Мы распределили хлеб по-братски и стали медленно жевать сыроватую и пресную мякоть. Сержант ходит рядом, заглядывая каждому в рот и желая приятного аппетита. Артист! Зря мы уступили и не поддержали курсанта Гончарова, каждый молчал и спасал свою шкуру. Ведь не было никакой гарантии, что самый смелый в следующую минуту не попятится назад. Наплевать на все, сейчас съедим этот хлеб и спать!?
Хлеб оказался настолько бесконечным и страшно невкусным, что и через полчаса осталось еще половина. Где-то внизу, на первом этаже, послышался шорох, «Цибуля» приказал всем прыгнуть в постели и замереть. В расположение роты поднялся дежурный по батальону гвардии майор Капицын. Он был начальником штаба батальона и в наряды ходил редко. Это был настоящий уставник. Если бы он поймал «Цибулю» на неуставнухе, все, считай разжалование и свинарная карьера и это самые мягкие наказания. Майор, мягко ступая, прошелся по казарме и, убедившись, что все в порядке и даже сержанты храпят, удалился. Надо отдать должное «Цибуле», конспиратор он был неплохой, раз смог притвориться спящим всего за три секунды. Мы тоже не последние лохи, пока сержант вытягивал сквозь свои свинячьи усы храп, нам удалось спрятать остатки непрожеванного хлебного мякиша в подушку, под матрац и в коврики для ног. Цибулевский решил не рисковать и более нас не поднимал. Ночь вошла в свою силу и казарма десантников погрузилась в сон. Утром, после зарядки, мы благополучно вытряхнули наши коврики вместе с колбасками хлеба в свежий снег.
В этот же день произошло событие, заставившее краснеть нашего взводного старшего лейтенанта Семенова, ротного командира майора Падалко, а «Цибуля» получил свою порцию взысканий. Ведь все тайное становится явным.
В радио классе мы настойчиво изучаем «азбуку Морзе», не переставая долбить телеграфным ключом как заправские диверсанты-радисты. Наш командир взвода отлично знает телеграфное дело и требует того же от каждого из нас. Один курсант все же заснул во время передачи шифра и передает непонятно что. Заметив это, командир вскипел и ударил по столу ребром ладони, но попал аккурат по ключу и разбил его вдребезги. Бедный курсант подскочил от неожиданности. А «Цибуля», ничего не подозревая, продолжал дремать на задней парте, словно кот на печи.
— Твою Машу замок! — закричал взводный. — Сержант, ко мне! — обратился он к Цибулевскому. — Ты что, а?
— По вашему приказанию приб... — проворчал сержант.
— Почему курсанты спят во время работы на ключе?
— Блин, не знаю, — оправдался сонный «замок».
— Зато я знаю! Снова не давал спать взводу? — яростно закричал Семенов.
— Никак нет, — сержант подтянул ремень и сделал вид, что напуган.
— Никяк нет, никяк нет, — передразнил его офицер, — я же вижу, почти все курсанты кемарят, словно мухи после зимы! Шутить со мной вздумал, сержант? В рядовые захотел? Давно на тумбочке не стоял?
— Никак нет! — окончательно проснулся сержант.
— Сейчас на перемене все на улицу, кислородом дышать, кросс два км! Только не гони! Темп средний. Ты впереди.
— Есть, товарищ старший лейтенант, — сержант нагло улыбнулся; кросс был его коньком. — Пробежимся и подышим! И покачаемся на кулачках, ха!
Мы побежали. На улице благодать, легкий снежок, дышится легко. С наступлением зимы я стал замечать, что бегать стал увереннее и быстрее, исчезла вялость в ногах, появилось хорошее второе дыхание, включающееся почти сразу. Все дело, наверное, в весе, он стал немного меньше. А жирок, накопленный на маминых пирожках, рассосался. Офицеры сразу нам сказали, что кроссовая подготовка это основа физической подготовки десантника, все остальные дисциплины подтягиваются позже. Бежать не можешь, считай труп, легкая добыча для пули снайпера. Ноги и дыхалка! Воля и выносливость! Бежим, дышим, просто летим как жеребята, впервые набравшие скорость и сумевшие догнать взрослых коней.
На втором часе морзянки все шло в штатном режиме, но вдруг в класс влетел дневальный нашей роты.
— Разрешите обратиться, товарищ старший лейтенант!
— Валяй. Что случилось, тревога что ли? — спросил старший лейтенант Семенов.
— Хуже! Проверяющий полковник из Гайжюная и комбат. Они в нашей роте! — запыхавшись, отчеканил дневальный.
— Ясно, а что от меня-то нужно? — недоумевающе спросил взводный и побледнел.
— Там еще ротный, он срочно требует вас! В общем, шмон идет в расположении третьей роты!
— Ротный злой? — взводный нахмурил брови и строго зыркнул на Цибулевского.
— Нет, но расстроенный, слегка, — ответил, отдышавшись, дневальный.
— Ну, смотри, у меня, «Цибулевич»! — грозно рявкнул Семенов на сержанта и выбежал из учебного класса. Эта кличка «Цибулевич», означала всегда то, что взводный в ярости.
Цибулевский покраснел, поправил ремень, что-то пробурчал себе под нос и стал ходить туда-сюда по классу. Потом пнул дверь и вышел из класса на улицу. Мы воспользовались передышкой и, будто выключились. Такие сидящие роботы или зомби с открытыми глазами и мыслями, где-то далеко от этого военного городка.
Уже через три минуты Семенов был в расположении третьей роты.
— А, вот и командир третьего взвода нашей роты, — комбат с издевкой обратился к молодому офицеру и посмотрел на свои наручные часы.
— По вашему приказанию прибыл! — доложил Семенов сразу всем офицерам.
— А что, хороший командир? — спросил полковник из Гайжюная. — Пойдемте, я кое-что вам покажу. У ваших курсантов мусор, вот, полюбуйтесь! Хлебный мякиш под матрацем, у трех сразу. Бывает, конечно, что кто-то один не понимает требований устава, берет хлеб в казарму и ночью ест. Но здесь? Сами посмотрите, они у вас голодные что ли?
— Нет, питание нормальное, даже не пойму, зачем курсанты берут хлеб? — Семенов сжал челюсти.
— Гм, я вам подскажу, тут может быть совсем другое, не догадываетесь? — продолжил проверяющий полковник.
— Понял, неуставные взаимоотношения, — предположил Семенов.
— Да, похоже именно на это. В десантных войсках, такого позора быть не должно. Тем более в нашей учебной дивизии. Вам ясно, старший лейтенант? Хорошо. Многим из ваших курсантов через несколько месяцев предстоит выполнять свой долг в Афганистане, а это очень ответственно. Будущие младшие командиры должны четко понимать, что дедовщина недопустима в условиях боевых действий! — закончил полковник, глубоко задумался, почесал высокий голый лоб и улыбнулся. — Ладно…
— Разрешите идти принимать меры? — громко отчеканил Семенов.
— Чем сейчас заняты ваши курсанты? — мягко спросил полковник.
— Провожу занятия с взводом! Правила радиообмена, телеграфный ключ, прием, передача...
— Хорошо, продолжайте занятия. А я хотел бы посетить столовую, посмотреть, что на обед у батальона, — улыбнувшись, сказал полковник, и посмотрел на рядом стоящего майора.
— Есть! — старший лейтенант отдал честь, развернулся и направился к выходу.
Майор Падалко проводил Семенова уставшим и укоряющим взглядом. Это был промах, залет.
После обеда сержанты нашего взвода стояли у «удава» в канцелярии, а мы наводили в тумбочках и кроватях генеральную уборку и вытрясали свои пыльные одеяла на спортгородке. Цибулевский ходил мрачный два дня, потом выдохнул залет и забыл про него вовсе.
/Из романа "Рядовой для Афганистана"/
© Александр Елизарэ
Купить роман >>> "Рядовой для Афганистана"
Вам может быть интересно:
Командир роты думал брать, или не брать пистолет на гору в Афганистане
За эту драку в Афгане я должен был отправиться на гауптвахту
«Дедушка» — почетная должность в армии и счастливая в Афгане
История берета ВДВ СССР. Почему нам вручили голубые береты
Вторжение СССР в Афганистан — обреченная миссия
Там было интересно временами — я все о том же, о войне в Афганистане
Самый неуместный и слабый постамент «Воинам-интернационалистам» в России
Благодарю за 👍 ! Подписывайтесь на канал Елизарэ-Фильм Делитесь в Соц.Сетях! Комментируйте, буду рад ответить на ваши вопросы.
