Для названия статьи о гибели Дрездена мы взяли слова из книги известного американского писателя Курта Воннегута «Бойня номер 5».
Дрезден подвергся жесточайшим авиационным ударам в самом конце Второй мировой войны, когда до ее окончания оставалось менее трех месяцев. Он был разрушен не в седой древности, а в середине ХХ века, тем не менее, объективной и правдоподобной оценки числа погибших жителей города и наводнивших его беженцев до сих пор нет. Наоборот, оценки колеблются в широких пределах: от 25 до 250 тысяч человек, что свидетельствует о том, что они далеки от истины. При этом наблюдается устойчивая тенденция к сокращению числа погибших. Видимо, эта тенденция связана не с недостатком историков или социологов и даже не с недостатком статистических данных, а с определенным политическим заказом.
Наша цель – дать реалистическую оценку количества погибших вследствие масштабной бомбардировки Дрездена англо-американской стратегической авиацией.
Чтобы полнее представить, что происходило в Дрездене 13-14 февраля 1945 года, приведем сокращенный перевод статьи американского публициста Георга Т. Паркера[1].
В конце Второй мировой войны, когда самолеты союзников, сея смерть и разрушения, обрушивались на Германию, старый саксонский город Дрезден лежал как остров спокойствия среди пустыни. Знаменитый культурный центр, не имеющий никакого военного значения, Дрезден был избавлен от террора, обрушившегося с неба на остальную часть страны.
Для обеспечения противовоздушной обороны древнего города художников и ремесленников было сделано ничтожно мало. Одна эскадрилья некоторое время размещалась в Дрездене, но командование люфтваффе решило переместить истребители в другой район, где они были полезнее.
Обычно на Масленицу во вторник в Дрездене царила атмосфера карнавала.
Однако в 1945 году перспективы были довольно мрачными.
Дома повсюду были переполнены беженцами, и тысячи людей, страдая от сильного холода, были вынуждены разбивать лагеря на улицах.
Тем не менее, люди чувствовали себя в относительной безопасности; и хотя настроение было подавленным, в тот вечер цирк давал представление при переполненном зале, и тысячи людей могли на мгновение забыть об ужасах войны. Группы маленьких девочек шествовали в карнавальных нарядах, чтобы поддержать падающее настроение. Невеселые улыбки приветствовали смеющихся девушек, но настроение поднималось. Никто и представить не мог, что менее чем через 24 часа эти невинные дети погибнут в мучениях в огне, вызванном приказом Черчилля.
Поэтому, когда сигналы воздушной тревоги оповестили о начале 14-часового ада, люди послушно устремились в свои укрытия. Но они сделали это без особого энтузиазма, полагая, что сигналы тревоги ложные, поскольку их городу никогда не угрожали с воздуха. Многие так и не вышли из убежищ живыми, потому что «великий демократический государственный деятель» Уинстон Черчилль - в сговоре с другим «великим демократическим государственным деятелем» Франклином Делано Рузвельтом - решил, что город Дрезден должен быть уничтожен.
Каковы были мотивы Черчилля? Похоже, они были политическими, а не военными. Историки единодушны во мнении, что Дрезден не имел военной ценности. Его промышленность производила только сигареты и фарфор. Но приближалась Ялтинская конференция, и Черчилль хотел иметь козырь - разрушительный «удар грома англо-американского уничтожения», - чтобы «произвести впечатление» на Сталина. Эта карта, однако, не была разыграна в Ялте, потому что из-за плохой погоды запланированный рейд был перенесен на более поздний срок. И все же Черчилль настаивал на проведении рейда, чтобы «разрушить и запутать» немецкое гражданское население.
Граждане Дрездена едва успели добраться до своих укрытий. Первая бомба упала в 22:09. Атака продолжалась 24 минуты, оставляя в центре города бушующее море огня. Огненная буря возникает, когда сотни мелких пожаров объединяются в один огромный пожар. Огромные массы воздуха всасываются, чтобы напитать ад, вызывая искусственный вихрь. Людей, которым не повезло оказаться в зоне действия вихря, швыряет в пекло. Те, кто искал убежища под землей, часто задыхались, когда из воздуха вытягивается кислород, чтобы питать пламя, или они погибали от нестерпимого жара.
Один из выживших свидетелей рассказал о том, что видел «молодых женщин, несущих младенцев, бегущих по улицам, с горящими платьями и волосами, кричащими, пока они не падали без сил, или на них не обрушивались разрушенные здания».
Между первым и вторым рейдами была трехчасовая пауза. Было посчитано, что мнимое затишье выманит жителей из их укрытий. Чтобы избежать пламени, тысячи мирных жителей собрались в великолепном парке площадью около полутора квадратных миль.
Второй рейд состоялся в 1:22 без сигналов воздушной тревоги, поскольку все было уничтожено. Вдвое больше бомбардировщиков надвинулось, неся огромное количество зажигательных бомб. Вторая волна была предназначена для распространения бушующего огненного шторма на Гросгартен. В начале второго воздушного нападения многие все еще находились в туннелях и подвалах, ожидая, пока не утихнет пожар. В 1:30 зловещий грохот достиг ушей командира технической службы, направленной в город с миссией спасения. Он описал это так: «Взрыв сотряс стены подвала. Звук взрывов смешался с новым, незнакомым звуком, который, казалось, становился все ближе и ближе, словно грохот водопада; это был звук могучего торнадо, воющего в центральных районах города».
Вскоре после 10:30 утра 14 февраля последний налет охватил весь город. Американские бомбардировщики били по обломкам, которые были в Дрездене, в течение 38 минут. Но эта атака была не такой тяжелой, как первые две.
Американские Мустанги появились низко над городом, обстреливая все, что двигалось, включая колонну спасательных машин, мчащихся в город, чтобы эвакуировать выживших.
В последний год войны Дрезден стал госпитальным городом. Ночью героические медсестры вынесли на себе тысячи раненых на Эльбу. Летящие на бреющем полете Мустанги расстреляли из пулеметов этих беспомощных пациентов, а также тысячи стариков, женщин и детей, бежавших из города на берег реки.
Когда последний самолет покинул небо, Дрезден превратился в выжженные руины, его почерневшие улицы были полны трупов. Город был полон ужасов. Стая улетевших из зоопарка стервятников жирела на трупах. Крысы шныряли по грудам мертвых тел.
Житель Швейцарии описал свой визит в Дрезден через две недели после рейда: «Я видел оторванные руки и ноги, изуродованные тела, оторванные, откатившиеся в сторону головы. Местами трупы все еще лежали так плотно, что мне приходилось расчищать путь через них, чтобы не наступать на руки и ноги».
Число погибших было ошеломляющим. Полный масштаб Дрезденского Холокоста можно легче осознать, если учесть, что в течение 14 часов погибло более 250 000, возможно, до полумиллиона человек, тогда как оценки числа тех, кто погиб в Хиросиме, колеблются от 90 000 до 140 000 человек[2].
Союзнические апологеты этой бойни часто «связывали» Дрезден с английским городом Ковентри. Но 380 убитых в Ковентри за всю войну не могут сравниться с более чем 1000-кратным числом убитых за 14 часов в Дрездене. Кроме того, Ковентри был центром производства боеприпасов, законной военной целью. Напротив, Дрезден производил только фарфор, а чашки и блюдца вряд ли можно считать военной техникой!
Если когда-либо было военное преступление, то, конечно, Дрезденский Холокост считается самым отвратительным из всех времен. Тем не менее, сегодня нет фильмов, осуждающих эту зверскую бойню; ни один из летчиков-союзников - или сэр Уинстон - не сидел на скамье подсудимых в Нюрнберге. Летчики, принимавшие участие в налете на Дрезден, были награждены медалями за свою роль в этом массовом убийстве. Но, конечно, их нельзя было судить, потому что они «только следовали приказам».
Нельзя сказать, что горы трупов, оставленные в Дрездене, были проигнорированы Нюрнбергским трибуналом. Есть доля иронии в том, что Обвинение представило фотографии погибших в Дрездене в качестве «доказательств» предполагаемых злодеяний национал-социалистов в отношении заключенных еврейского концлагеря!
Черчилль, этот монстр, заказавший бойню в Дрездене, был посвящен в рыцари, и остальная часть его карьеры принадлежит истории.
Во время войны генерал‑инспектором пожарной службы Германии был Ганс Румпф. Он написал книгу с характерным названием «Огненный шторм. Стратегические бомбардировки Германии. 1941-1945». В своей книге генерал писал:
«В первую очередь затрудняет работу отсутствие необходимых документов, так как в неразберихе постигшей Германию катастрофы они были утеряны или уничтожены. Сами документы могли быть уничтожены во время бомбежек, или же после войны они были конфискованы и вывезены из страны победителями»[3].
Генерал Г. Румпф приводит характерный ответ городского совета:
«Только в тех случаях, когда жертвы были зарегистрированы официально, можно говорить о предоставлении данных по возрасту и полу погибших. Предоставление такой информации невозможно, если речь идет о зарегистрированных в качестве пропавших без вести, которые, скорее всего, погибли, а также о многих сотнях неопознанных тел. Окончательно установить число погибших, вероятно, не удастся. Но можно с точностью сказать одно: официально зарегистрированные данные намного ниже реальных цифр»[4].
Обратим внимание на два важных утверждения. Первое: «Окончательно установить число погибших, вероятно, не удастся». Это утверждение проходит рефреном через всю книгу Г. Румпфа, создавая у читателя устойчивое представление, что все числа ненадежны и далеки от истины, к которой приблизится не получится, несмотря на прикладываемые усилия. Второе утверждение не требует комментариев: «Официально зарегистрированные данные намного ниже реальных цифр». Однако, для нас оно имеет очень важное значение.
Приведем еще одну цитату из книги генерала Румпфа, в которой говорится о бомбежке Дрездена.
«И здесь мы располагаем минимумом достоверной информации о числе погибших. Оценки колеблются от 30 до 300 тысяч человек. Долгое время официально признанным числом было 225 тысяч человек, именно ее цитировал представитель защиты Р. Пейджет на процессе Манштейна. Однако объективный подход с учетом всех обстоятельств позволяет определить число погибших за одну ночь авианалета с применением зажигательных бомб в 60 тысяч. Даже это число является настолько ужасным, что с трудом поддается пониманию. В то же время заслуживают доверия источники, которые оценивают общее количество погибших числом 250 тысяч человек. Сколько их было на самом деле, мы не знаем. И не узнаем никогда. Случай с Дрезденом не поддается никаким оценкам»[5].
Значит, все-таки в руках Румпфа имелись заслуживающие доверия источники, которые оценивали общее количество погибших числом 225-250 тысяч человек. Но тут же генерал сам себе противоречит:
«Однако для того, чтобы получить хотя бы приблизительные данные о количестве жертв среди гражданского населения во время войны, пришлось ждать довольно долгое время. Даже сейчас они не всегда полны, а иногда вообще не заслуживают доверия»[6].
Такие противоречия с самим собой вызывают недоумение, ведь Г. Румпф занимал высокий пост и имел доступ к объективной информации. Такой разнобой в числовом материале кажется несовместимым с образом немецкого генерала в силу своего положения, воспитания и образования привыкшего к пунктуальности, точности и аккуратности. Отвечавший за пожарную безопасность рейха генерал‑инспектор пожарной службы Германии – не тот человек, который мог себе позволить бросать слова на ветер. Сам Румпф дает косвенное указание на причину этого несоответствия:
«Особенно не желают открыто обсуждать тему бомбежек представители стран ‑ победительниц во Второй мировой войне. Такое положение сохраняется вплоть до наших дней. Авторы большинства наиболее известных мемуаров не затрагивают эту тему совсем или говорят о ней вскользь. Обстановка, сложившаяся вокруг темы бомбовых ударов по объектам в тылу противника, почти напоминает заговор молчания»[7].
Очевидно в данном случае, «страны ‑ победительницы» – это Англия и США, покрывшие Германию бомбовым ковром и покрывающие информационным туманом реалистическую статистику, потому что они не заинтересованы в установлении исторической правды.
Можем высказать предположение, что неопределенность, характерная для книги немецкого генерала, является или следствием некоторого задания, которое он должен был исполнить, или же плодом редакторской работы. Цель создать ложное впечатление, которое строится на том, что, если даже генерал‑инспектор пожарной службы Германии Ганс Румпф не может назвать точных данных о количестве жертв среди гражданского населения, значит, они действительно никому неизвестны, и не будут известны.
В реальной жизни все достаточно сложно, встречаются и противоречия, и неожиданности. Так, к книге Дэвида Ирвинга «Разрушение Дрездена» генерал-лейтенантом ВВС США Айрой Икером и сэром Робертом Сондби маршалом британских ВВС были написаны вступительные статьи. Статья генерала Икера кончалась так:
«Я глубоко сожалею, что бомбардировочная авиация Великобритании и США при налете убила 135 тысяч жителей Дрездена, но я не забываю, кто начал войну, и еще больше сожалею, что более пяти миллионов жизней было отдано англо-американскими вооруженными силами в упорной борьбе за полное уничтожение фашизма».
Маршал Сондби даже проявил нечто похожее на сожаление, правда, больше похожее на крокодиловы слезы:
«Никто не станет отрицать, что бомбардировка Дрездена была большой трагедией. Ни один человек, прочитавший эту книгу, не поверит, что это было необходимо с военной точки зрения. Это было страшное несчастье, какие иногда случаются в военное время, вызванное жестоким стечением обстоятельств. Санкционировавшие этот налет действовали не по злобе, не из жестокости, хотя вполне вероятно, что они были слишком далеки от суровой реальности военных действий, чтобы полностью уяснить себе чудовищную разрушительную силу воздушных бомбардировок весны 1945 года».
Кроме того, он, согласно с Икером, озвучил количество погибших в этой бойне:
«Защитники ядерного разоружения, очевидно, полагают, что, достигни они своей цели, война станет пристойной и терпимой. Хорошо бы им прочесть эту книгу и подумать о судьбе Дрездена, где при воздушном налете с дозволенным оружием погибло сто тридцать пять тысяч человек. В ночь на 9 марта 1945 года при налете на Токио тяжелых американских бомбардировщиков, сбросивших зажигательные и фугасные бомбы, погибло 83 793 человека. Атомная бомба, сброшенная на Хиросиму, убила 71 379 человек».
Кавалер многих военных орденов и медалей маршал Сондби к категории «дозволенного оружия» относит напалм, который тогда не был запрещен, как оружие массового поражения, и от которого погибло значительно больше людей, чем от ядерного.
Для нас важно, что два высокопоставленных и информированных англо-американских военных согласно признали, что при уничтожении Дрездена, к которому они имели самое непосредственное отношение, погибло 135 тысяч людей.
Казалось бы, на этой цифре можно было бы остановиться, но времена меняются, и властям объединенной Германии данные двух союзных командующих показались завышенными.
В 2007 г. бургомистр Дрездена для определения точного числа жертв этой трагедии назначил комиссию из одиннадцати профессоров под председательством профессора Рольф-Дитер Мюллера.
Авторитетная комиссия пришла к выводу, что с точностью 20% число погибших во время бомбардировки равно 25 000 человек.
Публикация отчета о результатах работы комиссии вызвал протест очевидцев, выживших в воздушной войне против немецких городов. По их мнению, в Дрездене, погибло шестизначное число людей. В интервью корреспонденту газеты Die Welt[8] профессор Мюллер заявил, что у комиссии нет доказательства этого тезиса, но что комиссия столкнулась
«с невероятным количеством подделок документов и заявления различных свидетелей, которые являются явно ложными. Никто никогда не видел сотни тысяч жертв ни тем более их учитывал. Имеет место только распространение слухов и спекуляций».
Далее он говорит:
«Я понимаю свидетелей, которые в детском возрасте пережили эту страшную катастрофу и которые до сих пор помнят тот ужас и преувеличивают это число в соответствии со своими детскими впечатлениями. При этом другие смотрят на это хладнокровно и преувеличивают число жертв сознательно. Я не испытываю никакой симпатии к тем, кто бесстыдно манипулирует усопшими, чтобы Дрезден имел за собой славу наиболее страшного военного преступления всех времен».
Тем самым профессор Мюллер, пусть неявно, обвиняет генерал-лейтенанта ВВС США Айру Икера и маршала британских ВВС сэра Роберта Сондби, признававших, что в Дрездене погибло шестизначное число людей, в «распространении слухов и спекуляций», а также относит их к тем, «кто бесстыдно манипулирует усопшими».
Корреспондент газеты напомнил профессору, что многие свидетели помнят о том, как днем 14 февраля истребители на бреющем полете расстреливали из пушек и пулеметов тех, кто остался в живых. На это профессор Мюллер ответствовал:
«По отношению к якобы атакам с малой высоты показания противоречивы. Поэтому мы выбираем особо достоверные и точные показания, чтобы с помощью сапёрной службы обыскивать подозреваемые площади. Если эти атаки имели место, то тогда мы этим летом найдём соответствующие боеприпасы, пули и снаряды их бортового оружия. И хотя бортовые документы не говорят о том, что такие атаки были, и вероятность этих атак крайне мала, мы всё равно стараемся проверить заявления свидетелей».
К числу таких свидетелей относится известный американский писатель Курт Воннегут.
Во время войны он, будучи рядовым солдатом американской армии, попал в плен и оказался невольным свидетелем уничтожения Дрездена. В повести «Бойня номер 5», он вывел себя под именем Билли Пилигрим:
«Охрана велела американцам построиться по четыре, что они и выполнили. Их повели к хлеву для свиней, где они жили. Стены хлева были еще целы, но крышу сорвало, стекла выбило, и ничего, кроме пепла и кусков расплавленного стекла, внутри не осталось. Все поняли, что ни пищи, ни воды там не было и что тем, кто выжил, если они хотят выжить и дальше, надо пробираться через гряду за грядой по лунной поверхности.
Так они и сделали.
Гряды и груды только издали казались ровными. Те, кому пришлось их преодолевать, увидали, что они коварны и колючи. Горячие на ощупь, часто неустойчивые, эти груды стремились рассыпаться и лечь плотнее и ниже, стоило только тронуть какой-нибудь опорный камень. Экспедиция пробиралась по лунной поверхности молча. О чем тут было говорить? Ясно было только одно: предполагалось, что все население города, без всякого исключения, должно быть уничтожено, и каждый, кто осмелился остаться в живых, портил дело. Людям оставаться на Луне не полагалось.
И американские истребители вынырнули из дыма посмотреть — не движется ли что-нибудь внизу. Они увидали Билли и его спутников. Самолет полил их из пулемета, но пули пролетели мимо. Тут самолеты увидели, что по берегу реки тоже движутся какие-то люди. Они и их полили из пулеметов. В некоторых они попали. Такие дела.
Все это было задумано, чтобы скорее кончилась война».
Конвоиры приказали военнопленным раскапывать завалы. Они
«наткнулись на дощатый настил, подпертый камнями, вклинившимися друг в друга так, что образовался купол. Они сделали дырку в настиле. Под ним было темно и пусто. Немецкий солдат с фонарем спустился в темноту и долго не выходил. Когда он наконец вернулся, он сказал старшему, стоявшему у края ямы, что там, внизу, десятки трупов. Они сидели на скамьях. Повреждений видно не было.
Такие дела. Старший сказал, что надо расширить проход в настиле и спустить вниз лестницу, чтобы можно было вынести тела. Так была заложена первая шахта по добыче трупов в Дрездене.
Постепенно такие шахты стали насчитываться сотнями».
Талантливое художественное описание «лунного ландшафта», того как была «заложена первая шахта по добыче трупов в Дрездене», создает эффект присутствия и является гарантией того, что свидетельство американского писателя Курта Воннегута является истинным. Напротив, вызывает недоумение и протест позиция комиссии из немецких профессоров, которые отвергают подобные свидетельства, заявляя, что на их взгляд они «являются явно ложными».
Приведем еще одну цитату из исследования Г. Румпфа, которая касается бомбежки Гамбурга.
«После массированных налетов на Гамбург по Германии ходили упорные слухи о том, что общее число жертв в городе составило 100 тысяч человек. Только через шесть лет после окончания войны была получена более или менее достоверная цифра потерь, примерно 40 тысяч человек (позже она выросла до 55 тысяч)»[9]. Очевидно, что читатель остается в полном недоумении, какая же цифра потерь является более или менее достоверной? Также хочется задать вопрос: «Неужели генерал‑инспектор не располагал наиболее полной информацией о результатах бомбардировок, и был вынужден пользоваться непроверенными слухами?»
В Англии в 1948 году вышла книга, написанная генерал-майором Дж. Фуллером «Вторая мировая война 1939-1945 гг.», позднее она была переведена русский. Английский генерал писал:
«Особенно сильной была бомбардировка Гамбурга. В последнюю неделю июля 1943 г. на город было совершено шесть налетов ночью и два налета днем. Сброшено 7 500 т бомб. Как сообщается в отчете Управления по изучению результатов стратегических бомбардировок, город был разрушен на 55-60 %, причем 75-80 % этих разрушений явилось следствием пожаров. Город совершенно выгорел на площади 12,5 кв. миль (примерно 32 кв. км – авт.); на площади 30 кв. миль были повреждены здания, погибло от 60 тыс. до 100 тыс. человек; уничтожено 300 тыс. квартир. Без крова оказалось 750 тыс. человек»[10].
Английский генерал в отличие от немецкого уверенно оперирует цифрами, четко указывая пределы, в которых они лежат: «погибло от 60 тыс. до 100 тыс. человек».
Каждому читающему понятно, что, хотя точное значение числа погибших неизвестно, но они лежат в определенных границах. Отметим, что данные Фуллера о числе погибших прекрасно согласуется с ходившими в свое время по Германии «упорными слухами».
Фуллер в своей книге дает яркое описание огромного пожара в Гамбурге, возникшего вследствие беспощадной бомбардировки:
«Когда пламя прорвалось сквозь крыши множества зданий, возник столб раскаленного воздуха. Он поднялся на высоту более 2,5 миль и имел диаметр, как оценивалось в самолете, летевшем над Гамбургом, 1-1,5 мили. Этот воздушный столб находился в бешеном движении; его питал стремительный приток более холодного воздуха у основания. В 1-1,5 мили от пожара эта тяга воздуха увеличила силу ветра с 11 до 33 миль/час. У границ площади, охваченной пожаром, скорость воздуха, по-видимому, была еще больше, так как там были вырваны с корнем деревья диаметром 3 фута. Температура быстро достигла точки воспламенения любых горючих материалов, и вся зона пылала. Выгорело все без остатка. Не осталось и следа от всего, что могло гореть. Только через два дня можно было приблизиться к зоне пожаров»[11].
«Это ужасное истребление людей, которое опозорило бы самого Аттилу, оправдывалось ссылками на военную необходимость. Говорили, что нападению подверглись только военные объекты. В Англии эти налеты взял под свою защиту архиепископ Йоркский, исходя из того, что они могли «сократить войну и спасти тысячи жизней»[12].
Бомбардировку Гамбурга Фуллер сравнивает с опустошительными походами вождя гуннов Атиллы, который сам про себя говорил: «Там, где ступил конь Атиллы, не растет трава».
Но в отличие от дикаря Атиллы, англо-американскими военно-воздушными силами командовали по-европейски образованные люди.
Интересно отметить, что если приведенные Фуллером данные, касающиеся Гамбурга, представляются реалистичными, то этого нельзя сказать о потерях при разрушении Дрездена. Фуллер пишет, что «погибло 25 тыс. человек, насчитывалось 30 тыс. раненых», то есть значительно меньше, чем в Гамбурге. И это при том, что сам он признает, что опустошение достигло высшей точки, и бойня была ужасной. Это явное противоречие свидетельствует о том, что сразу же после войны, ведь книга Фуллера писалась по горячим следам и вышла из печати в 1948 году, английское руководство не разрешало публиковать реалистическую статистику о массовом уничтожении мирных жителей Дрездена.
Фуллер дает оригинальное объяснение особой жестокости, с которой западные страны вели войну.
«Война отличалась двумя главными особенностями: она была удивительно подвижной и небывало жестокой. Ничего подобного мир не видел со времен Тридцатилетней войны. Первая особенность была обусловлена развитием науки и промышленности, вторая — упадком религии и появлением того, что, за неимением общепринятого названия, можно назвать «кадократией»[13]. Век незаурядных людей прошел, и вместо него наступил век черни. Джентльмен — прямой потомок идеализированного христианского рыцаря, образец для многих поколений — вытеснен грубым необразованным человеком[14]. Рыцарство уступило место изворотливости, и повсюду господствует своекорыстный кадократ». Далее он пишет, что война была «слепым бунтом против христианской культуры… Бунтом, который вылился в форму стычки между бандами индустриализированных и механизированных кадократов, которые в борьбе и погоне за экономической, территориальной и финансовой добычей затоптали духовные и нравственные ценности, хотя только они могли придать цену награбленному добру»[15].
Как «духовные и нравственные ценности» могут придавать «цену награбленному добру», пусть останется на совести Фуллера. А то, что способ военных действий, примененный Англией и США, являлся «слепым бунтом против христианской культуры», не вызывает возражений.
Среди «механизированных кадократов» были и высокообразованные, и талантливые, и совестливые люди, такие как, например, выдающийся английский физик, один из создателей квантовой электродинамики Фримен Дайсон.
Во время войны он служил в штаб-квартире Командования бомбардировочной авиации Королевских ВВС. Тогда ему не было и 20 лет, но, благодаря исключительным дарованиям, он занимал высокое положение в стратегической авиации. Он занимался расчетами физических характеристик пожаров, возникавших на больших площадях, планированием, анализом, оптимизацией. Целью оптимизации являлось найти наилучшую пропорцию фугасных и зажигательных бомб, чтобы при заданном числе бомбардировщиков и ограниченной точности бомбометания вызвать возникновение огненного шторма, то есть убить как можно больше людей с наименьшими затратами. Оптимизировались численность самолетов в каждой волне, налетающей на цель, временной интервал между волнами, последовательность сброса фугасных и зажигательных бомб. Он сам говорил:
«Так я и просидел в своей конторе до самого конца, тщательно подсчитывая, как наиболее экономично убить еще несколько тысяч человек».
Нельзя сомневаться, что Дайсон чтобы оценить, насколько экономичны предложенные им и его коллегами способы убийства, тщательно подсчитывал количество погибших. К сожалению, эти данные нам не доступны.
Вот, что Дайсон пишет о бомбардировке Гамбурга:
«В ночь 24 июля мы уничтожили 40 тыс. человек[16], потеряв всего 12 бомбардировщиков, — наилучшее соотношение, какое у нас когда-либо было. Впервые в истории мы создали огневой вал, который убивал людей даже в бомбоубежищах. Потери противника были примерно в десять раз больше, чем при обычном налете такой же мощи, без применения тактики огневого вала.
Никто по сей день не знает, как и почему возникает огневой вал. В каждом крупном налете мы пытались это сделать, но успеха добились только дважды — при налете на Гамбург и два года спустя — на Дрезден. Вероятно, успех достигается тогда, когда бомбардировка играет роль спускового крючка для накопившейся, но нереализованной нестабильности местных метеорологических условий. Бойня в Гамбурге и Дрездене не была результатом специальных решений стереть с лица земли именно эти города. Это было делом случая. Берлин и города Рура подверглись гораздо большему количеству столь же мощных бомбардировок, но огневого вала там не возникало.
Такой же опыт имели американцы в Японии. Им это тоже удалось дважды — в Токио и в Хиросиме, причем каждый раз погибло около 100 тысяч человек. Другие их бомбардировки, включая атомную бомбу, сброшенную на Нагасаки, были менее разрушительными»[17].
Будучи человеком умным и совестливым, Дайсон не мог не сознавать, что его деятельность носит бесчеловечный характер.
«Когда война окончилась, мне довелось читать отчеты о суде над группой Эйхмана. В точности как я, они сидели по своим конторам, сочиняли докладные записки и высчитывали, как эффективнее убивать людей. Разница состояла в том, что их отправили в тюрьму или на виселицу как преступников, я же оставался на свободе. Ей-богу, я даже испытывал некоторое сочувствие к ним. Вероятно, многие из них ненавидели СС, как я — бомбардировочную авиацию, но не имели смелости заявить об этом. Вероятно, многие из них, как и я, за все шесть лет службы не видели ни одного убитого».
Оберштурмбаннфюрер СС Адольф Эйхман, ответственный за массовое уничтожение евреев, после войны скрылся от правосудия в Южной Америке. В 1962 году агенты израильской разведки Моссад выследили его, похитили и доставили в Израиль, где он был отдан под суд, признан виновным в гибели невинных людей и казнен. Американская журналистка Ханна Арендт расценила Эйхмана, как совершенно нормального, исполнительного, старательного, дисциплинированного человека. Он не был патологически жестоким, просто, его действия, обернувшиеся гибелью шести миллионов человек, явились следствием того, что он добросовестно выполнял свою работу. Очевидно, тот факт, что эта работа заключалась в организации эффективного истребления миллионов людей, имел для него второстепенное значение. Так же ответственно и добросовестно он выполнял бы любую другую работу. То же самое можно сказать и об одном из самых крупных физиков ХХ века Фримане Дайсоне, который в области теоретической физики получал результаты на самом высоком мировом уровне, работая творчески и плодотворно, как когда-то работал, планируя операции по уничтожению мирных жителей фашистской Германии.
«Никто из живущих ныне поэтов, - писал Дайсон, - не в силах выразить ту душевную опустошенность, которая позволяла мне продолжать участвовать в убийствах, не испытывая ни ненависти, ни раскаяния». Наверное, поэты не в силах выразить и те смертные муки, которые испытывали сгорающие заживо в огненном шторме, или задыхающиеся обжигающим, лишенным кислорода воздухом люди, убитые эффективными способами, найденными блестящим физиком Дайсоном и его коллегами.
Очевидно, для того чтобы сделать обоснованный выбор, какие величины потерь жителей Дрездена или Гамбурга ближе к реальности, требуются дополнительные исследования.
Прямые подсчеты погибших, а также архивные изыскания дают огромный разброс данных. Кроме того, необходимо учитывать, что многие документы утрачены, а пожар был настолько грандиозен, что его температура превосходила 1000-1500 С, при которой кирпичи рассыпались в пыль, а от человека не оставалось ровным счетом ничего. Поэтому от множества людей не осталось никаких следов: ни останков, ни документов, ни родственников, также исчезнувших бесследно. Кроме того, неизвестно также точное количество беженцев, находившихся в тот момент в городе.
Поэтому, оценить количество погибших можно лишь приближенно расчетным путем, но с приемлемой для определенных выводов точностью.
Численность населения Гамбурга в 1940 и 1950 годах известна, соответственно 1 725 500 и 1 605 606 человек. Нам также известна численность населения в 1910-1920 годы, на которые приходилась Первая мировая война. Вторая мировая война была значительно тяжелее, чем Первая, поэтому примем, что в 1940-1945 годах темп прироста был в два раза меньше, чем в 1910-1920 годы, а в 1945-1950 годы равен ему.
Тогда, в 1950 г. можно было бы ожидать, что в Гамбурге проживало бы 1 857 338 человек. Следовательно, потери Гамбурга за годы войны можно оценить примерно в 250 тысяч людей. Сюда входят солдаты, погибшие на фронте, и мирные жители, погибшие в результате бомбежек.
Безвозвратные боевые потери во Второй мировой войны собственно Германии составляют 5,077 млн. человек. При довоенной численности Германии, равной 86 млн. человек, это составляет 6%. Отсюда можно получить, что количество жителей Гамбурга погибших на фронте рано примерно 100 тысяч человек. Следовательно, в результате так называемых стратегических бомбардировок в Гамбурге было убито около 250-100=150 тысяч мирных жителей. Эта расчетная величина в три-четыре раза превосходит появившиеся после войны оценки в 40-50 тысяч человек, но вполне удовлетворительно совпадает с величиной 100 тысяч человек, приведенными Румпфом и Фуллером.
Следовательно, мы можем заключить, что в результате бомбардировок в Гамбурге было убито не менее 100 тысяч мирных жителей.
В Дрездене в 1939 г. проживало 629 713 человек, в 1944 г. – 567 тысяч, в 1945 г. – 369 тысяч сразу после налета, а 454 249 – на конец года. Поскольку наши расчеты носят приближенный характер, мы будем учитывать только первые три-четыре значащие цифры. В 1944 г. население было меньше довоенной численности примерно на 60 тысяч человек. Это уменьшение отражает тот факт, что мужчины призывного возраста были мобилизованы в действующую армию.
А вот разность между численностью 1944 и 1945 годов, равная 200 тысяч, является искомой оценкой потерь постоянных жителей Дрездена.
Однако, это число – не все погибшие, поскольку город был наводнен беженцами. Как известно, доктор Геббельс среди населения Германии нагнетал страх перед наступающей Красной Армией. Поверившие пропаганде мирные жители прифронтовой зоны на свою беду покидали свои дома, надеясь в Дрездене найти безопасное прибежище. Как видим, англо-американское командование радикально опрокинуло их надежды. Точное количество беженцев неизвестно, по разным оценкам оно колеблется от 400 до 600 тысяч человек.
Будем считать, что, если из 567 тысяч погибло 200 тысяч, то из 400-600 тысяч беженцев погибло 150-200 тысяч, то есть общее число погибших составляет от 350 до 400 тысяч человек.
Английский исследователь Дэвид Ирвинг приводит подробные данные о степени разрушения зданий в Дрездене. Застройка древнего города складывалась на протяжении многих веков. Город был разбит на административные районы, которые в разной степени пострадали от бомбежки. В центре города и в районе Блазевит не осталось ни одного неповрежденного здания, в районе Лейбен из 5 755 зданий уцелело лишь 197, т.е. 3%. Эта статистика вызывает доверие, так как пересчитать дома и оценить степень их повреждения не представляет особого труда и не несет на себе идеологической нагрузки, потому что речь идет о разрушенных зданиях, а не о погибших людях. Тогда в Дрездене всего было 255 470 жилых, административных и т.п. зданий, из них полностью было разрушено 86 474. Следовательно, доля полностью уничтоженных зданий составила 34%.
Будем считать, что уничтожить здание труднее, чем убить человека. Это предположение дает нам возможность оценить количество погибших людей. Будем считать, что погибло 34% находившихся в городе в момент бомбежки людей, следовательно, 66% выжило. Примерное количество выживших горожан мы знаем – это численность населения Дрездена в 1945 г. – 369 тысяч. Следовательно, отношение 369/0,66=560 тысяч дает нам оценку количества горожан перед налетом, что прекрасно согласуется с данными переписи.
Поскольку погибло 34% горожан, произведение 0,34·560 = 190 тысяч является оценкой количества погибших постоянных жителей Дрездена.
Эта оценка совпадает с полученной нами выше с точностью 5%.
В годы войны в Германии бытовала поговорка: «Трус это тот, кто добровольцем пошел на фронт». Эта поговорка имела под собой основание, потому что доля погибших на фронте солдат фашистской армии в годы войны, включая умерших от болезней, составила около 25%, в то время как мирные жители в глубоком тылу от налетов англо-американской авиации погибали с вероятностью 34%.
Конечно, нельзя от расчетов, использующих приближенную информацию, ожидать точного количества погибших. Мы не можем сказать, что, мол, погибло, например, 412 287 человек.
Но наши, пусть приближенные, расчеты, опирающиеся на данные переписи, а также на количество уничтоженных зданий, дают нам все основания утверждать, что погибло не 25, не 60, не 135 и даже не 255 тысяч, но от 350 до 400 тысяч, а, может быть, и более мирных жителей.
Известный индийский общественный деятель Махатма Ганди (1869-1948) на вопрос, как он относится к «стратегическим бомбардировкам» ответил: «Гитлера победили Гитлером».
В течение нескольких десятилетий в Европе раздаются призывы придать бомбардировке древнего города Дрездена статус военного преступления и геноцида его жителей. Недавно немецкий писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе Гюнтер Грасс и бывший редактор британской газеты «The Times» Саймон Дженкинс вновь потребовали сделать это.
Чудовищное количество мирных жителей, погибших в Дрездене при налете англо-американской стратегической авиации, красноречиво свидетельствует о том, что это был не только самый эффективный, но и самый губительный и беспощадный бомбовый удар в Европе за все годы Второй мировой войны.
[1] George T. Parker Dresden: A Real Holocaust. https://racialrealism.wordpress.com/2018/02/26/dresden-a-real-holocaust/
[2] Несмотря на то, что никогда не удастся получить точное число жертв, можно получить разумную оценку, взяв число зарегистрированных жителей города, удвоив его для учета беженцев без документов в городе в то время, а затем экстраполируя число погибших из аналогичных случаев в других немецких городах, подвергшихся бомбардировкам союзников с применением насыщения во время Второй мировой войны, в частности, Гамбург, Дармштадт, Кассель и Пфорцхайм.
[3] Ганс Румпф. Огненный шторм. М. 2010 г. с. 140.
[4] Ганс Румпф. Огненный шторм. М. 2010 г. с. 144.
[5] Ганс Румпф. Огненный шторм. М. 2010 г. с. 143.
[6] Ганс Румпф. Огненный шторм. М. 2010 г. с. 140.
[7] Там же. с. 6.
[8] http://www.welt.de/kultur/article726910/Wie_viele_Menschen_starben_im_Dresdner_Feuersturm.html
[9] Ганс Румпф. Огненный шторм. М. 2010 г. с. 142.
[10] Дж. Ф.С. Фуллер Вторая мировая война 1939-1945 гг. Издательство Иностранной литературы. Москва, 1956 г., стр. 300.
[11] Там же. По словам очевидцев, это всесожжение было ужасным. Множество людей задохнулось или буквально испеклось под действием чрезвычайного жара. Другие утонули, бросившись в каналы, протекающие через город. Спустя несколько дней, когда были открыты близлежащие подвалы, там нашли тысячи погибших людей, как будто зажаренных в печах.
[12] Там же. С. 300, 301.
[13] Cadocracy — власть необразованной толпы, черни. — Прим. ред.
[14] Lесkу W. Е. Н., History of European Morals, vol. II, 1902, p. 260
[15] Дж. Ф.С. Фуллер Вторая мировая война 1939-1945 гг. Издательство Иностранной литературы. Москва, 1956 г., стр. 530
[16] Это потери только за один день. Напомним, что Гамбург подвергся бомбардировке, продолжавшейся в течение трех дней. Прим. Авт.
[17] Дайсон Фримен. Оружие и надежда. М. 1990 г.