Подумать только, как стремительно всё изменилось. Двести тысячелетий человечество жгло примум беззаботно и радостно. Да и чего бы не радоваться, надо только раздавить в пальцах голубую икринку, вдохнуть дым, который образуется при контакте примума с кислородом, и дело в шляпе. Вот тебе и огонь в очаге, и еда с питьем на столе, и всё, что только пожелаешь.
А когда через несколько дней магические способности пропадут, можно просто наклонится и подобрать с земли еще одну икринку. Пласты примума залегают совсем неглубоко и пробиваются на поверхность, как будто земля сама выталкивает их наружу. Ветер отрывает частички и разносит их повсюду. Так было испокон веков, и вот за какие-то сто лет всё перевернулось с ног на голову. Примум стал заканчиваться. Появилась необходимость его добывать. Сначала раскопки, потом открытые карьеры, потом шахты, потом бурение океанского дна.
И вот, проходит еще сто лет и обнаруживается, что примум вот-вот закончится и человечество, со всей его магией и наукой не способно его воспроизвести. Единственное, чего не может создать человек, вдохнувший примум – это новый примум. И тут заводы, которые в промышленных масштабах распыляют волшебный дым для нужд населения, перестали казаться хорошей идеей.
А потом началась война за главный ресурс. Вернее, за его жалкие остатки. Война всех со всеми, мировая война, война которая все еще пылает и на границах Северной Империи и внутри её.
- Советник, мы почти на месте.
- Спасибо, Георг.
Георг - прекрасный пилот, вот уж кто не зря вдыхает свой примум. Каждый раз он создает новый ветролёт, и каждый раз это произведение искусства. Мне, как главному советнику по перспективным разработкам в области изучения примума, достался огромный золотистый шар, увитый замысловатыми узорами. Интерьер – мягкая кожа и дерево. Кресла исключительно мягкие. Свет приглушенный, музыка ненавязчивая и приятная. А главное – есть минибар.
Шар парил ровно и уверенно. Пилот удовлетворенно шевелил усами и наслаждался своей работой. Я попивал джин «Стражник», погрузившись в размышления. Вечерние полеты всегда настраивали на философский лад.
- Посмотрите, советник, центр столицы прямо под нами. Какая величественная панорама!
Я усмехнулся. Сияющие небоскребы, шпили, взмывающие в облака, светящиеся артерии дорог действительно производили сильное впечатление. Только Георг плевать хотел на столицу, он напрашивался на комплимент. Летательный аппарат, золотистый снаружи, полностью прозрачен изнутри, так чтобы можно было оценить красоту видов.
- Клянусь, Георг, вы умрете не своей смертью, - ответил я, поднимая бокал.
- Вот как?
- Да. Я убью вас.
- Ах-ха-ха! – загремел пилот, - за что-о?
- Ни за что. Я должен вскрыть ваш череп, чтобы узнать, как работает маг-визуальный отдел вашего мозга.
- Хаа-хааа! Десантники, которых я возил, хотели того же!
- И почему же?
- Потому что для них я делал консервные банки, в которых на сто человек был один сортир!
Георг уже открыл рот, чтобы выдать еще один заряд хохота, но тут ветролет тряхнуло с такой силой, что нас чуть не выбросило из кресел. Ремни натянулись, корпус заскрежетал, всё завертелось. Содержимое мини-бара обрушилось мне на голову.
- Сукины дети! – рявкнул Георг, вцепившись в штурвал.
Мне рассекло бровь одной из бутылок, кровь заливала лицо. Пилот оскалил зубы, глаза его засветились голубым. Ветролет выровнялся, сквозь прозрачный корпус я видел, как из его боков вырастают четыре крыла. Это были крылья армейского штурмовика, без позолоты и завитушек. Только примумсталь небесного цвета и ничего больше.
Ветролет ринулся вниз.
- Георг, какого чёрта, - орал я, - вы что делаете?
- Это ублюдки равнюки!
Я задрал голову вверх. За нами мчались три черных пятна. В ночном небе было не разглядеть подробностей, но я знал, что это драконы. Если до меня решили добраться террористы, секта Уравнителей, или равнюки, как их величал Георг, то это драконы. Или какие-нибудь грифоны, или гарпии или еще что-то не менее идиотское.
- Сейчас вам устрою! – рычал пилот.
Глаза Георга не просто светились синим светом, от них уже шёл дым. Из крыльев нашего ветролёта как ветки из дерева вырастали длинные пики. Словно наливаясь кровью они начали краснеть.
- Огненные сопли? - спросил я, пытаясь подавить страх.
- Огненные сопли.
- Чёрт... Георг...
Все, кто сражался в Мировой войне невольно содрогались от одного вида этой дряни.
Я даже забыл на время об Уравнителях, решивших меня прикончить: перед глазами были солдаты моей бригады, когда нас залили сверху "соплями" такие вот летуны вроде Георга, только вражеские. Пылающую слизь невозможно стряхнуть, невозможно потушить, невозможно даже залить водой или засыпать землёй. Будет только хуже. Она горит столько, сколько сможет концентрировать магические усилия владелец оружия, уничтожая всё, на что попадает.
Летунов, попавшихся с таким оружием, в плен не брали. Ни одна из сторон. Сейчас же я был рад, что за штурвалом Георг.
Ветролет перевернулся, сделал невероятный кувырок и в глазах у меня потемнело.
Следующее, что я помню, как на нас мчится то ли исполинская птица, то ли всё же дракон. В следующий миг пики на крыльях нашего аппарата выплевывают красные струи и те впиваются во врага. Багровые всполохи освещают разинутую клыкастую пасть, продырявленные крылья, когтистые лапы, судорожно царапающие воздух.
Слизь прожигала чудовище насквозь. Горящий дракон... Нечасто такое увидишь. Когда мы пронеслись мимо он скручивался в воздухе как червяк на крючке и начинал падать.
- Получил, убл-людок?! - Георг демонически хохотал.
Я обернулся, чтобы посмотреть, что стало с драконом, но его уже не было. В воздухе осталось только облако синего дыма. Из него выпал дергающийся комок и камнем полетел вниз. Изо всех сил я старался не думать о том, что это человек, оборотень, но меня все равно вырвало.
- Остальные смылись, - констатировал Георг разочаровано. - лицемерные ублюдки. Вот тебе и "Равенство без магии". А надо грохнуть кого-то - пожалуйста. Оборотни-драконы. Тьфу! Одно слово: равнюки!
- Георг, вы сущий дьявол, - прохрипел я, утираясь. - хорошо, что вы воевали за нас.
Пилот, наконец, потух. Синий огонь в глазах исчез.
- Клаус, то есть, Господин, советник. Ваша голова пощадила хоть одну бутылку?
- Что? А... Да, держите. И давайте уже к Примреактору.
***
Мы шагали по коридору в зал испытаний. Я и два десятка лучших ученых и магов со всей Северной империи. А может, и со всего мира. Нас сопровождала вооруженная охрана, у некоторых ученых, как у меня, на поясе болтались пистолеты.
О том, что сегодня решающие испытания знали не только мы. Трое из нашей команды были убиты этой ночью. Им не так повезло с пилотом, как мне. Потом, на комплекс напала небольшая армия «Уравнителей», видимо рассчитывавших на внезапность. К счастью, Примгенератор охраняла гвардия, вооруженная до зубов и заряженная примумом под завязку. Внезапность террористам не помогла.
Ни что не помешает сегодняшнему запуску. Годы, долгие годы тяжкого труда. Чего стоило только создать и построить научный комплекс и Примреактор. Я сам участвовал в создании главного коридора – полого тора диаметром два с половиной километра из сверхпрочной примстали. Я создавал защитные стены и щиты, несколько раз чуть не умер от отравления примумом, не рассчитав силы, но всё же мы сделали это. Только вот ждали нас одни провалы. На протяжении двенадцати лет.
Мы нашли вещество, с которым взаимодействует примум, образуя заветный синий дым: частицы, которые содержатся в обычной морской воде. Увы, это всё, чего нам удалось добиться. Реактор разгонял частицы вещества почти до скорости абсолютного предела, мы опускали в коридор контейнер с примумом. Внутри тора вспыхивали ослепительные полосы – словно звезды вытянутые в пространстве. И буквально из пустоты возникал газообразный примум. И в пустоту же исчезал, вместо того, чтобы свернуться в привычные икринки цвета льда.
Где-то была ошибка. Мы искали её двенадцать лет и, наконец, нашли. Осталось одно – запустить перенастроенный Примреактор и получить его – решение всех мировых проблем.
- Ну что ж, господа, все готовы? – спросил я.
Наблюдательный пункт был забит людьми под завязку. В первых рядах - команда ученых в белых халатах. Я тоже в белом халате, но под ним военный китель. Сам не знаю, зачем я его надел. Позади нас – техники за пультами. Несколько чиновников на почетных местах.
- Внимание! Включить центральный экран.
Техники пощелкали кнопками и под потолком возникло изображение из главного коридора. Сердце тора. Круглый освещенный тоннель из примстали, заворачивающийся в бесконечность.
- Даю отсчет. Три-два-один. Пуск!
В тоннеле сначала стало темно. А потом в этой темноте стали вспыхивать ослепительные трассы.
- Опустить примум, - скомандовал я.
На экране я увидел, как из люка наверху в темноту опустился контейнер с образцом и произошло то, что происходило уже много раз. Из пустоты появился синий дым. Когда стало понятно, что главный коридор заполнен я дал команду остановить реактор.
Прошла вечность прежде, чем дым рассеялся.
- Ннет, - прошептал я.
Главный коридор остался пустым.
Я рухнул в кресло. Вокруг мельтешили люди, кто-то что-то говорил, чиновники носились вокруг меня и вроде бы угрожали. Техники молча вставали со своих мест и уходили, даже не отключив оборудование. Это был полный крах.
Погрузившись в свои мысли, я не замечал ничего. Это конец. Мы потратим последний примум на бомбы и сожжем то, что осталось от человечества.
***
В зале испытаний остался только я и маленький человечек в грязном, некогда белом халате. Это Иеремия. Автор формулы, которая должна была спасти человечество. Он сидел за столом техников и говорил сам с собой, перебирал бумаги. Наверное, искал ошибку. Опять.
- Старина, это конец. Не тратьте силы… - сказал я вставая.
- Не может быть, не может быть… - повторял ученый.
- Идите лучше к семье.
Я встал и уже направился к выходу, но тут, проходя мимо столов техников, увидел краем глаза нечто странное. Воздух между мной и Иеремией задрожал, словно жар поднимался над раскаленной дорогой.
Что это такое я понял моментально. Лазутчики. Через мгновение в зале испытаний очутились четверо в черных костюмах. Возникли прямо из воздуха. Газовые маски, в окулярах клубится синий дым, за спинами баллоны. Концентрированный газ примума дает почти безграничные возможности, правда только один раз. Можно даже исчезнуть в одной точке пространства и появиться в другой. Потом есть минут десять-двадцать, чтобы закончить суицидальную миссию. Дальше мучительная смерть от отравления примумом.
Мои руки действовали отдельно от разума. Двоих я мгновенно пристрелил из пистолета, третьего убил магией. Сделал то, что хорошо натренировался делать – создал секцию главного коридора, проходящую прямо через диверсанта и размазал его по полу.
Четвертый оказался проворней: прыгнул за пульт управления. Я выпустил в него всю обойму и собирался с силами, чтобы создать еще одну секцию коридора и раздавить подлеца, но не успел.
Он выскочил из укрытия как кузнечик и понесся к Иеремии. Я только и успел заметить, что ноги у него действительно как у какой-то саранчи-переростка.
В следующий миг, он уже стоял за спиной трясущегося от ужаса ученого.
- Ну что, господин советник? – проскрипел он искаженным нечеловеческим голосом и выставил руку сжимающую черный шар. – Эра равных наступает сейчас…
- Ваши лозунги – дерьмо! – крикнул я, вставляя обойму. - И бомба ваша дерьмо. Реактор контролирует энергию, которая заставляет звезды светиться. Неужели вы думаете испортить его этим?
Я пренебрежительно махнул пистолетом в сторону бомбы, которая, на самом деле, спровоцировала бы такой взрыв, что от ректора осталась бы гигантская воронка и ничего больше.
- Вот и проверим, - сказал смертник, бросая черный шар на пол. – Равенство без магии!
Дальше произошло невероятное. Бомба зависла над полом. Иеремия! Всё это время только скуливший и трясущийся от ужаса Иермерия подобрал слюни и поймал бомбу. Примитивный телекинез. Игрушка для младенцев, наверное, всё, что он умел, и это спасло нас.
Опасаясь стрелять, я отбросил пистолет и в три прыжка подскочил к террористу. Тот, кажется, уже начав отключаться от примума, не среагировал.
Я уложил его одним ударом. Кажется, почувствовал, как под маской хрустнул нос. А потом… Не знаю, что на меня нашло. Наверное, во мне проснулся Георг. Я потащил его к люку, в который опускают образец примума во время реакции, и сбросил вяло отбивавшегося террориста в главный коридор.
А потом… Потом я, под изумленным взглядом Иеремии, уже прижимавшего к себе бомбу, я захлопнул люк, подошел к пульту техников и стал запускать процесс.
- Советник… Совет?... Что вы?.. – лепетал Иеремия.
- Знаете, как обезвредить эту штуку, друг мой? – спросил я, не переставая нажимать кнопки.
- Что вы де…
- Пародоксально, но её надо хорошенько встряхнуть, – я перешел к другому пульту. – Остроумная шутка великого оружейника. Если не знаешь, никогда не догадаешься.
- Не надо… Вы же… - Иеремия вяло подвигал бомбой в воздухе.
- Сильнее, Иеремия! Не бойтесь. Они взрываются только от удара. Хуже уже не будет, мы не справились и теперь ничто не имеет значения. А знаете, как мы их называли? Шалтай-Болтай! Хех. И вправду смешно! – я щелкнул последними тумблерами, откинул защитный кожух и нажал красную кнопку.
Процесс шел как обычно. Вскоре дрыгающееся на полу тело скрылось в синем тумане. А вот когда туман рассеялся тела уже не было. Зато весь коридор сиял голубым пламенем. Примум плотным слоем покрывал изнутри весь тор.
Я подбежал к люку и распахнул его. Примум… Везде. Я схватил один шарик, раздавил, и вдохнул дым. Тут же по телу побежали знакомые теплые волны. Волны магии.
- Вот оно! – Имеремия, все еще держа бомбу в руках, шел ко мне.
Забыв о бомбе, он начал бубнить:
- Нужна живая магическая энергия. Человек – вот, что нужно. Вернее, примум, вступивший в реакцию с человеком. Замкнутый цикл…
- Живая магическая энергия? То есть, вы хотите сказать, что туда нужно?.. – теперь я лишился дара речи и только тыкал пальцами на открытый люк.
- Дд-да. Живой человек, напитавшийся примумом должен быть в коридоре.
- Знаете, что… Дайте ка мне эту штуку.
Я вырвал бомбу у Иеремии из рук, как следует встряхнул и бросил в сторону.
- Это не провал, - продолжал он дрожащим голосом.
Лицо его преобразила безумная улыбка.
- У нас получилось… - Иеремия захихикал. – Не провал! Мы спасли магию! Мы спасли наш мир!
- Спасли мир? Нет, друг мой, постойте. Вы что собираетесь накачивать людей примумом и скидывать их в коридор?
- Да! А почему нет? Вы же скинули.
- Я? Да… Я… не знаю, что на меня нашло… Это же был террорист, в конце концов!
- Будем скидывать террористов!
- Иеремия. – я попытался говорить спокойно и рассудительно. – давайте признаем, что эксперимент провалился. Может, мы что-то еще придумаем… Но вы понимаете, что нельзя никому рассказывать о таком результате. Счастье, что здесь никого, кроме нас… Если мы обнародуем результаты, во что превра…
- Да вы рехнулись! – взвизнул Иеремия. – Это самое важное открытие в истории! О нём должны знать все!
Он бросился к выходу, видимо, чтобы рассказать всем. Да и шаги этих всех были уже слышны. И тогда снова мои руки начали действовать отдельно от разума.
Небольшое усилие и пистолет у меня в руках. Телекинез – детская игрушка.
Выстрел. Иеремия падает замертво, не успев покинуть зал испытаний.
Надо замести следы: коридор забит примумом! Я схватил бомбу и стал тереть её рукавом, пока внутри не щелкнуло. Еще одна шутка великого оружейника. Открываю люк, бросаю туда пистолет, потом «шалтай-болтая». Захлопываю крышку. Может быть, если рванет внутри коридора, он и правда выдержит. Всё-таки создавал я его на совесть. Чтобы спасти мир.