Элеонора проявилась только в два часа дня, когда я уже собиралась ей звонить и задавать вопрос из одной буквы «и?» Причем, нарисовалась лично. Пришла к нам домой. Надо же, ещё не забыла адрес! И, конечно же, изобразила из себя бедную-несчастную, всеми замученную тетку. Значит, чего-то от нас ещё точно захочет, зуб даю. Моментально припомнила имя-отчество моей матушки, хотя раньше регулярно путала их, вызывая во мне тем самым тихое бешенство. А потом скороговоркой поведала, что с Петром всё очень плохо. Пришлось вызывать врачей, сейчас он в специализированной клинике и пробудет там ещё некоторое время. У неё тоже со здоровьем ужас-ужас, гипертония разыгралась и диабет дал о себе знать. Ага-ага, знаю я этот диагноз: обостренье хитрости и порок нахальства! Элеонора грустно посмотрела на избитого Олежку, но даже не подошла к нему и не обняла. А потом, ничтоже сумняшеся, попросила мою матушку ещё некоторое время присмотреть за Олегом, пока она будет решать вопросы с Петром. «Если вам не сильно сложно», «понимаю, как я вас сейчас напрягаю», «совершенно безвыходная ситуация», «вы же сама мать, вы должны меня понять». Смятый в руках носовой платочек и пронзительный взгляд, безотказный способ манипуляции.
Мама вопросительно посмотрела на Гришку. Тот изо всех сил сигналил: мол, давай, соглашайся! И даже ткнул в бок Олега. Олег посмотрел на бабушку, посмотрел на мою маму и кивнул. Больше он в сторону Элеоноры Ильиничны не бросил ни одного взгляда. Обиделся. И я его очень понимаю! Дяпа вертелся у мальчишек под ногами и глухо бухал в адрес гостьи, которая ему явно не понравилась.
Рассыпаясь в благодарностях, бывшая свекровь умелась. А Олег подошел к моей маме и произнес:
- Спасибо вам большое! Я очень постараюсь не мешать. И буду помогать! Гриша мне всё покажет!
Я прикусила себе язык, чтобы не брякнуть о том, что Гриша показать ему ничего не может хотя бы по той причине, что сам дома по хозяйству ничего не делает. Но нельзя было такой воспитательный момент на корню рубить. Впрочем, Гришка и сам сообразил, что к чему, потому что сказал:
- Мам, мы тогда с Олегом пылесосим и моем полы. Всё равно ж за Дяпой пока убирать придется. Ну и посуду на себя берем. И мусор вынесем. Если что-то ещё надо – ты нам только скажи!
- А я ведь скажу! – улыбнулась мама. – Ну-ка все быстро мыть руки и за стол! Время позднее, а мы ещё не обедали! Вас, Никита с Вероникой, это тоже касается! Голодными домой не отпущу!
- Вот же сука эта Элеонора! – заметил Никита, когда мы, сытые и усталые, под вечер вернулись в нашу студию. – Хитрожопость девяностого уровня у бабули! Внука на чужих людей сбросила и рада!
- И не говори! – поддакнула я. – Парни, кстати, считают, что это надолго. Уже прикидывают вовсю, как Олег будет в свою школу ходить из нашей квартиры. Хорошо хоть, что все в одном районе живут, можно просто пешком топать, даже без автобуса. С другой стороны, я прямо сглазить боюсь. Сегодня это всё больше красивые слова были, не без этого, но вдруг Гришка и вправду наконец-то начнет хоть что-то по дому делать? Теперь он отвечает и за своего нового друга, и за собаку. Причем, решение о собаке он принял полностью сам. Мама моя, похоже, до сих пор от этого в приятном шоке пребывает. Раньше-то такой иждивенец был, что пробы ставить некуда. Неужто вырос и поумнел?!
- Нет худа без добра. На это и будем надеяться. Кстати, мне показалось, твоя мама что-то заподозрила. Помнишь, она на стол шпроты поставила, а ты попросила их на другой край передвинуть? Мол, после отпуска ни на какую рыбу нормально смотреть не можешь? Она тебя не расспрашивала ни о чем?
- Пока нет, но это ничего не означает. Просто у неё по жизни принцип: меньше знаешь – крепче спишь.
- Еще вопросы: ты когда планируешь Белке признаться о том, что мы скоро станем родителями? Я просто к тому речь веду, что в загсе после подачи заявления придется месяц ждать, прежде чем распишут. Если хотим свадьбу в августе, нам уже надо поторопиться.
- Даже не знаю, - вздохнула я. – Тут не успеваешь толком в себя прийти от новостей. Может, завтра?
Если я не улыбаюсь. Часть 124