Роман “Мать звезды” глава 127
На демонстрацию семья Ширяевых вышла в полном составе: сыновья двойняшки сидели в коляске, которую катил впереди себя Иван, Татьяна шла с ним под ручку надменно задрав голову, Алёнка семенила за родителями с флажком в руке и с привязанным к нему зелёным воздушным шариком. На стылую землю падал редкий пушистый снег, Алёнка пыталась поймать снежинку и проглотить её.
— Дочка-а, ты под ноги смотри ладом, а то упадёшь и без шарика останешься. — предостерегла её мать.
— Не-а, не упаду. Я снежинку хочу съесть!
— Зачем?
— Чтобы смеяться.
— А что без снежинки ты уже смеяться не можешь? — переспросила её мать.
— Нет. Это же снежинки-смешинки! Я стишок такой знаю. Хочешь, мам, пап, расскажу?
— Расскажи, — предложила мать, а отец молча кивнул головой.
Алёнка убрала с лица выбившуюся чёлку и стала с выражением читать стишок на ходу:
Проглотила я снежинку,
Белоснежную пушинку
И смеюсь все дни подряд,
А снежинки всё летят!
Падают с небес смешинки,
Озорные веселинки.
Все забросили дела
И хохочут – жизнь мила!
Мы смеялись две недели.
Снега нет — весь снег мы съели.
Скоро новый снегопад!
В ожиданье детский сад. *
— Танька-а, — вдруг оживился Иван, — Теперь я знаю, нам снега не хватает! Глотай давай скорей и будем хохотать с тобой не переставая!
— Ага, скажешь тоже, сейчас буду я тебе бегать и снежинки ртом ловить. Люди глянут и скажут, что Танька Ширяева с ума сошла на радостях как квартиру получила. — не сдержавшись от смеха захохотала она.
— Да ты и без снега ржёшь... — Иван хотел сказать: ржёшь как лошадь, да вовремя сдержался, боясь, что жена обидится.
— Да-а, могу себе позволить! Кхы-кхы... — хихикнула Татьяна. — Алёнка, ты, Алёнка, что-нибудь да ты отмочишь!
— Не отмокала я ничего, — ответила дочь широко раскрыв глаза от удивления и разведя в сторону руки. — Я только стишок прочитала.
— Выдумывают в стихах всякую сикоту, а потом голову детям морочат. Снега наедятся и что потом?
— Что, мам?
— Ангина, вот что!
— Не-э, снег волшебный! Сегодня праздник, ты забыла, мам?
— Забудешь тут с вами... — сказала мать, подходя к заводу. — А народу-то сколь столпилось, не скоро своих найдёшь.
— Найдём, Тань, нашла из-за чего переживать — на заводе все свои.
— Что да, то да.
У здания проходной столпилась толпа рабочих с транспарантами и воздушными шариками, а также алыми знамёнами, которые развивались на ветру. У многих на лацкане пальто красовался красный бант.
Алёнка заворожённо смотрела на эту праздничную картину и восхищалась, то и дело теребя мать за рукав пальто:
— Ма-ам, смотри как красиво!
— Вижу, стой спокойно. Скоро построимся в шеренги и пойдём.
— В шеренги-и не хочу идти-и, — испугалась Алёнка нового для неё слова.
— Так сидела бы дома, зачем с нами пошла?
— Тут краси-и-во...
— Тогда не ной.
— Не буду больше...
Вдруг кто-то окликнул Ширяеву:
— Танька-а, иди к нам!
Татьяна оглянулась и увидела своих сотрудниц ОТК и сказала мужу:
— Вань, ты постой тут, я до своих дойду, поздороваюсь и вернусь.
— Ладно, иди, но только недолго. — покачивая коляску, ответил Иван. Двойняшки устали сидеть и капризничали.
Взяв Алёнку за руку, Татьяна пробралась сквозь толпу и крикнула своим сотрудницам:
— Балалайки мои, привет!
— Мы же гитары! Привет, Танька, ты что ли забыла?! — почти хором сказали сотрудницы.
— Ну как же, забудешь вас! Каждый день почти вспоминаю, вы, наверное, икаете, не переставая?!
— Ага, изъикались прямо все! — засмеялась Нинка Муратова, а потом глядя на Алёнку, спросила:
— А это чья такая красавица?
— Мамина я, здрасте!
— Да я смотрю ты на мамку-то совсем не похожа — папкина ты. — неожиданно предположила Муратова.
— Папкина я тоже. — согласилась с ней Алёнка.
Татьяна посмотрела с укором в глаза Муратовой и отмахнулась:
— Да ну тебя, пойдём мы, Иван с двойняшками ждёт.
— Да ты чё, Таньк, осердилась что ли?
— Вот ещё, делать мне что ли больше нечего, как только сердиться на таких как ты. — фыркнула Ширяева уходя.
— Да я же не Митина имела ввиду, а Ваньку! — сказала невпопад Нинка, а потом опомнившись, хотела было оправдаться, да прикрыла рот рукой, чтобы ещё чего не брякнуть.
В душе Татьяна бурно негодовала: “Мелит чёрте чё, дура. Ладно хоть Ванька не слышал”.
Татьяна вернулась вовремя, когда трудящиеся стали вставать в колонну и вскоре пошли по центру города. Иван со своим семейством присоединился к коллективу родного цеха. Из репродукторов звучали песни и лозунги “Слава КПСС”, “Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить!”
Алёнка смотрела на портреты Ильича и не переставая удивлялась:
— Как много дедки Ленина!
— Тише ты, тише... — одёрнула её мать. — Юбилейный год Ленина, вот народ и радуется, справляя его юбилей!
— Что такое юбилей, мам?
— День рождения это!
— Подарки мне купишь? — оживилась Алёнка, предвкушая подарок.
— С чего бы это? Вань, ты слышишь, что она говорит. У Ленина год юбилейный, так она подарок хочет.
— Так ты уже получила подарок! — сказал отец.
— Нет, не получила...
— Как это нет? Нам квартиру дали бесплатно, вот тебе и подарок. — пояснил отец, только Алёнку это особо не обрадовало.
— Игрушку хочу!
— Какую ещё игрушку? У тебя флажок в руке и шарик. Не нравится, так вон тому мальчику отдадим, у него нет.
— Не дам, это моё! — спрятав флажок с шариком за спину, возмутилась она.
— Вот жадина ты какая!
— Да. Жадина я.
— И не стыдно? — спросил отец, но дочь молчала.
— Слава КПСС! Ура-а, товарищи! Верной дорогой идём к коммунизму! — прозвучало с трибуны. — Ура-а! — закричали все вокруг, и Алёнка тоже.
— Хороший праздник! К бабе Глаше пойдём? — спросила Алёнка у отца.
— Тань, а она ведь дело говорит, может сходим, навестим бабушку?
— Да когда идти-то? Дома всё в узлах.
— Завтра же воскресенье! Всё и разберём.
— Разве что. — согласилась Татьяна, а потом вдруг озадаченно сказала: — А Тёмку с Пашкой чем кормить у неё будем?
— Да не переживай, баба Глаша найдёт чем накормить.
—Тогда пошли к бабе Глаше.
***
Гостям баба Глаша была рада. Увидев в окно Ивана с семьёй, она спешно одела на себя фуфайку и накинула шаль. Выйдя на крыльцо, она беззубо улыбнулась.
— Здравствуй, баб! — поздоровался внук, а потом следом Татьяна сказала: — Здрасте!
— Привет, баба-а! — радостно крикнула Алёнка.
— Здрасте, проходите в избу! А я как чувствовала, пирогов напекла. С парада знать-то идёте?
— С него самого.
— Алёнка, шарик-то у тебя красивый до чё! — похвалила баба Глаша.
— И флажок тоже! — протянув руку с флажком и привязанным к нему шариком сказала правнучка.
— Да и флажок красивый! — засмеялась баба Глаша. — Ой, а правнуки-то мои как подросли!
Иван взял из коляски Тёмку, а Татьяна Пашку. Все зашли в дом.
— Раздевайтесь и то ли, а я пока хоть одного из них в руках подержу. Пойдут поди ко мне на руки-то или нет?
— Тёмка-то пойдёт, а вот Пашка едва ли, нелюдимый он у нас растёт. Даже не знаю в кого такой, разве что в сестру мою младшую Ирку. —посетовала Татьяна.
Баба Глаша протянула руки к Тёмке, тот улыбнулся и потянулся к ней.
— Гли-ка чё! Не прочь ко мне на руки пойти. — взяв на руки правнука, довольно произнесла она, а потом присев на стул, стала его раздевать.
Иван снял с себя верхнюю одежду, разулся, потом взял у Татьяны Пашку и сел с ним на диван. Алёнка раздевалась сама. Шарик с флажком она оставила на полу, чем заинтересовала кота. Подбежав к шарику, он лапкой прикоснулся к нему и шарик лопнул. Кот со страха залез под кровать и больше не вылезал. Алёнка заревела.
— Васька, вот ведь чё ты наделал, расстроил девчонку. Ух, я тебе покажу... — пригрозила баба Глаша коту. — А ты не плачь, я папке денюшку дам, купят тебе ещё шарик.
Алёнка, вытирая слёзы, кивнула одобрительно головой.
— Батюшки, гляньте, опрудил ведь он меня... — вдруг воскликнула баба Глаша.
— Это к свадьбе! Жениться будет, вас позовёт! — пошутила Татьяна.
— Ну так, конечно! — смеясь согласилась с ней баба Глаша.
— А нам квартиру дали! — похвасталась Татьяна.
— Да ты чё, правда ли чё ли? — не веря её словам переспросила баба Глаша.
— Правда, баб! Двухкомнатную в новом доме, на первом этаже. Вчера переехали. — подтвердил слова жены Иван.
— А мне даже ничё не сказали...
— Да когда говорить-то было?! Татьяна как ордер получила, так мы тут же и переезжать стали, пока кто её без нас не занял.
— Так-то оно так, но всё же... — недовольно покачала головой баба Глаша.
— А мы тебя сегодня с собой возьмём. Сама нашу квартиру посмотришь и оценишь. — предложил бабушке Иван.
— Да мне поди не дойти, далёко поди?
— Да почти напротив той, где мы раньше шили. Пешком тяжело, так на автобусе доедешь.
— Разве что. На автобусе-то лучше бы. Пешком-то уж ноги путём не идут — отбегали своё.
— Вот и договорились! Таньк, переодеть бы Тёмку-то, мокрый ведь.
— А ты выйди во двор и в коляске ползунки возьми. Неси их все сюда.
— Ладно! — обуваясь сказал Иван.
— Вот как тут с ними в гости ходить? Не успели прийти, уже ползунки уделал.
— Вырастут и не заметишь! Я жизнь-то свою прожила, знаю.
— Всю-всю прожила, баб? — испуганно задала вопрос Алёнка.
— Да ты не бойся, маленькая, я ещё поживу! Вот в гости к вам сегодня собираюсь, когда тут умирать-то?
— Живи, баб, живи!
Стихотворение* “Снежинки-смешинки” Елена Халдина
© 20.08.2020 Елена Халдина
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Продолжение 128 Ни рыба и ни мясо, разве — это мужик
Предыдущая глава 126 Красный день календаря
глава 1 Торжественно объявляю: сезон на Ваньку рыжего открыт!
Прочесть "Мать звезды" и "Звёздочка"
Прочесть "Деревенские посиделки"
Прочесть "Дневник Ленки из магазина"