю жизнь хватит." В ответ он посмотрел на меня так, что рассказать невозможно. Валера тридцать лет рисует на улице. Мне не удалось с ним попрощаться, но другие обещали передать. Они будут ждать меня целую вечность там, на Невском проспекте. Вспоминается: "Зима укрыла зажженный город, и мы уходим подземным ходом. Туда, где снег и белей и чище, туда, где время нас не отыщет. И ты забудешь мой последний взгляд. Но через соти лет должна узнать - мой голос... Мы будем петь и смеяться, как дети. Мы похоронены на Невском проспекте."
Ничего не знает обо мне автор этих строк. Зайти в его мир для меня было бы так просто... Но мне хватило ума этого не делать. Я - фаталист. Впрочем, однажды мне в руки попал его сэтлист. Я до сих пор храню его.
Перед сном мой друг Митя читает мне Евангелие. Полтора года назад, когда Священник приходил ко мне домой с Причастием, я попросила дать ему соответствующее благословение. В тот период времени находилась в таком состоянии, что сама даже читать не могла (просыпалась с головной болью и засыпала с головной болью). Но вскоре профессор Ш. сделал верное предположение и перенаправил меня к профессору О., а я тем временем установила супернизкоуглеводную диету и на глазах стала выздоравливать, вскоре мне прописали первое верное лекарство. Тогда-то я и стала ходить к Причастию каждое воскресенье, по всем главным двенадцати праздникам и еще, по особому благословению, в некоторые будние дни. Таким образом, со стороны это выглядело так: чем чаще она ходит на Причастие, тем лучше себя чувствует. На многих людей в Храме это сильно повлияло.
Иногда мне кажется, что люди считают Бога злым человеком. Но что я говорю? Я совершенно в этом уверена - так думает большинство. В Евангелии есть такие слова: "Отче праведный! и мир Тебя не познал; а Я познал тебя..." Однажды уже приводила эти слова в своем дневнике...
Все лишь повторение... Мой дневник напоминает мне лабиринт, из которого нет выхода. Но он должен быть.
"Кто-то станет стеной, а кто-то плечом, под которым дрогнет стена." Стоит отметить, что слова Виктора Цоя "кто-то должен стать дверью" есть прямая аллюзия на слова Христа: "Я есмь дверь: кто войдет Мною, тот спасется, и войдет, и выйдет, и пажить найдет." Дальше так: "Вор приходит только для того, чтобы украсть, убить и погубить. Я пришел для того, чтобы имели жизнь и имели с избытком."
Но уличный художник Кадыр, мусульманин по рождению и атеист по совести, каждый раз, когда видел меня в день Причастия, говорил примерно следующее: "Будто замуж вышла!" Первоначально мне хотелось в ответ дать ему по роже, но шли годы (четыре года я ходила к художникам на Невский и даже рисовала с ними), и я все более стала жалеть этого человека, который даже не находит в себе сил зайти в Казанский Собор, боясь, что на него косо посмотрят. Однажды он рассказал мне, что много лет назад был внутри Спаса на Крови, и когда он произнес слово "фрески", его восточные глаза приобрели выражение невыразимой экзальтации.
Один из них, Сергей, некоторое время даже жил в монастыре, как и я. Он носит тяжелый серебряный крест на толстой серебряной цепи, но не ходит в Храм.
Время от времени кто-нибудь из них умирает. Когда умер Иван, с которым я была очень мало знакома, это стало важнейшим событием в моей жизни, ведь на прощание он сказал мне: "Спасибо, что приходите - напоминаете нам про Христа."
Перед отъездом из Питера я взялась разбирать свои рисунки и тексты, написанные от руки (часть я взяла с собой, часть оставила у человека, который их сохранит), и нашла потерянную страницу, о которой много тосковала:
"Иван приходил очень редко, и не для того, чтобы писать портреты, а просто навестить. Так заходят многие люди творческих профессий - постоять на Невском, поговорить обо всем и ни о чем. Однажды я спросила его имя. А тогда, в Пасху, я принесла им часть своего кулича и все ели, кроме одного - Сергея, который отказался. А Кадыра в тот день не было. И вдруг Иван сказал мне те слова. Никогда не забуду его голубых глаз, пронзительных, как море на солнце. Он умер через несколько дней - внезапно отказали почки, жил один, родственников не имел, его похоронили (так сказать) за счет моих художников. Владимир ездил в морг.
И я хочу сказать о том, что его смерть стала для меня свидетельством того, что я не напрасно ходила к художникам. Что жизнь моя не напрасна. "Я послал вас жать то, над чем вы не трудились, другие трудились..." Так я оказалась тем, кто жнет. Кажется, это противоречит (по Екклесиасту) безмятежности наблюдателя.
Наблюдатель... он безучастен. Моя задача - раскрыть тайну христианства. Об этом говорил в день моего Причастия отец Феодосий, которого я называю - тот, который лучше всех говорит. Раскрыть другим, говорил он. Крест - это разгадка...
Искусство должно быть моей единственной мечтой."
Прекрасное сибирское утро медленно превращается в жаркий день. Окна открыты. Сегодня утром я не пошла в магазин.
18 июля 2020