Люди знающие предупредили заранее:
— Рыба, это жуткий человек. Невыносимый зануда и, по–честному: он мертвого заеппет. Я его как вижу — готова под поезд броситься.
Но мне от такой характеристики только любопытнее. И я люблю сложных кандидатов.
Это было самое длинное базовое интервью в моей предвыборной истории. Почти три часа.
Ладно, два с половиной – последние четверть часа без диктофона. На свободные темы – про литературу и чай.
Ему под шестьдесят. Красный диплом Бауманки – все предметы на отлично. Вся жизнь и трудовой стаж – оборонное предприятие. От лаборанта до начальника отдела инновационных разработок. Средний допуск секретности к гостайне.
Но на рубеже девяностых–нулевых уходил к частникам — руководил командой внедрения широкополосного интернета к людям. Практически первые в Подмосковье раскидывали оптоволокно по городу. Когда задачу выполнил – снова забрали на завод.
Единственно, что меня резануло – ответ про школьные годы:
— Представьте себе, я единственный золотой медалист, даже не в школе — во всем Можайске, а вокруг – быдло!
Первое – я не люблю подобные ярлыки к окружающим. Второе – блин, у тебя почти пенсия, ты состоявшийся специалист и на малую родину больше не вернулся, но детские комплекты живы даже полвека спустя.
Уже запись выключена, я в уме прикидываю, что на расшифровку уйдет туева куча времени. Поэтому решаю, что собирать его биографию буду с файла на слух.
И тут его понесло. Сначала за музыку, естественно – классическую, литературу – аналогичную русскую и про чай. Первое мне не дано, про второе – могу говорить бесконечно, но вот про чай – никогда собеседника не встречал.
Расстались по–дружески, а на согласование текста он принес мне два пакетика. В каждом по шепотки настоящего чаю. Который ему, чуть ли контрабандой из высокогорного Китая привозят. Скажу просто: я не то, чтобы ничего подобно в жизни не пробовал из чаёв – мне уже больше и не испытать такого вкусового оргазма. Ни капли не вру.
Но через полторы недели сбылось предсказание знающих людей. Он начал половником выедать мозг. По делу, но чаще нет. За три недели до финала я его игнорировал – молчал, чтобы не сорваться на глубокий, вдумчивый, литературный посыл. Меня останавливала одна мысль: выскажи я ему все, что думаю – он опять словит свое убеждение, что вокруг него одно быдло, а он – золотой медалист по жизни.
Теперь все локомотивы его комплексов — забота коллег по депутатскому корпусу. Вспоминаю его и сочувствую им.